Изгнание

«Что случилось?» ‑ спросил Ворх.

«Хм… Значит, тебе не повезло, ‑ с издевкой сказал Ле‑Трав. ‑ Другие сразу же разбивались».

«Что это значит?» ‑ закричал Ворх грозно, хотя тут же понял, что попался в ловушку. Пересиливая боль от ушибов, он поднялся на ноги и достал из потайного кармана парализатор. Ле‑Трав тут же исчез из поля видимости.

«Эту игрушку можешь использовать только для себя, ‑ засмеялся он. ‑ Или все еще ничего не понял? Удивительная самонадеянность. И с такими мозгами претендовать на предводительство Гильортом!»

«Тебя будут судить! Тебя казнят, тебя…»

«Ты в этом уверен?»

«Допуск подписал сам Линг. Он знает, что я поехал сюда. Меня разыщут, и тогда ты будешь казнен».

«Грозен, и все же глуп, ‑ ответил Ле‑Трав. Как бы сожалея, что приходится разъяснять азбучные истины, терпеливо добавил: ‑ Пошутив над фароном, кстати, весьма остроумно, ты выспросил дорогу к трансконтинентальному тоннелю, чтобы вернуться в метрополию. Об этом стало известно всем, я даже отменил твою встречу, как тебе известно…»

«Но я ‑ здесь! Меня видели…»

«Кто?… Слуги будут уничтожены, а эгрегер умеет молчать».

«Моя охрана…»

«Горстка тупоумных Бауков? Они будут тоже убиты. А потом где‑нибудь под океаном взорвется капсула и Гильорту будет доложено, что погиб Верховный предводитель Ворх со свитой. Теперь ты все понял?… Прощай».

Ле‑ Трав уходил, и мысленная связь их слабела.

«Погоди, ‑ попросил Ворх. ‑ Зачем тебе убирать меня? Какой смысл? Я дам тебе привилегии, брошу сюда все силы и средства».

«Вот именно. Все силы? Будешь сидеть здесь и днем и ночью. Ты честолюбив и поумнее Дабера. Доставишь много хлопот, Ворх. Я это понял, наблюдая, с каким жадным интересом ты рассматривал здесь каждый пустяк, на котором Дабер даже взгляда не остановил».

«Так он был здесь? Без допуска Гильорта?»

«Тебе так важно это узнать сейчас?»

«Что ты задумал, Ле‑Трав? Хочешь уморить меня здесь?»

«Другие разбивались, ‑ сказал Ле‑Трав с сочувствием и посоветовал: ‑ У тебя парализатор. Останови им сердце. Если, конечно, хватит воли».

«Я бы с удовольствием разрядил всю батарею в твое сердце, предатель»,

«И это говорит политик… ‑ усмехнулся Ле‑Трав. ‑ Ты мой потенциальный враг, Ворх. Но я тебя жалею и советую воспользоваться парализатором. Иначе ты будешь заживо раздавлен. Ты сидишь в нише, куда вдвигается брус стены, открывающей вход в аппаратную экл‑Т‑трона».

Глаза Ворха привыкли к полутьме, он присмотрелся и увидел, что действительно находится в узкой щели, в которую, как теперь он знал, вдвигался гранитный монолит стены. А вот и вещественное доказательство: на торце монолита не четко, но все же явственно вырисовывался силуэт раздавленного. Особенно впечатлял след его поднятой руки, тянувшейся к недоступно высокому краю ловушки. На противоположном конце ниши было пятно такой же конфигурации.

«Кто это?! ‑ закричал Ворх. ‑ Кто был здесь раздавлен?!

Ле‑ Трав отозвался чуть слышно. Он удалялся, и разделявшие их стены, с большим содержанием металла, нарушали ментальную связь.

«Их там много. Последний был соперник Линга. Он тоже хотел подчинить себе систерию».

«Ле‑ Трав, вернись, не уходи. Я должен тебе сказать… Ты слышишь меня?»

«Пока слышу. Говори быстрее».

«Линг ‑ мой отец. Отец, ты понял?»

«Нет, ты неисправимо глуп, Ворх. Да какая мне разница, отец он тебе или брат. Все мы, Верховные, родственники между собой. Успокойся и приготовься к смерти. Я не могу поступить иначе».

«Тебя подкупил Дабер?! Он, он?!» ‑ кричал Ворх, но ответа не услышал. Ворх заметался по ловушке, обшарил углы и стены ‑ они были гладкие, без единой шероховатости. Допрыгнуть до верхнего края было невозможно, но он все же прыгал. И вдруг заметил: что‑то произошло. Замер и увидел: к нему медленно приближалась гранитная стена с отпечатком раздавленного. Ворх отскочил в дальний конец ниши.

«Нет, нет!.. Не хочу!» ‑ вскрикнул он, согнувшись, закрыв лицо руками. Отказываясь верить в реальность происходящего, Ворх все явственнее осознавал, что неминуемое произойдет сейчас, через два десятка секунд. Эти секунды словно бы остановились, вместив в себя поток мыслей о прошлой жизни, о неосуществимости задуманного, На миг бесконечно стало жалко себя. Вспомнилась Кари, ее нежность… Эта нежность трансформировалась в не слышанную им никогда музыку, поднимавшую его куда‑то в небеса, а мозг с поразительной четкостью препарировал подсмотренные видения спящей Кари, формулировал решение. Оно казалось бредовым, немыслимым, но придвинувшаяся вплотную стена заставила поторопиться: Ворх сфокусировал внимание на бионике и, потеряв ощущение своего тела, поплыл вверх, как бывало в детстве во сне. А может, это и был сон? Где нет Дабера, Ле‑Трава.

Ударившись головой о потолок ловушки, Ворх осознал, что летит не во сне; он испугался и обрадовался одновременно, потерял какую‑то поднявшую его силу и упал на верхнюю плоскость стены, вдвигавшейся в нишу.

Раздался мягкий стук ‑ стена замерла. Все еще не веря своим глазам, Ворх осмотрел оставшуюся щель, ‑ пространство, где должен был погибнуть.

Наконец он поднялся. Вытер с лица слезы и пот, привел себя в порядок и, слегка прихрамывая, подошел к боковой стене, толкнул ее и вышел из ловушки… Ле‑Трав сидел в кресле перед панелями приборов, занимавших стену большого зала, и бессмысленно скользил взглядом по дрожащим стрелкам, по ритмично вспыхивающим лампочкам. Ворха он не жалел, понимая, что, не убрав его с пути, погиб бы сам. Вероятно, Ворх избавился бы от него, Ле‑Трава, не так жестоко, но ведь суть оставалась одна: лишившись звания Верховного, Ле‑Трав потерял бы все привилегии. К тому же обязывал быть жестоким и сам экл‑Т‑трон, завораживающий своими неограниченными возможностями. В этом зале, еще за одной раздвижной стеной, лежали чертежи и расчеты. Оставалось изучить науки и разобраться в записях. Ле‑Трав садился за учебники десятки раз, Но всегда находился повод отложить занятия на день, на год… Но теперь, в связи с предстоящей сменой власти, надо будет серьезно засесть за работу, размышлял Ле‑Трав. А может, и самому попытать счастья. Он представил, как, будучи главой Гильорта, осуществляет перестановки в правительстве, расправляется со строптивыми, награждает достойных. В его голове разыгрались устрашающие по размерам баталии, из которых он, обладая сверхъестественной силой экл‑Т‑трона, неизменно выходит победителем и получает почести благодарного народа.

А если не открою ничего и потеряю время? ‑ подумал Ле‑Трав. Ведь ни один из предшественников так и не приблизился к тайне. Да и зачем она, если и так устроена жизнь неплохо. Есть власть, почести, блага. Дни проходят в довольстве и развлечениях, а там уже недалеко до перехода в Бессмертные, и опять покатятся годы, как один праздник, несколько утомительный своим однообразием, но все же вечный. Нет, тайной пусть займутся другие, решил наконец Ле‑Трав.

Он оперся на подлокотники кресла, готовясь встать. Пора. Предстояло еще убрать охрану Ворха, уничтожить слуг, подготовить аварию в трансконтинентальном тоннеле ‑ десятки дел. Признание Ворха, что Линг ‑ его отец, осложняло положение: старик от горя может выкинуть непредвиденное… Но, впрочем, есть Дабер. Поможет.

Ле‑ Трав подцепил пальцем за колечко сцепку ключей, лежавших на панели, решительно поднялся с кресла, повернулся и… остолбенел: в проеме отодвинутой стены, привалясь плечом к ее торцу, стоял Ворх.

«Т‑ ты?… ‑с трудом выдавил из себя Ле‑Трав. Он стал дрожать и позванивать. Звон шел откуда‑то снизу. Перехватив взгляд Ворха, Ле‑Трав увидел, что звенят ключи, и выронил их, а потом и сам повалился на пол. ‑ Прости, Ворх. Не убивай. Я все сделаю, все, что ты скажешь. Прости меня».

Он подполз на животе, целовал Ворху ноги и униженно молил оставить ему жизнь. Ворх молчал, воспринимая его мысли, но ничего, кроме суеверного страха и панической боязни за свою жизнь, в голове Ле‑Трава не было. Оттолкнув ногой Ле‑Трава, Ворх отрешенно смотрел за его спину. Ле‑Трав скосил взгляд и увидел, как связка брошенных им ключей тронулась с места, поползла по полу, как бы разгоняясь, и полетела, ударилась в ладонь Ворха.