Семилистный клевер

Его прервал грохот за дверью. Вздрогнув, Альфонс испуганно уставился туда, когда на пороге возник Эдвард. Переодеться-то он переоделся, но рубашка была явно ему велика и на Эдварде больше выглядела, как платье, чей подол свисал до самого пола.

— Зацепился, — пояснил мальчишка. — Ал, ты проиграл тог… Ал?

Полный подозрения взгляд остановился на Рое. Пока это был только вопрос, но Рой чувствовал, что ещё немного — и Эдвард бросится на него, как бык.

Альфонс тут же развернулся так, чтобы закрыть собой Роя. Огненный с трудом удержался от смешка, больно уж нелепо выглядело это со стороны.

— Я тут… вспоминал просто… — пробормотал младший, смаргивая слёзы.

— А ты не вспоминай! Нашёл, кого помнить! — отрезал Эдвард, мгновенно успокаиваясь. — Пойдём, будем формулу рисовать!

Альфонс послушно пошёл за ним. Их согласие длилось ровно до того момента, как закрылась дверь.

— Зачем ты это напялил?

— Я думал, оно меньше! — судя по звуку, Эдвард опять куда-то врезался и недовольно процедил: — Да блин! Ал, чур я первый, в этом же ходить невозможно!

— Ты проиграл, — мягко напомнил младший.

— Чего?! Ты сжульничал!

— Я воспользовался ситуацией, это другое!

— Не считается! Ты видел, я вышел из игры тогда!

Снова бахнула дверь, и их голоса превратились в неразборчивый шум. Закрыв кран, Огненный вскользь посмотрел на отражение в зеркале и покинул ванную.

В коридоре вопли звучали куда громче. Похоже, они не поделили рубашку и теперь азартно отбирали её друг у друга. Огненный только открыл дверь в свою комнату, как в руки прилетел тёмный комок. Альфонс сразу притих и сжался, зато его братец замахал руками, призывая бросить одежду обратно.

Рой развернул предмет спора. Рубашку в нескольких местах покрывала белая пыль — надо полагать, следы мела.

На столе была примерно такая же картина: недочерченную формулу окружали белые пятна, а сам мелок лежал в углу. Эдвард по-прежнему стоял в своём балахоне и, видимо, только это сдерживало его от того, чтобы подбежать и попытаться отнять «трофей».

Когда Огненный пересёк комнату и вручил ему одежду, мальчишка недовольно скривился, но рубашку хапнул и мелкими шажками направился к столу.

Альфонс осторожно приблизился к приоткрытому шкафу и заглянул в него вместе с Роем. Внутри пахло деревом и тканью.

За спиной что-то громко хлопнуло, а затем Эдвард довольно крякнул. Быстро же он формулу дочертил.

— Вы только скажите, что можно брать, — прошептал Альфонс, высунувшись из-под локтя.

— Что вы тут смотрите? — поинтересовался его брат, выныривая с другого бока.

В глаза сразу бросился красный плащ. Рой не назвал бы оттенок кислотным, но на фоне тёмного дерева плащ выглядел ярче пламени. А на самом плаще выделялся чёрный, словно тушью выведенный, символ Фламеля.

— Вы тут надолго, да? Ну я пошёл тогда.

— Куда? — в один голос с Альфонсом спросил Рой.

— В смысле? Комнату выбирать.

Эдвард скрылся за дверью, и затопал по коридору в недра квартиры.

— Вот, эту можно? — Альфонс показал на коричневую рубашку и, получив согласие, выудил её из шкафа. Он разложил одежду на столе с такой тщательностью, будто собирался её гладить, проверил, не стёрлась ли под ней формула, и коснулся ткани.

Свет преобразования пробивался сквозь рубашку, почему-то напоминая Рою о светлячках. Одежду раскроило надвое. Отдельные её части стремительно меняли очертания, словно над ними работала невидимая швея.

Альфонс с довольным видом встряхнул преобразованные вещи. Рой про себя отметил, что справился он вполне неплохо.

— Ал, ну ты долго там ещё? — раздался из-за двери голос Эдварда. Не удовлетворившись вопросом, он приоткрыл в дверь и заглянул в щёлку. — Копу-уша!

— Сам ты копуша! — возмутился младший. — А ещё ты обещания не исполняешь!

Эдвард оскорблённо фыркнул. Он явно ждал, что брат пойдёт на попятную, но Альфонс был занят одеждой. Так и не дождавшись продолжения разговора, Эдвард захлопнул дверь.

Натянув на себя новую рубашку, Альфонс с мольбой в глазах повернулся к Рою.

Нетрудно было догадаться, что Эдвард обещал ему как-то отпраздновать переезд в Централ. Видно, решили устроить культпоход или купить каких-нибудь сладостей, которых в родном Ризенбурге не продают.

Альфонс мялся, почему-то не осмеливаясь озвучить, что они придумали. Его взгляд метался по всей комнате, ни за что конкретно не цепляясь, пока наконец не остановился на столе, на котором белела слегка расплывшаяся формула.

— Ал, ну так дела не делаются! — Эдвард опять возник на пороге и прислонился к дверному косяку. — Рой, он котёнка хочет, вот.

Альфонс насупился. Весь его вид так и говорил, что Эдвард влез, когда не надо.

— Котёнка? — растерянно повторил Огненный.

— Я давно хотел, — кивнул Альфонс. — Мама сказала, как подрасту, можно будет завести, а потом… Потом не до котёнка было.

Две пары глаз в ожидании уставились на Огненного, а он не знал, что и сказать. К животным он относился ровно, но если бы он кого и завёл, это был бы пёс. За ними он хотя бы знал, как ухаживать, спасибо питомцу Ризы. Пса можно брать с собой, как помощника, а кот… А кота так не возмёшь. Ещё и мебель подерёт, зараза.

Но отказать так сразу Рой тоже не мог. У него не было ни одной причины, по которой Огненный мог твёрдо сказать «нет».

— Хм, если и брать, то из приюта. Только я без понятия, где они расположены.

— Найдём! — пихнув брата локтём в бок, Эдвард поспешил к двери. — И это, заодно зайдём купим чего-нибудь на сегодня, ага?

========== Глава 11 ==========

Кладка катакомб скользила под пальцами, как чешуя морской твари. Под ногами то и дело похрустывали мелкие камни, кости и сухие ветки. Рядом прекрасным привидением плыла Ласт, а чуть позади… чуть позади рысила на четвереньках его головная боль, которая уже минут десять ныла про пустой желудок.

— А когда еда? — в который раз грустно протянул Глаттони.

— Да подожди ещё пару минут! — подхватив с земли камень, Энви запустил его в непутёвого братца. Снаряд достиг цели: камень захрустел на зубах Глаттони. — Вон, уже выход, видишь?

Энви сразу же пожалел, что сказал об этом, но было уже поздно: Глаттони рванул к проёму с прытью гончей, которая заприметила добычу.

— А ну стой! — рявкнул Энви, бросаясь за ним. — Стоять, кому сказал! Чёрт, я на тебя ошейник нацеплю, как на грёбаных химер!

— Гла-аттони, а ну-ка вернись, — ласково позвала сестра.

Глаттони тут же откликнулся на её зов. И минуты не прошло, как он уже топтался у ног Ласт, высунув язык почти до пола.

–Блин, ну как ты это делаешь? — Энви дал братцу подзатыльник. Так, вполсилы, но довольно чувствительный. — Глаттони, сволочь ты такая! Я твой старший брат, в конце концов!

— М-м-м, Энви… Не ругай его почём зря. Глядишь, он и тебя слушаться начнёт.

— Ага, щас! Да ему же побоку, да, Глаттони?

Глаттони даже не ответил. Он так и таращился на Ласт в ожидании новых указаний. Энви даже в полумраке видел, какая у обжоры довольная физиономия.

Этого Энви уже не мог стерпеть. Вот когда он косячил, его подобные трюки почему-то не спасали!

— Эй, чтобы больше на шаг не отходил, понял? А то отведу обратно в катакомбы и на цепь посажу!

Глаттони втянул шею в покатые плечи. Угроза, в общем-то, была пустышкой, потому что никто не позволил бы Энви запирать в катакомбах настолько полезное в уборке всего лишнего существо, но Глаттони повёлся на его слова, как ребёнок.

Братец поплёлся за ним, виновато шмыгая носом и украдкой подмечая любую живность в пределах видимости. Энви всё видел, но препятствовать не стал. Чем бы Глаттони не тешился, лишь бы слушался.

Хватило толстяка ненадолго. Уже на выходе Глаттони заскулил в нетерпении. Когда за спиной раздался треск ткани, Энви резко обернулся. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как из образовавшихся на груди дыр проклюнулись белесые концы рёбер. С них капала мутная жидкость, похожая на слюну.