Маршрут - 21

— Прости.

— Я не обижаюсь, — Тоня ослабила хватку, — Красиво. Звёздочки. Каждый раз смотрю и не могу нарадоваться.

— Да, всегда там.

— Хорошая всё-таки эта мечта — космос! Столько всего неизведанного, но и там останутся простые любовь и дружба. Ты бы хотела туда? На большом шаттле, колонизировать всякое.

— Да, всё лучше, чем тут за едой лазить по подвалам.

— Смотри, там мерцает что-то!

— Спутник, наверное. Падает. А может, точку перигея проходит, которая самая близкая к Земле.

— Ха-ха, значит, если я математик, то ты у нас астрофизик?

— Нет, запомнила из того, что ты мне из книжки прочитала.

— А что ещё помнишь?

— Что длинна светового года — примерно девять с половиной триллионов километров. А до ближайшей звезды расстояние в четыре раза больше. В общем, далеко нам до покорения галактики.

— Ну и ладно, зато есть о чём тут подумать.

— О чём?

— Да хоть эта лодка. Представь, столько лет без дела лежать! А она ещё на плаву. Какого бы было человеку? Вот так просто остаться на месте, потерять любой смысл. Ходить на нелюбимую работу, где твой труд оценивается бумажками. Идти спать и восемь часов ощущать апатию или агонию. Всю жизнь не для себя жить. Так же прятаться в траве, существовать для виду. Мы не должны были скрываться по углам! Каждый момент должен был быть ценным для нас, наших убеждений, наших целей, наших желаний. Нас, я имею в виду всех! Никто же не сможет жить один, может существовать, есть и спать, но не жить. А люди треть жизни спали, треть работали, треть выживали. И лодка эта медленно гнила там в траве, чудом осталась существующей! Чтобы мы хотя бы на денёк дали ей смысл, а значит подарили жизнь! Потому что мы друг другу даём смысл жизни, а всё остальное это глупости какие-то, самообман. Какой смысл вкусно есть, сладко спать, путешествовать, если делаешь это только для себя? Любой же был создан кем-то, воспитан, вскормлен, а потом вот так просто и эгоистично относиться к миру? Будто он тебе должен? Нельзя же так. Ты же спрашивала всех, мне рассказывала, почему всё это произошло! А выходит так, что если кто-то это и знал, то не понимал вовсе. И значит спасти все вот эти крохи: тебя, меня, Мишу, тот городок в Москве — можно лишь начав жить друг для друга, а не для себя!

— А я жила для себя.

— Ну и ладно! Никто не идеален! Каждый совершает ошибки! Главное иметь силы и желание их исправить, попросить о помощи в конце концов. Это же не сложно, нужно будет просто помочь в ответ. Всем был нужен девиз: «Все за всех!» А не так глупо взваливать на себя всё, не в силах утащить.

— Тоня.

— Чего?!

— Ты поможешь мне?

— … Обязательно… Оля.

— Да?

— А тебе мальчик какой-нибудь в школе нравился?

— Нет, не до того было.

— Ну, ладно.

Глава 13 Гвоздика

Девчонки уже приближались к Свердловску. Спустя более полугода их путешествия, город встречал блёклым закатом и мелким, грибным дождём.

Лето. Простое и без затей. Есть какое-то чувство иронии или сарказма, а может, не того и не другого, а простого случая, у природы в её начинаниях. Природы всеобъемлющей, способной практически на всё. Сначала она очищает мир от всего лишнего, а потом готова занять свято место собой, поглощая из года в год детские качели, карусели, горки и песочницы высоченным слоем луговых трав. Все ржавые механизмы спрятались за высоким травяным забором, а песок стал прибежищем для маленького кактуса, сбежавшего из разрушенной квартиры. Что ему там делать? В земле же и питательнее, и теплее, и друзья вокруг! Возможно, он стеснялся своих иголок, потому что один такой особенный. Воля случая, которая порой создаёт такие наивные, но оттого не менее красивые метафоры, но Олю это раздражало.

Когда придут морозы — всё вновь умрёт, но сейчас травы были очень рады маленькому дождику, когда капельки отскакивали от пружинистых листочков клевера и лопуха.

Вот только девочки очень тревожились. Ехали молча. Скоро путь будет безвозвратно окончен. В том смысле, что круг будет очерчен, и всё происходящее за это время станет одним большим воспоминанием, из которого уже ничего не вынуть, в которое ничего не вложить. Осталось совсем ничего. Так мало. Ощущение, похожее чем-то на то, что было у Оли в десятом классе. Скоро выпускной, экзамены, поступление, целая веха пройдена! Почти. Она, не успев кончиться, была обрублена на финишной прямой. А что, если и этот год будет так обрублен? Вдруг что-то прервёт это всё, концовка будет смазана или вовсе стёрта?

Тоня хотела подбодрить сестрe, но слов найти не могла, и так вздохнёт, и взглянет тревожно, и руку потянет с желанием как-то одёрнуть, но постоянно останавливалась. Темно ещё, моросит так, что касочный звон по рубке разносится. Казалось ей, что скорая ночь вовсе не добра, хочет какую-то драму, интригу, выволочь наружу все проблемы — дай повод! «Ей же нравится, точно нравится это всё!» — думала Тоня. Все эти неловкие потуги успокоить, объяснить.

А может, ночь торопит? Правды хочет? Она, конечно, как и смерть, темна, неясна, зла, но не всегда же и не обязательно! Она же, как и смерть, просто приходит, вот её нет, и вот она есть, просто в жизни ночь часто встречается, а сам ты со смертью, настоящей, только однажды встретишься, и уже никогда её не забудешь, как в целом и не запомнишь. Как две сестры. Одна спокойная, рассудительная, неторопливая, даже адекватная. А другая — вот раз! И всё. Первая сестру любит, они похожи, но со вспыльчивостью второй ничего сделать не в состоянии. Первая пытается объяснить неумелому, глупенькому существу, что сестра её не злая, она просто — какая есть, и что не плохая вовсе. Работа такая. Первая каждый день погружает мир во мрак, в неизвестность, потом уходит, а вторая, как дёрнет рубильник, и всё! Всё! Спать пора. Что не успел сделать, то и не успел? Ложиться нужно, всё равно потом кто-нибудь одеяло твоё изрисует и искалякает, но тебе-то что? Ты уже спишь, и никакие рисунки тебя не интересуют вовсе. Но если так, можно ли с уверенностью сказать, что хоть одно одеяло, которое встречали люди на своём пути, осталось в своём первозданном виде? Собственное?

Солнце успело скрыться за рядом серых, непримечательных пятиэтажек.

Воздух очень чистый во время дождя, когда второй всю пыль, всю грязь забирает с собой и спускает с небес на землю. Казалось, что всё движется к ливню.

Было в нём, бывшем Екатеринбурге, что-то странное и неуловимое для несведущего посетителя. В поэтическом смысле — сердце страны. Большой индустриальный город очень активных и самостоятельных людей. По-своему он цеплял атмосферой беготни, которая была свойственна скорее Москве или Ленинграду. Рабочие же люди тут, неудивительно, но эта была другая беготня. Вероятно, это желание перемен, чего-то нового, неизведанного, а кому-то простых истин подавай. И революция тут проходила в своём неповторимом ключе. На уроках истории девочки не спали и тем более их не прогуливали.

Центры командования на Урале организовались очень скоро и выполняли собственноручно поставленные задачи. И семья императора была тут расстреляна с руки местного руководства. Гражданская война охватила страну, осталась лишь смутная и блеклая вера в лучшее будущее. Всё могло оборваться после одного неудачного случая. А кто мог бы потом, спустя год или десяток лет, таким случаем послужить? Свести на нет все достижения революции? Кто мог такой случай организовать? Вероятнее прочего: императорская семья и приближённые. Отец семейства, жена, дети. Без жертв, кровопролития и трагедий не обойтись. История очень цинична.

Страшное дело — гражданская война. Люди, семьи, друзья, ведомые разными идеями, находясь буквально вот неделю назад в пределах одного дома или деревни, начинают смотреть друг на друга сквозь линзу прицела. И всему виной страшные потрясения, разные взгляды на будущее. Сложно понять, кто прав и виноват во многих деяниях того времени, но! Когда в стране происходит столь всеобъемлющее событие, когда того требует вся Родина, когда начинает литься кровь твоих соотечественников руками твоих же соотечественников, нельзя оставаться в стороне. Да, ты можешь испугаться и уехать, не придавать этому внимания и спасать свою шкуру. Ты можешь работать на другую страну, другое государство. Можешь за границей поливать помоями до недавнего времени свою страну и свой народ. И хотя многое зависит от ситуации, не удивляйся потом, что ты теперь трус и предатель для многих людей, для обоих сторон, и они будут правы. На уроках учили этому, простому и здравому патриотизму. Во всяком случае, так его преподносили: что нельзя сидеть сложа руки и что красные во всём были правы. Куда без этого?