Хочу тебя себе

Неожиданно испытываю резкую боль, потому что Хелен перестает меня целовать, она со всей силы кусает мою нижнюю губу. И пока я, отвлёкшись на это, недовольно приподнимаюсь, тру мгновенно опухшее место большим пальцем, матерюсь, проверяя его на наличие крови, она нашаривает за спиной вазу с цветами. А дальше будто со стороны вижу, как Хелен со всей силы опускает её мне на голову.

Становится тихо и темно.

Глава 13

— Твоя девица ни на какой филологии не учится, — зевает Антон Бельский, притормаживая у деревянного окна, заклеенного бумажными полосками.

Он расхаживает по перевязочной как у себя дома. И медсестра в белом коротеньком халатике вовсю строит ему глазки, улыбается, даже не выгоняет. Хотя должна. Он ей чем-то приглянулся. Этот брутальный, слегка помятый, щетинистый мент. Дико харизматичный придурок.

А меня интересует окно. Надо же, какой раритет! Я такое последний раз в средней школе видел. Ещё детьми мы мазали длинные бумажки хозяйственным мылом, а потом бросались друг в друга пеной. Учитель ругалась, а мы веселились.

Вот что значит районная поликлиника. Проснулась ностальгия, всколыхнув воспоминания детства. Как я здесь оказался? Когда прекрасная и бездоказательно невинная княгинюшка Елена долбанула меня по башке вазой, народ вызвал скорую. И меня привезли в это чудесное, обслуживающее больных по территориальному принципу заведение. Я храбро истекал кровью в приемной, пытаясь выговорить свою фамилию, но, слава богу, всё закончилось хорошо. И я остался в живых.

— А где Игорь? — Испытываю дискомфорт, ужасно не люблю болеть.

— Трагически погиб на задании.

Мне становится не по себе, и я, отмахнувшись от медсестры, мигом мрачнею. Сразу как будто соображать начинаю лучше.

— Да ну на фиг. Блин, а мать как? С ума сойти, Антоха, пипец. Как это случилось? — Забывшись, трогаю свою рану.

А Антон, весь такой загадочный, с ироничным прищуром начинает ржать. Вот же паскуда! Брутальная сволочь и магнит для одиноких баб. Вообще он мужик хороший и правильный. Стольким людям жизнь спас, что всех и не перечесть. Но регулярно стебёт меня, чем очень раздражает.

— Да я пошутил, Алекс. Всё с ним отлично, на повышение пошёл. Времени стало меньше. И потом, мне ты нравишься больше, чем ему. Ты весь такой проблемный.

Медсестра хихикает. Если Антоха ей очень сильно понравился, то я в значительной степени «не зашёл», и она больно дергает пластырь на затылке. Башку простреливает острая боль.

— Эй, поаккуратнее, — отбиваюсь от специалиста в области сестринского дела. Девушка проверяет, не загноились ли швы на моём гениальном темечке.

Она меня не щадит. А Антон и доволен. Мы с ним в зале познакомились. Я ему пару приёмов показал, перекинув через плечо и разложив на мате. Потом, правда, он меня… Три раза. Но ему положено, он же мент.

В том году от Антона ушла жена… К другу. Он сильно переживал. С тех пор стал таким жёстким и зверски юморным волком-одиночкой. Смотрю на него искоса. Лучше бы Игорь продолжал со мной работать. Башка гудит не переставая после удара малолетней потаскушки. Хочется засунуть её в ведро со льдом. Не Хелен, а голову. Хотя мелкую стерву тоже можно, пусть бы остыла и подумала о своём поведении.

— А кто она тогда такая? Кем работает, где живёт? Игорь так ничего и не узнал, кроме того что от неё без ума Попов.

— Ой, да ну и хватит, Алекс, меньше знаешь, крепче спишь.

— Мне поймать её нужно. Эй! — Ожесточённо ковыряется в моей башке демоница в белом халате.

— Ты мне сейчас знаешь кого напоминаешь? Был у меня случай в служебной практике.

— Начинается, — закатываю глаза. — Сейчас какая-нибудь гадость будет. Ну вот на кого ты меня бросил, Игорек?

— Два туриста, находясь у нас в гостях, неожиданно для себя оказались в зале суда в качестве обвиняемых, после того как, напившись… Вдумайся, Глазунов, — смеётся Бельский, — украли пингвина из нашего водного парка отдыха!

— А меня нельзя под наркозом обрабатывать? — Оборачиваюсь к медсестре. — Ну, чтобы я не мог его слышать?

— Нет! — строго отвечает она.

Бельский продолжает гнать волну:

— Так вот, двадцатилетние гоблины вломились в парк развлечений, поплавали там с дельфинами, попугали огнетушителем акул в акульем загоне и подбили на побег несчастного пингвина.

— Фигню несёшь, — отмахиваюсь.

— Когда ребята проснулись с диким похмельем и растерянной птицей посреди комнаты, то, как сообщил их адвокат в суде, «постарались изо всех сил позаботиться о пингвине, а именно: покормили его и поставили под душ».

— Не верю.

— Зря. Чуть позже они повели пингвина к каналу, но их заметили прохожие и вызвали полицию.

Медсестра хихикает. А я тру вмиг занывшие виски. Всё неимоверно бесит.

— А живет она с кем?

— Там пингвин был, а не пингвиниха.

— Я серьезно, Антон!?

— А вот эта информация, Глазунов, за отдельную плату, я и так у тебя перерабатываю.

— Ты отвратительный, жадный тип, гореть тебе за это в аду.

Бельский и его сестра милосердия давятся от смеха. Позже они перешептываются, обсуждая качество современных медикаментов, а у меня звонит телефон. Глядя на зевающего мента, я тоже зеваю. На том конце трубки Лев Ильин.

— Глазунов, это ты?

— Нет! Это канцлер Германии взял трубку за Александра Александровича, а он сейчас не может подойти.

Лев громко вздыхает и рычит. Затем привычно начинает тараторить, чувствую — улыбается. Вот это чисто львиная фишечка: рвать на части с приятным выражением на лице. Доброжелательно и с нежностью.

— Саня, дело дрянь. Пора работать, — Льва несёт, — из-за двух месяцев весеннего простоя наши склады были загружены больше обычного, ну и из-за отложенного спроса, разумеется. К началу апреля количество клиентов немного спало, но к середине месяца пришла новая волна желающих проверить или отремонтировать. А сейчас, сейчас полная…

— Ничего не понял. Ты бы лучше о здравии моём справился.

— Как ты?

— Плохо.

— Ясно. Так ты приедешь?

— А мне больничный положен? — это я уже не Льву.

— Нет! — строго отрезает медсестра.

— Значит, приеду.

Потерев глаза, встаю со стула. К нам заходит врач, он даёт парочку советов. Просит внимательно следить за своим самочувствием. И в случае чего — лететь обратно. В приёмной полно пациентов, некоторые выглядят странно, другие задумчиво смотрят в никуда. Меня догоняет Бельский.

— Ладно, есть кое-что. Информация для тебя.

— Ух ты. Не может быть!

— Да.

— Мне неинтересно, — смотрю на Бельского осуждающе.

Вот нельзя было сразу сказать? Поэтому я хочу работать с Игорем. К стеклянному взгляду добавляются гордо поднятая голова и несколько механических движений.

— А я всё равно скажу. Елена Воронцова, проживающая на улице Лепешинского, учится в Университете экономики и управления, пытаясь получить специальность «Бухучет, анализ и аудит». С Поповым познакомилась во время конкурса красоты. Она всеми правдами и неправдами старалась выиграть конкурс в университете, чтобы её направили на городской, где наш «красавчик» был председателем жюри. Ну и вишенка на торте, Алекс. В прошлом году у Воронцовой пропала совсем ещё юная сестра.

Глава 14

Спустя сутки я поджидаю Хелен возле того самого, названного Антоном, университета. Ближе к обеду она действительно появляется у главных ворот. Увидев меня, совсем не пугается, даже наоборот. Гордо смотрит, как бы разглядывая, даже голову к плечу наклоняет с надменным прищуром. Умеет она на место ставить одним махом, так что и жить уже не хочется. И ведь сцыкуха совсем, а талант от бога, не отнять.

Смотрю на неё, такую нарядную, красивую, и в ушах словно звучит тревожная музыка. Вот откуда она взялась? Девка эта. Другая бы страшилась, что мужик за удар по башке её просто придушит, а ей словно по барабану.

Я засовываю руки в карманы брюк, держусь на расстоянии. Но она и не убегает, изучает меня с горячим интересом, с азартом. Ненормальная. Скучала, что ли, не пойму? И я скучал, испытывал, мать твою, настоящую хандру. Ненавидел эту стервятину, но при этом томился, как в глухой и гнилой насквозь тюряге. Тух, как экран разряженного монитора.