Страница 11 из 14
Да, я принял правильное решение занять себя делом, но я и представить не мог, что дело спасателя окажется таким хлопотным. Не то, чтобы каждый второй отдыхающий норовил утонуть или утопиться, но специфика работы оказалась такой, что у меня и минуты свободной не было.
Основной моей обязанностью было неотрывно, неутомимо и неустанно бдить.
Пляж назывался «Жемчужный» и принадлежал какому-то ООО. Спасательной станцией назывался вагончик, оборудованный стареньким кондиционером, двумя расшатанными кроватями, колченогим столиком и допотопным рукомойником с железным штырем, который звонко гремел, когда я пытался умыться. Около вагончика стоял щит с корявой надписью «Спасательный пост», а на щите элементом декора висел спасательный круг. На этом оборудование спасательной станции себя исчерпывало. Ни тебе воздушных аппаратов дыхания, ни водолазного снаряжения, ни уж тем более быстроходного катера. Была, правда, ветхая лодочка с одним полугнилым веслом и... больше никакой романтики.
– Это тебе не Малибу, – объяснил мне Колян, – тут только на себя надо рассчитывать, а не на технику.
Я и рассчитывал на себя. Ведь плавал и нырял я даже лучше, чем ходил или бегал.
За отдыхающими нужен был глаз да глаз. Потому что отдыхающие эти не представляли себе отдыха без пива, джин-тоника, коньяка и водки. А, утолив жажду горячительными напитками, они норовили заплыть подальше.
И если мужикам достаточно было грозно крикнуть в рупор: «За буйки не заплывать!» и они послушно гребли к берегу, то девицы плевать хотели на мои окрики. Я как-то выловил парочку таких фей за буйками, так они сильно возмущались и заявили, что плевать хотели на правила, плавать будут там, где им хочется, а я на то и спасатель, за то мне и деньги платят, чтобы в случае чего не дал им утонуть. В общем, с девушками была засада. Я уж не стал им объяснять, что деньги спасателям платят такие, что они вправе дрыхнуть весь день в вагончике и никого не спасать.
Поговорку «Пьяному море по колено», наверное, придумал отчаявшийся спасатель.
Я отнесся к своим обязанностям весьма серьезно. На свои деньги купил бинокль и патрулировал берег с утра до вечера, а иногда даже и ночью, потому что основательно поселился в вагончике, бывая дома только набегами. По штату мне полагался помощник – матрос-спасатель Ленька, но он за свои восемьсот рублей зарплаты был стабильно пьян, появлялся редко, а если и появлялся, то как правило, я зорко следил, чтобы он сам не утонул.
В вагончике я навел относительный порядок – купил электрический чайник, поменял ржавый рукомойник на новый, принес из дома две смены постельного белья и кое-какую посуду. В общем, обжился, и был очень доволен, что пока Элка с маман упражняются на кухне в острословии, мне есть чем заняться.
Беда приезжала ко мне каждый день. Она нарушала ревом «Харлея» относительное пляжное спокойствие, бросала мотоцикл на охраняемой автостоянке, там же раздевалась практически догола (то, что на ней оставалось, трудно было назвать купальником). Потом она гордо вышагивала как цапля, переступая через загорелые дочерна тела, и курила на ходу сигарету. Дошагав до вагончика, она бросала окурок в песок и кричала:
– Эй, кто-нибудь, спасите девушку от голодной смерти!!
Как правило, я находился где-нибудь неподалеку с биноклем, подходил и начинал выговаривать Элке:
– Сколько раз говорил тебе – не бросай окурки в песок, здесь урны на каждом шагу! Уборщики пляжа каждый вечер собирают по четыре ведра окурков! Четыре! А знаешь сколько им платят? Копейки. Это тебе не Малибу.
– А эти уборщики случайно не сообщают тебе, сколько они за смену находят золотых цепочек, колечек, часов, фотоаппаратов, мобильников и прочих утерянных ценностей?!
– Не сообщают, – бурчал я и заходил в вагончик. Как всегда, Элкины аргументы мне крыть было нечем. Я действительно у некоторых уборщиков замечал предметы, сильно похожие на металлоискатели.
– Есть хочу, – неизменно заявляла Элка, оказавшись в вагончике.
Дело в том, что администрация пляжа, пытаясь, видимо, компенсировать мизерные зарплаты спасателей, а также убогое снаряжение, развозила для них бесплатные неплохие обеды. А так как мой напарник постоянно отсутствовал, мы с Элкой каждый день съедали по вкусному большому обеду. Элка отдавала мне второе, я жертвовал ей свой суп, мы наедались до отвала, потом заваливались на кровать и, если для занятий любовью у Элки не было настроения, то мы просто болтали о том, о сем.
Вот уже несколько дней как она все уши мне прожужжала про приезд в город какой-то звезды.
– Юлиана Ульянова, Юлиана Ульянова, – трещала она без умолку, – Юлиана Ульянова приезжает на этой неделе! Жуть, какая капризная, жуть – знаменитая! Нужно заказать для нее лучший в городе номер люкс, арендовать лучший конференц-зал, договориться с лучшими журналистами, с ресторанами, газетами, глянцевыми журналами, телевидением, кажется, нужно с самим Господом богом договориться, чтобы во время гастролей Юлианы Ульяновой погода была хорошая и не дай бог, дождь не пошел!
– Да кто такая эта Юлиана Ульянова, что за звезда?! – не выдержал я однажды. – Первый раз о такой слышу!
– И я первый раз, – вдруг сникла Элка. – Но, говорят, суперпопулярная личность.
– Кто говорит?
– Она и говорит! Звонит мне каждый день на мобильный и контролирует процесс подготовки своих гастролей. Весь мобильник просадила, зараза. «Ах, я звоню вам, ах, сообщить, что супы ем только из ах, протертого сельдерея!» Тьфу. Нет, ну правда, она очень известная. Правда, не у нас, а где-то там, в Голливуде.
– Где-то там в Голливуде! – я захохотал от души. – А в Голливуде-то об этом известно?
– О чем? – надулась Элка.
– О том, что она там суперпопулярная личность!
– Ее там каждая собака знает!
– Это Юлиана Ульянова говорит?!
– Ну не собаки же!!! Она – самая знаменитая русская в Голливуде! Актриса, певица, модель, журналист, телеведущая и... и вообще первая в мире красавица.
– А при чем тут твое издательство?
– Так она еще и книжки пишет, я что, не сказала?
– Нет. Ты сказала, что она актриса, певица, модель, журналист, телеведущая и красавица.
– Так сейчас все актрисы, певицы, модели, журналисты, телеведущие и в особенности красавицы книжки пишут!!!
– Детективы? Любовные романы?
– Да нет же! Они учат других русских девушек как прославиться и подцепить прынца. Что для этого нужно есть, пить, носить, читать, говорить, и как краситься. В особенности как краситься. Ты не представляешь, как ценны и оригинальны такие советы. Покупаешь за двести рублей подобное руководство и – все олигархи в твоем кармане, а слава и деньги гонятся по пятам. – Элка не выдержала и расхохоталась.
– Странно, – пожал я плечами.
– Что тебе странно?
– Если весь Голливуд валяется у нее в ногах, то зачем ей нужны гастроли в наш скромный город?
– Не знаю, – пожала Беда плечами. – Она летит сюда за свой счет и хочет получить максимум освещения своего визита в прессе и на телевидении. Так уж получилось, что за это отвечаю я.
– Все равно странно.
– Что еще?
– Я всегда считал, что певица, актриса, модель, журналист, телеведущая и писатель – это совершенно разные профессии, требующие разного образования, разных навыков, природных данных, таланта, наконец, и даже разной карьеры!
– Ты безнадежно отстал от жизни! – диагностировала Беда и снисходительно потрепала меня по щеке.
Разговоры об этой Юлиане Ульяновой меня так достали, что однажды она даже приснилась мне в виде шестиглавого Змея Горыныча – каждая голова была олицетворением одного из ее талантов, но все шесть голов были замечательно белокуро и голубоглазо красивы.
Одному я был несказанно рад: с появлением имени Юлианы Ульяновой Беда напрочь забыла о своем стремлении найти парня из клумбы, чтобы попытаться разузнать у него, при каких обстоятельствах он избавился от моего пиджака, а также она позабыла и о намерении закатить скандал Михальянцу, так вольно интерпретировавшему события нашей свадьбы.