Семилистный клевер

— О! Вот ты где! — за порог сунулся Эдвард. Его глаза так и горели вызовом. — Я чего сказать хотел, я с ним еду!

Спутник мальчишки состроил недовольную физиономию и поправил воротник светлого костюма-тройки.

— Эдвард, это некрасиво, так беспокоить человека, — в его тоне сквозила досада, но смотрел он с любопытством зеваки, который пришёл на шум чужой перепалки. — И вовсе необязательно было ставить его в известность так рано.

Этот юноша совсем не походил на человека, который мог в порыве чувств помочь незнакомым детям. У него были привлекательные черты лица, но васильково-синие глаза напоминали схваченные морозом полыньи, и улыбка у юноши была жёсткой.

Что за условие он им поставил, раз согласился протащить на поезд?

Словно читая его мысли, мальчишка радостно выпалил:

— А пойдём с нами в ресторан?

Рой не стал отказываться. За одним столом, да ещё в такой непринуждённой обстановке было больше шансов, что Эрлай проговорится — не об условии, так о своём отношении к юным подопечным.

Эрлай кривился всю дорогу до ресторана. Эдвард, сам того не зная, спутал ему все карты, а запасного плана у Эрлая явно не было.

— Не стоило вам идти у него на поводу, право, — вполголоса заметил Эрлай, когда они миновали вход в ресторан, и Эдвард умчался занимать всем места. — Он же творит, что в голову взбредёт. Глазом моргнуть не успеете, как он к вам жить напросится.

Тон у Эрлая был сочувствующий, даже выражение лица смягчилось. Актёр.

— Полагаете, мне это будет в тягость?

Эрлай поперхнулся воздухом, округлив глаза, и Рой мысленно поздравил себя с маленькой победой. Этому юноше было совсем не с руки, чтобы он сближался с детьми, но Рой пока не разобрался, для чего они нужны самому Эрлаю. Даже заинтересуй его Эдвард своей алхимией, это далеко не тот уровень, чтобы Эрлай мог использовать талант ребёнка в корыстных целях.

— Нет, конечно, но… Зачем вам лишние хлопоты? — Эрлай уже оправился от потрясения и вернул на лицо доброжелательное выражение.

— А зачем они вам?

Рой оглянулся на Ризу. Снайпер смотрела Эрлаю в глаза, сохраняя бесстрастный вид.

— Мисс, я просто согласился подбросить детей до Централа. Это нельзя назвать такими уж хлопотами, верно?

Эрлай говорил приглушённо и мягко. Слишком мягко, будто приглушал тоном свои чувства.

Юноша первым направился к столу, который выбрал Эдвард. Обменявшись взглядами с Ризой, Рой последовал за ним.

Эдвард болтал ногами и листал меню, пока не остановился на вторых блюдах. Уступив второй комплект Ризе с Роем, Эрлай терпеливо ждал своей очереди.

Делая вид, что разглядывает меню, Огненный наблюдал за Эрлаем. Уверенный, что все заняты своими делами, юноша преобразился. Расслабленно откинувшись на стуле, он привычным движением закинул ногу на ногу и, заложив руки за голову, разглядывал других посетителей с крайне презрительным видом. Время от времени его лицо искажала усмешка, больше похожая на оскал.

Однако, стоило официантке приблизиться к ним, как Эрлай ей приветливо улыбнулся. Весь его облик снова источал показную мягкость, напоминая о кошке, втянувшей когти.

Эдвард всего этого не замечал. Он дёргал Эрлая за рукав, пока тот выбирал блюда, утащил у того салфетку прямо из-под носа, чтобы сделать самолётик, а потом в него же этот самолётик и запустил. Игрушка ткнулась бумажным носом в лоб Эрлаю и упала перед ним на стол.

На миг на лице юноши промелькнуло раздражение. Глубоко вздохнув, он провёл по лицу руками и взглянул на самолётик сквозь пальцы.

— А ты умеешь ещё что-нибудь из бумаги складывать? — Эрлай дунул на самолётик, и его отнесло в сторону Роя.

— Кораблик. И это, козлика. Я такого Уинри делал, а она обиделась. Девчонки такие непонятные, ага!

Эрлай отодвинулся, чтобы вернувшаяся девушка могла поставить поднос. На его лице на долю секунды вспыхнула брезгливость. Девушка в это время разгружала поднос и не заметила его неудовольствия. Рой и сам не придал бы ему значения, если бы не смотрел в этот момент на Эрлая.

— Хочешь, я тебе тоже сделаю?

Лицо Эрлая вытянулось, на скулах вспыхнул румянец. И всё же, он нашёл в себе силы улыбнуться.

— Лучше оставь себе.

Пожав плечами, Эдвард принялся за еду. Пока он шумно разбирался с мясом, Эрлай с аристократической утончённостью откусывал от кекса.

— Так и… как вы сошлись? — спросил Рой.

Вопрос предназначался Эрлаю, но Эдвард ответил за него, не дав ему и рта раскрыть.

— Он сам предложил, ага. Теперь ты от меня не отвертишься!

— Эдвард, ты немного перегибаешь, — негромко заметил Эрлай, с хмурым видом разглядывая что-то в кексе. — У государственных алхимиков полно забот помимо того, чтобы следить за детьми.

Эдвард звякнул вилкой, широко расставил руки и, упёршись кулаками в столешницу, негодующе надулся.

— А за мной не надо следить! Я самостоятельный!

— А-ага, — совершенно невозмутимо отозвался Эрлай, наконец решившись снова укусить кекс. — Я заметил.

Эдвард сверлил его взглядом и сопел. Похоже, он ждал более прямого признания, но юноше было не до него.

Рой поглощал суп, почти не чувствуя вкуса. Всё его внимание занял сидевший напротив мальчишка. Решимость выпроводить его с братом вон и посадить на поезд до Ризенбурга таяла, как воск под пламенем. Да и кто сказал, что Эдвард не передумает, достигнув желаемого? Такой неусидчивый ребёнок вполне мог разочароваться, получив вовсе не то, что он там себе навоображал.

Словно почуяв его колебания, Эдвард сполз со стула и остановился сбоку. Мальчишка протянул руку к серебристой цепочке часов.

— А покажи, а?

Огненный вынул их из кармана. Мальчишка схватил часы обеими руками. На миг Рой подумал, что он сейчас сбежит, прихватив удостоверение с собой — слишком уж восторженно Эдвард разглядывал вещь, которую самому Огненному порой хотелось зашвырнуть в самый тёмный угол и никогда больше не доставать.

Эдвард осторожно положил часы на стол и шагнул в сторону.

— А почему там нет эмблемы твоей алхимии? — склонив голову набок, спросил мальчик.

— Они все стандартные.

— Почему? Когда у каждого своё, круче же!

— Так положено.

— А кто так положил? — Эдвард выскочил уже с другой стороны, вклинившись между ним и Ризой.

Эрлай бросил на них недовольный взгляд. Его пальцы дрогнули, и последний кусочек текста осыпался на тарелку мелким крошевом. Эрлай замер, хлопая светлыми ресницами, взглянул на свою ладонь, снова на тарелку.

Его замешательство длилось всего несколько мгновений.

— Фюрер, конечно, — мягко зашипел Эрлай, отряхивая руки. — Эти часы не просто украшение, они как паспорт. Конечно, его можно разрисовать, но тогда с большой вероятностью его у тебя не примут.

Вещи он говорил правильные, но тон Эрлая звучал покровительственно, с примесью лёгкого раздражения. В этом не было ничего удивительного. Как ещё он мог говорить с ребёнком, когда был значительно старше и опытнее?

Удивительно было то, как Эрлай решился связаться с детьми, не умея находить с ними общий язык.

Эдвард нахмурился, но Эрлая уже понесло. Отставив в сторону кружку, он уселся поудобней и продолжил разглагольствовать:

— Вот как бы ты признал, что перед тобой государственный алхимик, если бы он захотел себе сделать, допустим, золотые часы с вязью из синских иероглифов? Да любой желающий мог бы представиться тогда государственным алхимиком и дурить людей, прикупив где-нибудь часы подороже. Понимаешь, к чему я клоню? Если позволить каждому творить с его удостоверением, что вздумается, в стране такая неразбериха начнётся! Только представь, сколько тогда придётся потратить, чтобы изловить всех самозванцев! — Эрлай рассмеялся, пристукнув рукой по столу.

— А можно я ещё их подержу? — прошептал Эдвард, даже не глядя на Эрлая.

Юноша подавился смехом. Его лицо обиженно сморщилось, и Эрлай не торопился прятать свои чувства.

— Подержи.

Эрлай кашлянул, качнулся на стуле. Он отклонился так сильно, что от падения его отделяла лишь пара сантиметров. Повисев в таком положении секунды три, он вернул стул в устойчивое положение и шумно вздохнул.