Колдовская музыка

Потом, через две недели после «Звездного Экспресса», ко мне подошла Кара и попросила о помощи.

– С Фионой творится что-то неладное, – объяснила она. – Не ходит в школу уже несколько дней, не отвечает на звонки. Боюсь, не случилось ли с ней чего-нибудь. Не сходить к ней со мной?

Я никогда не была у Фионы. До «Побрякушек» мы почти не знали друг друга. Но Кара учится в моем классе, она моя хорошая подруга, и в ее глазах читалась тревога. Конечно, я согласилась.

– Может быть, Хай Лин тоже пойдет с нами, – предложила я.

И в тот же день после школы мы втроем направились к дому, где жили Фиона и ее отец-бизнесмен.

Как только мы сошли с автобуса, нас чуть не смела оглушительная волна «Отныне и навек».

– Наверное, здесь. – Хай Лин показала на аккуратное белое здание с четырьмя зелеными балконами, выходящими на дорогу. – Музыка слышится оттуда.

Мы позвонили и дверь, но никто не ответил. Наконец на одном из балконов в нижнем этаже появилась женщина.

– Вы ее подруги? – спрос ила она.

– Э-э, да, – ответила я, не уверенная, что женщина будет рада услышать это. Она казалась очень сердитой, как будто ей все по горло надоело.

– Тогда будьте добры, заставьте ее прекратить этот грохот! Она не прекращает слушать эту музыку круглые сутки, а ее отец уехал в командировку. Она меня с ума сведет!

– Мы с ней поговорим, – пообещала я, – если вы нас впустите. Фиона, наверное, не услышала звонка.

– Неудивительно, – проворчала женщина и исчезла в доме. Через минуту замок на двери зажужжал, и мы вошли.

– Вверх и направо, – сказала Кара. – Если стучать очень громко, она услышит даже под музыку.

Мы постучали в дверь. Потом громко колотили, кричали, звали Фиону. Безрезультатно.

– Что дальше?

– Не знаю, ответила Хай Лин. – Она наверняка там. Может быть, не хочет никого видеть.

«Надо было взять с собой Корнелию», – подумала я. Под ее взглядом предметы двигаются, а замки открываются сами собой. Полезная способность. Мы с Хай Лин мало что могли сделать, не сообщая Каре и всем окружающим, что мы колдуньи.

– Ну, меня она увидит, хочется ей этого или нет, – решительно заявила Кара, раскрыла почтовый ящик и заглянула в его темное нутро. – Так я и думала, – пробормотала она. – У кого-нибудь есть ручка или проволока?

– Проволока? Что она хочет сделать – вскрыть замок?

– У меня есть ручка, – сказала Хай Лин, порывшись в портфеле.

Кара взяла ручку и сунула ее в почтовый ящик. Покопавшись немного, радостно воскликнула:

– Вот он! – и вытянула через щель длинную резинку, на конце которой болтался ключ. Кара вставила его в замок и открыла дверь квартиры. – Фиона! – позвала она. – Фиона, это мы.

Ответа по-прежнему не было. По крайней мере, за музыкой мы ничего не расслышали.

Слышались два голоса – кто-то подпевал Киду. Этот второй голос не мог принадлежать Фионе – надтреснутый, тусклый, он скорее скрежетал, чем пел.

По, как выяснилось, это все-таки была Фиона. Она сидела на полу посреди комнаты, оклеенной портретами Кида. Печальное лицо Кида смотрело на нас с подушек, с журнальных обложек. На Фионе была футболка с его фотографией. На коротких светлых волосах красовалась козырьком назад бейсболка с надписью «Огнецветы». Глаза были закрыты. По лицу текли слезы.

Хай Лин убавила громкость. Без пения Кида голос Фионы звучал еще страшнее. Хриплый, сорванный, переходящий в шепот. Но даже без музыки она продолжала петь, покачиваясь в такт ритму, который слышала только она. И это было самое дикое.

– Фиона! – окликнула Кара, опускаясь на колени. – Фиона, прекрати! – Она обняла подругу за плечи и сумела на миг остановить ее качание. Фиона открыла глаза.

– Как грустно, – всхлипнула она. – Как грустно…

– Я приготовлю чаю? – вызвалась Хай Лин, инстинктивно переходя к ритуалу, который в ее доме служил средством от всех несчастий.

– Чаем тут не поможешь, – твердо возразила Кара и взглянула на меня. – Достань диск. Достань из проигрывателя эту ужасную вещь и сломай ее.

Он не ужасный, он чудесный. Прекрасная, прекрасная музыка…

Но потом я взглянула на залитое слезами лицо Фионы и поняла, о чем говорит Кара. Это было уже слишком. Это больше, чем нормальная подростковая причуда. Безумие, болезненное и вредное. Я достала из музыкального центра диск, взяла его обеими руками и сломала.

Фиона вскрикнула.

– Не надо! Ты сломала его. Убила его!

– Послушай, – сказала Кара. – Фиона, послушай меня. Сейчас ты встанешь, наденешь куртку и пойдешь ко мне домой. Прямо сейчас.

– Почему? – спросила Фиона. – Я просто слушала музыку…

– Сейчас же! – повторила Кара, силком поднимая ее на ноги. – Ирма, помоги.

Наверно, Фиона просидела на полу очень долго. Ее ноги бессильно подкашивались, она без конца повторяла, что хочет остаться одна, хныкала и жаловалась на то, что я сломала диск.

– Мы напишем ее папе, – сказала Кара. – И оставим сообщение на автоответчике на случай, если он позвонит. А теперь пошли!

По дороге к автобусу Фиона снова закрыла глаза и принялась хрипло напевать обрывки из песни Кида. Каре приходилось то и дело встряхивать ее, чтобы та шла прямо.

– Нехорошо это, – шепнула я Хай Лин. – Что-то тут нечисто.

– Да, – прошептала она в ответ. – И знаешь, что я думаю? Мне кажется, тут пахнет магией.

Я задумалась об этом. И о лице Кида, таком потерянном. Будто он не из этого мира.

– Наверно, нам с тобой и еще кое с кем из наших знакомых чародеек надо сходить и проведать новоиспеченную поп-звезду Кида. И чем скорее, тем лучше.

Хай Лин удовлетворенно улыбнулась.

– Кто говорит, что телепатии не бывает? Именно об этом я и подумала!

Глава 4

Человек из другого мира

Добраться до Кида оказалось нелегкой задачей. Компания «Звездная музыка» в лице ослепительного Ала Гатора поселила «Огнецветов» на большой ферме неподалеку от Хитерфилда и окружила охраной, подобающей звездному статусу. Сначала мы сказали, что хотим взять у Кида интервью для школьной газеты. Не повезло.

– Простите, крошки, – развел руками Ал Гатор. – Кид не дает интервью местной прессе.

Он, по-видимому, не вспомнил нас. Куда уж ему нас узнать – ведь после «Звездного Экспресса» произошло столько важных событий. И среди прочего – мистер Гатор стал несметно богат.

Морщась от отвращения, я протянула Вилл ее мобильник, который брала для солидности.

– Не вышло, – сказала я. – Мы еще не прославились на всю страну.

Какой-то школьник толкнул Вилл под руку так, что она чуть не выронила телефон, и отошел, не извинившись. До нас долетел тихий фальшивый напев «Отныне и напек».

Вилл покачала головой.

– Они теперь все стали как зомби, – пожаловалась она. – Так не должно продолжаться!

– Может, пробраться тайком? – предложила я. – Мы же все-таки волшебницы. Разве это будет трудно?

Я с тоской вспоминала последние слова, лежа на животе посреди сырого, утоптанного овцами зимнею поля нозле фермы, которая теперь получила название Огнецветной. Ее обнесли заборами. Посадили собак. Усеяли сигнальными системами и видеокамерами. И расставили повсюду охранников, рядом с которыми гориллы показались бы жалкими мартышками.

– С собаками я бы справилась, – сказала я. Я неплохо умела ладить с животными, за исключением черепахи Лилит, которая не уставала демонстрировать свой вредный упрямый нрав. Это почти то же самое, что располагать к себе людей. – Вилл, наверное, сумеет договориться с камерами и сигнализацией. Но что делать со всем остальным?