Семилистный клевер

— Дашь мне, как прочитаешь?

Фарман пробормотал что-то невразумительное. Кивнув, Эдвард устремился к другому столу, но там не задержался и закружил по кабинету.

— А где нам сесть? — наконец спросил Эдвард, останавливаясь перед Огненным.

— Сейчас, — Хавок поднялся со своего места. — Эрлай, пошли, поможешь стол притащить.

Энви округлил глаза. У них в кабинете три алхимика, а этот решил притащить мебель из другого кабинета? Гомункул покосился на Огненного, но того, похоже, всё устраивало. Энви оставалось только подчиниться и выйти вместе с Хавоком.

По дороге в нужный кабинет с «лишними» столами Энви беззвучно кипел. Он понимал, почему надо подчиняться Отцу, заставлял себя терпеть, когда Прайд пытался сесть на шею, но чтобы им помыкал человек? Да и какой! Он же ничем не отличился, кроме излишней любви к сигаретам!

— Слушай, а ты куришь?

Энви исподлобья глянул на «коллегу». Курить-то он курил, когда ситуация того требовала, но у него не было никакого желания подмазываться к шестёрке Огненного.

— Пробовал… когда-то.

— Бросил? — с понимающей усмешкой поинтересовался Хавок.

Энви кивнул. Курилка задержал на нём взгляд, словно ожидал продолжения. Кто угодно понял бы, что раз человек молчит, значит, не настроен на разговор, но Хавок оказался настырным товарищем.

— Слушай, а откуда ты к нам перевёлся?

Энви стрельнул глазами по сторонам. Они провели вместе всего-ничего, а от подручного Мустанга уже хотелось сбежать.

— Из Лиора.

— О-о, — многозначительно протянул Хавок и, чуть помолчав, добавил: — Далеко. А это правда, что там существует своя религия? Как же она… церковь Лета?

— Лето, — равнодушно поправил его гомункул. — Название взято из древнего языка, так что с сезоном ничего общего не имеет.

— Так что, ты их последователь?

— Формально, — процедил Энви.

Хавоку это почему-то показалось забавным. Слушая, как он смеётся, гомункул ощутил почти непреодолимое желание его заткнуть. Осуществить своё желание Энви не успел.

Курилка залетел в избранный им кабинет. Его громкий голос, наверное, весь этаж слышал. Хавоку позволили забрать стол без всяких препирательств, и Энви пришлось тоже зайти внутрь.

Окинув взглядом стол, гомункул не удержался от тяжёлого вздоха.

— Да ладно тебе! Дотащим, — приободрил его Хавок.

— Дотащим, — с кислой миной согласился Энви, раздумывая, надо имитировать слабака или маскировка того не стоит.

Хавок взялся за свою сторону стола. Гомункул отзеркалил его позу, и все сомнения отпали. К чёрту, пусть курилка отдувается. Ещё неизвестно, сколько придётся играть роль обычного человека, а сеять лишний раз подозрения ни к чему.

Они поползли с мебельным трофеем обратно в кабинет Мустанга. Энви едва придерживал стол, с мстительным удовлетворением наблюдая, как напрягается и пыхтит Хавок. Уж теперь ему точно было не до разговоров!

Он пёр стол практически в одиночку и под конец пути стал совсем красный. Странное дело, но Хавок не возмущался по поводу того, что «помощник» на деле не облегчает работы.

— Ал, стол приехал! — гаркнул Эдвард, едва они показались на пороге. — Эй, давай я помогу!

Мальчишка выскочил к ним и вцепился в угол стола со стороны Хавока. Так они и внесли стол втроём.

— Туда, туда, где Ал стоит! — командовал Эдвард.

Стол развернулся и наконец опустился на пол. Хавок тяжело выдохнул, вытирая пот со лба, но передохнуть ему не дали:

— Стулья я сам донесу, ага? Только покажи, куда идти! — мальчишка потянул курилку к выходу.

— Четвёртый кабинет справа, — улыбнулся Энви. — Не против, если я пойду с вами?

Не то чтобы ему так хотелось снова таскать мебель, но пришло время показать Эдварду, что новый знакомец тоже может быть полезен. Полезность ценилась едва ли не больше самой жизни, и такой порядок вещей сохранялся не только в человеческом обществе. Не будь навыки Энви ценны для Отца, создатель не стал бы терпеть выходки столь проблемного создания. А того же Багрового Лотоса расстреляли бы за убийство генералов, если б Отец не рассчитывал, что алхимик может пригодиться в будущем.

— Не, ты тут сиди, — после недолгих раздумий решил Эдвард.

— Почему это? — опешил гомункул.

— А зачем толпой идти?

Энви открыл было рот, но не нашёлся, что сказать. Нахальная мелочь вприпрыжку ускакала в коридор, оставив нараспашку дверь. Помрачнев, гомункул отошёл к пока свободному столу. Мальчишка ни во что его не ставил, и Энви не представлял, как это можно изменить.

Эдвард вскоре вернулся со стулом подмышкой. Второй нёс Хавок.

— А где?.. — осёкшись, гомункул с досадой прикусил губу. Ещё один стул они, конечно, с собой не прихватили.

— Чего?

— Ничего, — Энви размашистым шагом направился к двери, когда мальчишка развернулся боком, загородив дорогу стулом. Гомункул развернул его вместе со стулом в другую сторону.

— Если тебя что-то не устраивает, говори прямо!

Энви чуть не запнулся об мальчишку, так резко тот бросился под ноги.

— Что ты, меня всё устраивает, — прошипел гомункул. — Дай пройти, я иду за стулом.

— Там свободных не осталось.

Энви застыл у двери, так и не переступив порога. Он вдруг почувствовал себя очень глупо. С чего он так завёлся из-за этого стула?

— Да сделаю я тебе, — покровительственным тоном заявил Эдвард. — Только это, дверь закрой.

Энви и без его указаний знал, что надо делать, но дверь всё-таки прикрыл. Эдвард жестом фокусника достал из кармана мел, подбросил его на ладони. Мальчишка делал вид, что выбирает место для круга преобразования, но Энви-то видел, что он всего лишь красовался перед публикой. А подчинённые Мустанга только и рады были подыграть.

Энви отвернулся к окну. После нескольких раз алхимия Эдварда уже не впечатляла. Для своего возраста он неплохо управлялся, но его навыки не могли пока сравниться с тем, что творили государственные алхимики. Энви часто наблюдал за ними, особенно в Ишваре. Кроме Багрового Лотоса гомункул выделял ещё нескольких кандидатов с самой впечатляющей трансмутацией. Поладить с ними Энви так и не удалось, но он не упускал случая поглазеть на них в деле.

В кабинете стало тихо. Слышно было только, как шуршал мел по полу. Для приличия Энви бегло глянул на мальчишку. Эдвард уже начертил формулу и теперь вместе с братом перетаскивал в неё стулья.

Гомункул перевёл взгляд на окно. Со стороны улицы по подоконнику расхаживал упитанный голубь.

Краем глаза Энви уловил вспышку. В тот же миг потревоженная птица снялась с подоконника и с возмущённым курлыканьем полетела на соседнюю крышу. Энви переключился на людей, которые проходили неподалёку. Его внимание привлёк один, который стоял за деревом. Едва заприметив широкую спину, Энви заподозрил неладное. Когда из-за ствола показалась совершенно лысая голова, он невольно прикрыл рот ребром ладони.

Глаттони тоже его заметил и, радостно осклабившись, засеменил к окну. Энви замахал на него руками, призывая убраться прочь, в панике огляделся, но его брата никто не видел. Сам того не зная, Эдвард его сейчас очень выручал своим представлением.

Глаттони прилип к стеклу носом и широкими ладонями, похожими на две большие лопаты.

Энви провёл ребром ладони по горлу, высунул язык, выразительно выпучив глаза, и обеими руками показал направление, в котором ему стоит идти. Глаттони в ответ тоже высунул язык. Он не дразнился, нет. У младшего братца не хватало соображалки, чтобы осознанно выводить других из себя. Глаттони всего лишь увидел возможность для перекуса.

Обхватив голову рукой, Энви переметнулся к окну. Теперь их с братом разделяло только стекло.

— Иди отсюда, — негромко процедил старший гомункул. — Я занят, понял?

Глаттони таращился на него с таким выражением, что сразу становилось ясно: ничего он понял. Закатив глаза, Энви пальцами изобразил человечка и показал пальцем за угол.

Глаттони наконец догадался. Он попятился в нужную сторону, но не успел Энви выдохнуть, как за спиной раздался громкий голос: