Бывший

Пальцы сдавливают бедра до боли и, оставляя белые отметины, сдергивают стринги. Губы буквально пожирают мой рот. В нем столько страсти, что хватило бы на троих женщин, но сейчас это все для меня одной. Айвазов мнет мое тело повсюду. Надо оттолкнуть, но чувствую — уплываю вместе с ним. Стараюсь вспомнить, почему не должна с ним спать, но как же приятно, как хорошо от его дикого натиска.

Внизу живота сладко тянет, желание только одно — как грязная сучка тереться о него промежностью. Айвазов стягивает с меня платье до пояса, вместе с лифчиком и, глядя мне в глаза, тянет пальцами соски, сразу оба, одновременно. Эта зараза знает, как я люблю. Что заводит меня особенно сильно. Он крутит затвердевшие вершинки, наслаждаясь моей сумасшедшей реакцией. От сосков импульс летит к животу, пуская новую волну экстаза. Когда мы только начинали трахаться, я кончала лишь от этого. Айвазов помнит. Взгляд темных и хищных глаз не отпускает меня ни на секунду.

Не могу… Грудь ноет, тело горит. Чуть отодвигаюсь. Он такой красивый, такой горячий, пахнет настоящим мужиком, весь просто каменный. Я запускаю пальцы в его волосы, жадно отвечая на поцелуй. Его язык возбуждает меня еще сильнее, наш поцелуй пошлый, влажный, хлюпающий.

Один разочек. Всего один раз с бывшим мужем… Для здоровья. Поцелуи становятся просто неистовыми. Я сосу его язык, будто член. Так вкусно. Не могу. Жалеть буду потом, когда остыну и приду в себя.

Как же сильно хочется. Ради меня он вел себя, как идиот, на троих мужиков полез. А розы сегодняшние? Они охренительно-шикарные.

Только один раз и все! Забыться, выкинуть план из головы и отпустить себя. Страсть захлестывает бурными волнами. Изнутри вырывается стон, ему в рот, гортанный и глубокий. Тимур разворачивает меня, перегибая через спинку стула. Я дрожу, я хочу, я умираю… После нашего секса неудовлетворенность преследует меня повсюду. Низ живота горит и утром, и днем, и вечером, и в кровати, и в душе, и даже на работе.

Но у него в кармане звонит мобильный телефон, разрываясь какой-то совершенно дикой попсовой русской песенкой. Она ему совершенно не подходит. Айвазов матерится вначале на турецком, потом на русском.

Тимур поднимает меня, прижимая к себе, жадно целует в губы, смотрит с неподдельным восторгом.

— Прости. Это по поводу проводки, — шепчет, облизывая щеку, — моя вкусная, моя горячая.

— Что?! — я ничего не понимаю.

Мои мозги затуманены желанием, но понимаю — останавливаться нельзя. Я сейчас в себя приду и все волшебство закончится. Снова накатит ненависть, злость, обида.

— Бл*дь, ты шикарная, Танюш, с тобой пиздец какой кайф. Никому не отдам, даже думать забудь. Никто к тебе не подойдет больше — моя. Сейчас вопросы порешаю, вернусь и затрахаю до смерти. Мне с Лехой переговорить нужно. Не хочу, чтобы завтра ты сгорела заживо вместе с пекарней.

Я ошарашенно покачиваюсь от возбуждения и глубокого дыхания.

— Да, Алексей, вы уже подъехали? — перезванивает Тимур и действительно уходит. — Нет, я иду, я не уехал. Сейчас разъясню, что нужно сделать по проводке. К главному входу в пекарню подходи.

Глава 44

Таня

Стою перед зеркалом и не знаю, что мне делать. Тело буквально изнывает от желания. Оно мечтает о продолжении и требует вернуть Айвазова, чтобы завершил то, что начал. Но здравый смысл… Благоразумие вопит о помешательстве и бесхребетности.

Еще какой-то час назад я не взяла у него цветы, а теперь изнываю от желания, чтобы он мне присунул. Дура — есть дура. По шкале деградации я только что со свистом пролетела путь от человека до инфузории-туфельки.

Успокаивая дыхание, подхожу к шкафу, выдвигаю ящик, долго смотрю на свернутые колготки и, поддавшись эротическому настроению, выбираю ретро-чулки с простыми резинками в виде полосок. Быстро раскатываю по ногам, затем одергиваю платье, извернувшись, наконец-то застегиваю молнию и достаю пиджак. Расчесываю волосы и надеваю туфли. Закрыв дверь на замок, с невозмутимым видом двигаюсь в сторону пекарни. Лучше было бы сразу ехать в ресторан и больше не встречаться с Айвазовым, но я хозяйка местного царства. Будет глупо допустить, чтобы какой-то мужик командовал моей проводкой. Разберемся с электриками, я сяду в такси, а Айвазов — я уже немного остыла — может катиться на все четыре стороны. В борделе сегодня наверняка есть какая-нибудь акция для привлечения клиентов. Ну не будет же он меня насиловать при электриках?

Захожу внутрь, сталкиваясь в дверях с кассиршей, она, улыбаясь, прощается.

— До свидания, Татьяна Сергеевна, я не закрываю, потому что там господин Айвазов с электриками, а наши все уже ушли.

— Хорошо. До свидания. Я разберусь.

Айвазова я нахожу в коридоре, рядом с ним стоит мужчина, которого я много раз видела на стройке недалеко от пекарни, они смотрят на потолок и активно размахивают руками.

— Мы завтра начнем, Леш, а сейчас в машине подождем, — произносит один из двух крепких молодых людей, появившихся из подсобки.

Они исчезают из поля зрения, а Айвазов замечает меня. И, одаривая горячим взглядом, заставляет смутиться.

— А вот и хозяйка, — добавляет он, улыбаясь.

— Добрый вечер, — деловито приветствую бригадира.

— Давайте присядем, — предлагает он, указывая рукой в зал для посетителей.

Там у нас есть стулья и столы, накрытые добротными бордовыми скатертями. На каждом салфетки и милые букетики из свежих цветов. Алексей на ходу рассказывает что планирует сделать с моей электропроводкой. И, предложив присесть за стол у стены, достает из кармана бумагу и ручку, начинает чертить схему. Я сажусь напротив, ко мне тут же присоединяется Айвазов, вынуждая отодвинуться по максимуму, припирая своим крепким бедром к самой стенке.

По всему видно, что Алексей — профессионал. Это заметно по его уверенным действиям. Говорит четко и по делу. Айвазов внимательно слушает, выражение лица абсолютно непроницаемое. Мы прилеплены друг к другу, я испытываю волнение по этому поводу. Когда он так близко, понять, о чем говорит Леша никак не получается. А отодвигаться дальше мне просто некуда. Тимур загнал меня в ловушку.

Алексей продолжает рассказ о проводке, а я чувствую, как на мое бедро опускается тяжелая мужская рука. От неожиданности я приоткрываю губы, хватая немного больше воздуха, чем требуется. Дергаться нельзя, отбиваться тоже. Устраивать скандал глупо. Скатерть плотная и тяжёлая, стол довольно широкий, а Алексей увлечен, склонившись над чертежом и ни на секунду не умолкая.

Пальцы Айвазова медленно сгребают подол моей юбки, оголяя бедро, предоставляя себе доступ к телу. Достигнув полоски кожи над резинкой чулок, он ласкает мою ногу, чувственно массируя. А я, вместо того, чтобы оттолкнуть, сижу прямо, будто парализованная. Только дышу и глазею на Алексея, который очень старается показать себя перед моим бывшим мужем. Рука Тимура пробирается к внутренней стороне бедра, я сжимаю ноги, чтобы не дать этому сумасшедшему двигаться дальше. Но он сильнее, и вот его пальцы достигают кромки трусиков. Он делает небольшой круг, лаская мои чувствительные складочки сквозь шелковую ткань. И то, что я успела надеть свежее бельё перед приходом сюда, оказывается бесполезным мероприятием. Я моментально становлюсь влажной и податливой. А он нащупывает самую чувствительную точку и начинает кружить по ней особенно активно. Желание захлестывает. Пульс ускоряется, грудь вспыхивает. Я сжимаю зубы, поворачиваясь к Айвазову, и взглядом, полным злости, намекаю, что пора бы остановиться. Но он посылает мне сексуальную улыбку и, продолжая ласкать мою промежность, деловито интересуется у Алексея о сроках выполнения работ.

Я снова сжимаю бедра, но это только усугубляет ситуацию. Надо бы вцепиться в его руку и отодрать ее от себя, но Айвазов, нагло пользуясь моим внезапным ступором, идет дальше и, увлажнив меня до состояния текущей от желания кошки, медленно отодвигает кромку трусиков, погружая внутрь палец. Это ужасно и стыдно, но между тем мне хорошо, меня возбуждает эта сумасшедшая игра, меня заводит Айвазов, меня сводят с ума его руки, и одновременно я чувствую, что готова прибить его за это.