Страница 1 из 107
Всеволод Большое Гнездо
Часть первая
БРЕМЯ СКИТАНИЙ
1154—1174
Полюдье на Яхроме
За прошедшие столетия подмосковная река Яхрома изменилась до неузнаваемости. Собственно говоря, от той Яхромы, что во времена Всеволода Большое Гнездо несла свои воды в реку Сестру и дальше в Дубну и Волгу, почти ничего не осталось. Канал имени Москвы спрямил её, поделил на части и оставил течь узким ручейком до одного из своих водохранилищ, превратив остальное главным образом в резервуар для сброса воды из шлюза. А ведь некогда река эта была судоходной! И в жизни героя нашей книги она сыграла, можно сказать, первостепенную роль.
Поздней осенью 1154 года отец Всеволода, суздальский князь Юрий Владимирович, прозванный Долгоруким, выехал в полюдье — ежегодный объезд подвластных ему земель для сбора дани — «кормов», то есть пропитания, и «портов», то есть мехов и одежды. Это был давний обычай, восходящий ещё к незапамятным временам, и Юрий старался следовать ему — во всяком случае, в те годы, когда осень и зиму он проводил дома, а не в дальних военных походах.
Как обычно, князя сопровождала жена. Ибо путешествие предстояло им хотя и не быстрое, но совсем не обременительное. Княжеское полюдье не походило ни на хищнический набег за данью, ни на ограбление сильным слабого. Не только князь, но и те люди, к которым он ехал, воспринимали его прежде всего как исполнение старинного, освящённого веками обычая, больше того — как знак некоего единения князя с подвластной ему землёй. Личное присутствие правителя сглаживало ту социальную пропасть, которая существовала между ним и его подданными. Ибо при князе, как это всегда бывает, его тиуны — управляющие — остерегались творить откровенное беззаконие, памятуя, что княжеская власть в равной степени защищает всех и голос обиженного сразу же будет услышан.
Выехавшая с Юрием княгиня была «непраздна». В те времена это было обычное состояние женщины, находящейся в детородном возрасте: дети рождались у неё каждый год или даже чаще, хотя выживали далеко не все. По этой причине княжеский поезд и задержался на берегу Яхромы, в том месте, где река круто поворачивала на запад. Здесь 19 октября 1154 года, во вторник, княгиня разрешилась от бремени мальчиком. Неделю спустя, 26 октября, праздновали день святого Димитрия Солунского, а потому в крещении княжич получил имя Дмитрий — весьма популярное в княжеской среде. При рождении же его назвали Всеволодом. Это княжеское имя было также почитаемо в роду Рюриковичей. Младший сын Юрия Долгорукого получил его в память о прадеде — великом киевском князе Всеволоде Ярославиче (в крещении Андрее), общем предке князей Мономашичей, правивших тогда большей частью русских земель. А ещё князь повелел заложить город на месте рождения сына. Этот город также был наречён его крестильным именем — Дмитров.
Место, выбранное князем для строительства, на первый взгляд казалось не слишком подходящим. Крепость предстояло ставить несколько в стороне от реки, в низине, окружённой болотистыми лугами и небольшой протокой, известной как Старая Яхрома. Надо полагать, что произошедшее здесь счастливое событие — рождение ещё одного, одиннадцатого сына — настолько впечатлило Юрия, что он не стал задумываться об удобстве или неудобстве расположения будущей крепости. Может быть, появлению Всеволода на свет предшествовали какие-то необычные обстоятельства; может быть, княгиня или новорождённый избежали серьёзной опасности или болезни и лишь молитва святому Димитрию помогла им — впрочем, об этом мы можем только гадать. Но Юрий, несомненно, должен был оценить и преимущества расположения нового города. Возникший на одном из старых торговых путей, в земле, давно обжитой славянами, а ещё до них — мерянами, одним из финно-угорских племён, (которые и дали название реке: Яхрома по-мерянски значит «озёрная река»), город должен был стать центром княжеского присутствия в этом земледельческом регионе, а заодно прикрывать Суздальское Залесье с запада, со стороны вечно враждебного суздальским князьям Черниговского княжества1. И надо сказать, что сын Юрия Всеволод, когда станет суздальским князем, сумеет оценить стратегическое значение Дмитрова, который сыграет немаловажную роль в ходе его войн с черниговскими князьями.
Конечно, сам город начали строить позднее, уже в следующем, 1155 году. Но княжеское распоряжение прозвучало именно в те радостные дни, когда князь праздновал рождение и крестины младшего сына. Так и получилось, что существующий и ныне город Дмитров на реке Яхроме и князь Всеволод Большое Гнездо — ровесники и даже тёзки.
Всеволод — единственный из одиннадцати сыновей Юрия Долгорукого, о чьём рождении сообщают летописи. «Того же лета родися Юрью сын Дмитрии, бе бо тогда на реце на Яхроме и со княгинею, — читаем под 1154 годом в так называемом Московском летописном своде конца XV века (а другие летописи прибавляют к этому: «...бе тогда в полюдии»). И далее: — И заложи град во имя его, и нарече и (его. — А. К.) Дмитров, а сына нарече Всеволодом»2. Точную же дату рождения младшего сына Юрия Долгорукого называет единственный источник — Тверской летописный сборник XVI века: «...и месяца октября 19 день родися ему сын Дмитрий, и нарече ему имя Всеволод... Сей есть Всеволод, — разъяснял далее тверской книжник, — всем рускым нынешним княземь отец, зовомый Великое Гнездо»3.
Отцу Всеволода Юрию было тогда под шестьдесят — возраст весьма почтенный, если не сказать преклонный. Он уже давно похоронил свою первую супругу, половецкую княжну, на которой его женили совсем ещё мальчиком в 1108 году, в ознаменование русско-половецкого мира, заключённого его отцом Владимиром Мономахом. «Аепина дщерь» (как по имени её отца, половецкого князя Аепы Осенева, называли княгиню) родила ему пятерых или семерых сыновей — Ростислава, Ивана, Андрея (будущего Боголюбского), Бориса, Глеба и, вероятно, Ярослава и Святослава (о рождении двух последних в первом браке Юрия Долгорукого можно говорить лишь предположительно). Не позднее 1136/37 года Юрий женился во второй раз; во втором браке у него родилось по меньшей мере четверо сыновей: Мстислав, Василий (или Василько, как называет его летопись), Михаил (Михалко) и Всеволод. Упоминают летописи и двух или трёх дочерей Юрия Долгорукого: Ольгу (в монашестве Евфросинию) и ещё одну или двух, по имени неизвестных. Но появлению дочерей в княжеских семьях в те времена не придавали большого значения, так что в действительности сестёр у Всеволода наверняка было больше4.
Кем была вторая жена Юрия Долгорукого, в точности неизвестно. А жаль, ибо речь идёт о матери князя Всеволода Юрьевича — женщине, оказавшей громадное влияние на всех своих сыновей и сильнее всего, наверное, на самого младшего из них. Неизвестно даже, как её звали[1]. Историки, как правило считают её гречанкой, притом близкой к правящему в Византии роду Комнинов. Это всего лишь предположение, хотя оно имеет достаточно веские основания. Мы ещё будем говорить о том, что в 1161/62 году, уже после смерти Юрия, его вдова будет изгнана вместе со своими родными детьми из Суздальской земли пасынком Андреем Боголюбским и отправится в Константинополь, где встретит радушный приём, а её сыновьям император Мануил I Комнин предоставит во владения обширные волости. Книжники прошлого видели в этом свидетельство того, что Мануил отнёсся к русской княгине как к своей близкой родственнице, чуть ли не дочери6. Это, конечно, совсем не обязательно: василевс мог оказывать почести сыновьям Юрия в знак уважения к их покойному отцу. И всё же греческое происхождение матери Всеволода остаётся наиболее вероятным.
1
В исторической литературе можно встретить имя второй жены Юрия Долгорукого, причём приводится оно по-разному — Ольга, Евфросиния или Елена. Но все эти имена либо основаны на недоразумении, либо не находят подтверждений в источниках5.