Страница 8 из 13
Или случай в Мюнхене несколько лет спустя, о котором тоже с улыбкой вспоминал Олег Попов. Импресарио Матнер, который проводил гастроли и любил по-своему российских артистов, но постоянно опасался каких-нибудь фокусов, сообщил всем, что в выходной день они будут на приеме у мэра города. Мэр примет их в «охотничьем зале» — как самых дорогих и почетных гостей.
Матнер предупредил, что на банкет надо надеть все самое красивое, потому что это вечерний прием. И как раз в этот день один из самых пронырливых артистов обнаружил на окраине города маленький магазинчик, где мужские черные костюмы можно было купить по 10, а женские вечерние платья по 15 франков. То есть совсем за бесценок. Даже за те гроши, которые платили тогда советским артистам, это можно было себе позволить.
Купив себе черный костюм, он рассказал об этом магазинчике только одной артистке, своей подруге. Но в цирке работает рефлекс толпы. Знает один — знают все. Поэтому часто, когда они ходили по «орбитам» и находили что-то стоящее, всячески скрывали от коллег, где это было куплено, чтобы случайно вся сотня артистов не вырядилась одинаково.
А здесь произошло именно это. Через час вся программа, 120 человек, знала, что на окраине города есть магазин, где можно купить вечерние туалеты.
Хозяин магазина был в восторге. Он делал скидки, предлагал разные размеры. А Матнер тем временем ждал всех у «охотничьего зала» обер-бургомистра. С минуты на минуту должна была появиться его делегация.
И вот, наконец, появляются русские артисты. Идут гуськом, один за другим. Все в черном. Дамы — в вуалях, мужчины — в смокингах и сюртуках. Матнер мгновенно оценил ситуацию и закричал: «Назад, цурюк! Назад! Все в отель!»
Артисты оторопели. В чем дело? А Матнер вызвал переводчика и объяснил: «Господа! Вы купили эти вещи в похоронном магазине. Там выдают за бесценок одежду тем, кто для компании идет сопровождать покойника. Как я могу пустить вас сюда?! 120 человек в костюмах сопровождения покойника к мэру Брюсселя?! Это скандал! Немедленно переодеваться. Я попрошу бургомистра задержать прием на час».
…Надо сказать, что программа, привезенная из СССР в 1956 году, пользовалась у бельгийцев колоссальным успехом! И вся местная элита, руководители компаний, высший свет старались познакомиться с русскими артистами.
Тогда тоже был организован прием у мэра города. Артисты явились на банкет.
Как вспоминал Олег Константинович, столы стояли буквой «Т». Во главе сидело советское начальство, руководитель гастролей (важный чиновник Минкульта), заместитель — чиновник из Союзгосцирка, ну и, конечно, «искусствоведы в штатском». Напротив — принимающая сторона в лице бургомистра, его заместителей, почетных граждан города Брюсселя. Все они вели оживленную беседу. А для остальных артистов стоял стол длиной во весь зал. Он был уставлен разнокалиберными фужерами, цветами, приборами и огромной «батареей» бутылок.
О зале надо сказать отдельно. Охотничий зал был драпирован старинными гобеленами. Там висели головы оленей, чучела медведей, орлы, различные птицы. Да и оформлен этот зал был не в XX, а аж в XVIII веке. Окна в этом зале состояли из витражей. То были первые образцы стекла в Европе, тоже XVIII века. Экзотическая, потрясающая обстановка.
Но наши артисты, готовясь к банкету, не ели целый день. Ведь за границей все экономили на еде. А на чем еще сэкономить, если получаешь гроши за свои тяжелейшие выступления, а потратить их надо на что-то такое, что можно привезти на родину? И вот они весь день находились в предвкушении того, что сейчас наедятся и напьются на два-три дня вперед. Главное, незаметно положить часть продуктов в специально приготовленные сумки. А есть пока что не дают, не обращают на артистов никакого внимания. И они, бедные, сидят напротив соблазнительной батареи бутылок и чего-то ждут!
Однако за столом в любой цирковой программе всегда находится один самый шустрый. Нашелся такой и на сей раз. «Я слыхал, — заявил он, — что раз на стол поставлено, значит, этим можно пользоваться. Такой у них этикет». И с этими словами взял самую красивую, самую экзотическую бутылку с рубиновой жидкостью, достал самый большой 300-граммовый стакан, наполнил его до краев и с криком «Делай, как я!» выпил весь залпом.
Банкет мог на этом и закончиться, потому что в бутылках стояли не вина и напитки, которые официанты разносили отдельно, а разнообразные соусы, привезенные со всего мира. Таким образом, наш храбрец хлопнул 300 граммов самого острого соуса «чили». Больница, в которую он попал, сутки выхаживала его, чтобы он не умер. Больше за границу его никогда не пускали.
Так примерно, в походах по семь человек, в атаках на химчистки, пугая местных бабушек — продавщиц бутиков, и существовала наша цирковая программа на тех гастролях.
Ну а вечерами, приготовив в гостиничном номере «суп-письмо» в пакетиках и тушенку из банки, контрабандно привезенную из дома, часто прожигая ковры и вырубая свет в отеле метровыми кипятильниками, прилипали к телевизору, в котором можно было увидеть ту самую запрещенную жизнь, увидеть, как живут люди «за железным занавесом».
«Дзержинские», или «искусствоведы в штатском», строго предупреждали: «Там сейчас моден развратный танец рок-н-ролл. Никому не сметь смотреть его». Но кого же из наших остановишь? Если сказали нельзя, то все смотрели только это! Мало того что смотрели, вспоминал Олег Попов, еще и для себя повторяли, учились.
Отношения между Бельгией и Советским Союзом были тогда достаточно прохладными. И умница посол решил использовать баснословный успех советского цирка. Ведь действительно, и там, и позднее в Лондоне зрители, которые хотели утром рано купить билеты, ночевали около касс и жгли костры, чтобы согреться. Такого успеха у советского цирка не было потом никогда.
Вот посол и нашел способ укрепить отношения с Брюсселем. Намечался очередной прием, который давала королева Бельгии. На него были приглашены выдающиеся деятели культуры, литературы и искусства королевства. Писатели, артисты, литераторы, аристократия, знать, модельеры. Представитель королевы попросил, чтобы на приеме было несколько артистов советского цирка. И непременно молодой клоун с голубыми глазами. Уж очень он понравился королеве и ее девятнадцатилетней дочери.
Посол привел на банкет только одного артиста — Олега Попова. Им отвели самое почетное место, прямо напротив королевы. Олег пришел в сатиновых штанах. Это лучшее, что у него было. С резинками внизу. В тапочках для тенниса. И в какой-то футболке с завязывающимися веревочками. Они сели напротив королевы. И ее величество с дочерью влюбленными глазами рассматривали этого русского.
Олег начал тушеваться, потому что вокруг его тарелки лежали не просто вилка и нож, а семь-восемь приборов. Он повернулся к послу и тихо сказал: «Я не умею всем этим пользоваться». Посол ответил: «Следи за мной и повторяй». Олег был человек очень остроглазый. Он боковым зрением наблюдал за послом и через пару минут тоже ловко орудовал ножом и вилкой.
Иногда подбрасывал кусок хлеба, ловил его на лоб, а потом, к хохоту королевы и ее дочери, проглатывал. И так всем было весело! Посол рассказывал какие-то истории, Олег бесконечно дурачился, понимая, что именно этого от него ждут.
Затем подали птицу. Птицу (а это была курица) по этикету требовалось есть руками, точнее, тремя пальцами. Олег внимательно следил за послом. Увидел, как посол ест. И тоже взял свой кусочек курицы и обгрыз его в мгновение ока. Поскольку вы едите руками, то вам по этикету положено подать воду, в которую можно опустить пальчики и помыть их, а потом протереть их насухо салфеткой.
Олег рассказывал, что эту воду подали в роскошной фарфоровой чашке. Она была розового цвета. И плавали там и цветочки, и ягодки, и даже лимончик. И тогда наш юный клоун взял эту чашку масляными от курицы пальцами, вспомнив, что его мама и бабушка очень любили пить чай не из чашки, а из блюдца, и как паровоз вдул в себя содержимое, да так громко, что обернулось полдворца. Да, он выпил на глазах у королевы и ее дочери принцессы всю эту воду с лимончиками, ягодками и прочим. Королева и принцесса покатились со смеху. Причем в прямом смысле слова. Они от хохота спрятались под стол.