Страница 7 из 16
Этот низкий холм уже давно интересовал ее. Опытный глаз археолога угадывал под слоем земли что-то давно утерянное, забытое, потерявшее смысл. Возможно, старый могильник или храм. Она не была в этом уверена. На фотографиях с дрона были видны едва заметные лучи, которые расходились от холма строго по сторонам света. Лучи эти были не остатками строений, занесённых культурным слоем – они образовались из-за странного роста травы и кустарника. Растительность будто бы чувствовала что-то, недоступное человеческому взгляду. Тонкие былинки осоки наклонялись к восьми невидимым лучам, кланяясь древним тайнам, укрытым под землей. Песчинки выстраивались в линии, и даже муравьиные тропы шли вдоль лучей октаграммы.
Она стояла в центре этого крестострела, размышляя над его природой. Где нет логики, помогает воображение. Может быть, очень давно здесь была точка посадки межзвездного крейсера? Или узел связи древней цивилизации с неизвестным, навсегда забытом принципом работы? Или тут родилось сверх-существо, покорившее все народы мира, чтобы затем кануть в туман вечности?
– А может быть, раньше тут был гальюн – пробормотала себе под нос старуха и усмехнулась.
Он пришел отсюда – тот неизвестный. Пришел и ушел без следа. Разрушенную базу правительство спешно эвакуировало, потерявших память и разум солдат увезли в закрытых фургонах. Про старую Юнь никто не вспомнил. И это было хорошо, ведь она многое видела. Женщина не хотела ни с кем делиться своими умозаключениями, она знала, что ей не поверят, как не верили уже много раз. Ее даже пытались упечь в психушку, но отец не позволил сделать этого. Он всегда берег ее. Теперь его давно уже нет, но многие помнят, что она дочь главнокомандующего.
Отец никогда ее не слушал, но и не мешал делать то, что она хотела. Он не верил в серьезность работы дочери, даже тогда, когда Юнь нашла Шун Хуашен. Даже когда сам приказал построить базу возле подножия горы. Даже когда умирал. Но он любил ее и всегда оберегал от всего, что могло причинить ей боль.
А теперь он не сможет защитить дочь. Так что хорошо, что военные про нее забыли.
Юнь закончила с измерениями, сложила нивелир и уже собралась уходить, когда услышала тихий хлопок. Она оглянулась – позади стоял незнакомый мужчина в плаще. Ветер приподнял накидку, блеснула серебристая подкладка, и старуха охнула, прикрыв рот рукой. Она уже видела его – в тот день, когда живая гора задышала. Пришелец сказал по-английски, с немецким акцентом:
– Простите, я не хотел напугать вас.
Юнь вскинула подбородок:
– Ну, так не пугайте. Как вы здесь оказались?
– Чудесным образом. Я не обижу вас, леди.
Старая Юнь рассмеялась своим звонким молодым смехом:
– А вы нахал! Знаете, не стоит делать из меня дуру. Я тут тоже не просто так.
– Правда? Позвольте поинтересоваться, а что вас сюда привело?
Он был серьезен. Это было непривычно, ее никто никогда не воспринимал всерьез. Красивый – отметила про себя Юнь. Умный, по глазам видно. Хочет узнать, что она тут делает. А сам-то знает, где очутился? Скорее всего, знает. Она сказала:
– Тут что-то есть, под землёй. Необычное. Я хочу узнать, что это.
– Зачем?
– Любопытно. Я увлекаюсь разными древностями.
– Вы археолог?
– Да, – Юнь отвела взгляд, уж больно пристально смотрел на нее незнакомец.
– Не так давно тут произошли странные события. Слышали об этом?
Старуха принялась засовывать в чемодан оборудование.
– Слышала. И видела даже кое-кого.
– Кого же?
– Тебя, например. Ты открыл Шун Хуашен.
– Шун Хуашен? Что это?
– Живая гора. Кто ты такой?
Он улыбнулся, и ей понравилась его улыбка.
– Я Гектор Хронвек. Вы и правда много видели.
– Я живу неподалеку. Проводишь меня?
Гектор подхватил тяжелый саквояж:
– Конечно! Но вы не сказали, как вас зовут.
– Юнь.
– Какое красивое имя.
Она указала рукой в сторону темнеющего вдали леса.
– Нам туда.
В домике старой Юнь все было по-прежнему. Гектор Хронвек разглядывал висящие под потолком травы и приспособления для работы археолога, большую тяжелую рацию на столе за ширмой и лежащие на полу циновки. Хозяйка принесла чай, аккуратно поставила на низкий столик, налила зеленый настой в крохотные глиняные чашки, поклонилась. Гектор ответил тем же.
После второй чашки чая она сказала:
– Он так похож на тебя.
Хронвек поднял бровь:
– Кто?
– Тот мужчина. Он потерял память в белом дыхании живой горы и пришел ко мне.
Гектор промолчал. Старуха добавила:
– У него был такой же взгляд. Внимательный, цепкий. И немного… демонический.
– Демонический?
– Да. Ты как Хушень. Появляешься сзади, любишь поболтать.
– Кто такой Хушень?
– Демон. Демоны властны над духом, ты знаешь? Они могут им управлять. Ты можешь?
– Духом? – Гектор усмехнулся. – Нет. Духом не могу.
Юнь прищурилась:
– А Эфиром?
Хранитель медленно поставил чашку на стол.
– Эфиром – да. Как звали того человека?
Она пожала плечами:
– Он ничего не помнил. Сбежал от военных после того, как его схватили возле Шун Хуашен. Но он не сошел с ума, как другие. Просто потерял память.
– И где он сейчас?
– Не знаю. Когда ты открыл Живую гору, он исчез. Я видела, как он следовал за тобой и теми двумя бородачами. Но я потеряла вас в белом дыхании Живой горы. Видимо, он тоже. А потом этот человек ушел.
– Просто ушел?
– Да. Даже не заглянул попрощаться со старухой.
“Это было большой удачей для тебя”, – подумал Гектор, а вслух сказал:
– Серые глаза, среднего роста, крепкий, немного циничный?
– Да, похож. Ты его знаешь?
– Знаю. Мы встретились чуть позже.
– Он не навредил тебе?
Хранитель покачал головой:
– Он спас мне жизнь. Хотя, я ожидал от него совсем не этого.
Некоторое время они молча пили чай. Гектор думал о Монархе. Он сильно изменился, и это вызывало сомнения. Хронвек хорошо помнил того злобного психопата, что говорил с ним через сонный дымчатый кристалл. Ирминг уничтожил Истинный круг без жалости и сомнений. Но не это пугало Гектора. Милена рассказывала, что Маркус приходил в тот ужасный подвал, в котором Реджиналь Спаркс держал своих пленниц. Приходил, чтобы встретиться с их истязателем. Он все видел, и он ничего не сделал. Каким страшным цинизмом нужно обладать, чтобы пройти мимо такого? Юнь говорит, он все забыл. Возможно, психотропный газ ковчега помог ему увидеть этот мир нормальным, без того толстого слоя грязи, что налипла за сотни лет на душу Монарха?
Но теперь он наверняка все вспомнил. Суждения Ирминга по- прежнему жестоки, но…. Этот человек попал под тлетворное влияние Хашат. Он столько лет пытался освободиться от его власти, прилагая к этому массу усилий! Его методы становились все жестче, все отчаяннее, и в результате Хашат почти добилось своего. Но что так изменило Валламанга? Какая удивительная сила? Гектор не верил, что всему виной амнезия. Тут должно было быть что-то еще.
Юнь, которая все это время разглядывала своего гостя, спросила:
– Зачем нужна Шун Хуашен?
Маг поднял глаза и встретился с ней взглядом. На мгновение он увидел молодую, прекрасную девушку. Душа ее горела жаждой поиска, а несгибаемая воля вела сквозь годы с прямой спиной и гордо поднятой головой. Вот оно! Вот то самое, чего не доставало в этом уравнении чуда. Вот что изменило Монарха. Она сказала, что Ирминг бежал от военных – значит, Юнь помогла ему укрыться. После того, как Наследие забрало Гектора назад в Призрачный замок, Маркус Ирминг пошел к Шун Хуашен, он узнал очертания ковчега Ожерелья так же, как узнал их Гектор Хронвек. Но он не мог знать, что старый хранитель Чунг Сабао активировал режим изоляции и включил газовую защиту. Монарх полез на засыпанную землей пирамиду и потерял память, а когда пришел в себя, его схватили китайские солдаты. Он бежал и укрылся здесь, в домике Юнь. Ирминг провел тут довольно много времени. Возможно, старуха была первым человеком за сотни лет, который добровольно помог ему, не прося ничего взамен. Юнь была лучшим доказательством того, что Ирминг изменился. Сам факт того, что она была жива, говорил об этом.