Страница 78 из 206
- После одобрения этого предложения, для своего Химического Управления я выбрал в мои заместители военного инженера Иллариона Николаевича Аккермана - моего бывшего ученика и наиболее талантливого моего сотрудника по Химическому Комитету во время войны. Вторым моим заместителем был назначен коммунист Шварц - молодой человек лет тридцати от роду, со средним образованием, окончивший реальное училище. На первый взгляд симпатичной наружности, но конечно - ничего не понимающий в химической промышленности. Поэтому, уже в заместители по административной части к тому, мне пришлось пригласить инженера Ануфриева - которого знал ранее, во время войны, как очень порядочного и делового человека. К вящей моей радости, несмотря на ряд последующих доносов, они сработались.
Наматывая информацию «на ус», я задумчиво протянул:
- Понятно. Ленин привлёк Вас, как специалиста к управлению государством, а Вы в свою очередь - подтянули других, хорошо знакомых Вам старых специалистов.
Ещё одна «альтернативочка» напрашивается: а что было бы, если бы тот прожил ещё хотя бы лет десять?
Пришлось бы ему геноцидить своих старых соратников - как Сталину, или обошлось бы?
В ходе дальнейшего слушания я понял: не обошлось бы.
Но обо всём по порядку…
***
Однако, слушаем дальше, рассказ на мой взгляд очень интересный.
- Да, Вы совершенно правы! В состав бывшего «Химического Отдела ВСНХ», а затем «Главхима» - вошли главным образом служащие, бывшими моими сотрудниками по «Химическому Комитету» во время войны, другие – работавшие в Центральном Промышленном Комитете. Из наиболее заметных фигур, я могу назвать Василия Степановича Киселева и Владимира Павловича Кравеца…
Эти имена мне ничего не говорили, поэтому я тактично перебив собеседника, технично перенаправил русло разговора:
- Хорошо! А какими достижениями Вы и ваши сотрудники могли похвастаться?
Изрядно поморщив лоб, тот не торопясь стал перечислять:
- В «Главхиме» были образованы отделы по различным отраслям химической промышленности, как то по основной химической промышленности, коксобензольной, краскам, жирам и, так далее… Ко времени моего назначения в Президиум ВСНХ шла усиленным темпом постройка «Химического Института», которому предназначалось название «Карповского» (в память умершего большевика Карпова). По своей должности, я должен был принимать участие в этой постройке, главным образом используя свои связи - помогать получению разных строительных материалов, доставать которые в то время представляло большие затруднения. Для снабжения лаборатории необходимыми аппаратами и реактивами, которых в то время нельзя было достать в РСФСР, было отпущено большое количество валюты и для их закупки был командирован в Германию Збарский. По должности члена Президиума, я должен был наблюдать за его деятельностью, хотя фактически не имел никакой возможности вмешиваться в его работу, ибо тот апеллировал лично Рыкову, который очень ему благоволил.
Не удержавшись, обмолвился:
- Понятно… Вами забивали гвозди.
- Простите, что?
- Да, так – мысли вслух. Продолжайте, Владимир Николаевич, мне очень интересно Вас слушать!
- …Начиная с лета 1921 года, в различных областях СССР были образованы районные Госпланы, которые должны были планировать местную промышленность и вносить свои предположения о развитии общегосударственной промышленности в Госплан СССР. И это тоже – происходило при моём непосредственном участии. Но самым большим делом в моей первоначальной деятельности в Президиуме ВСНХ, я считаю подачу Богданову особой докладной записки о дальнейшем развитии промышленности.
Заинтересовавшись, я:
- А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее.
- Как Вам будет угодно, Серафим Фёдорович… Так как золотого запаса у страны практически не осталось, а после отказа платить по старым царским долгам – в кредит никто деньги Советскому правительству не давал, я предложил привлечь к восстановлению и модернизации предприятий их прежних иностранных владельцев…
«Спросить что ли его о «Фонде Второва»? Нет, пожалуй – пока преждевременно».
- …Моя докладная записка подробно разбирала все тонкости этого до крайнего щепетильного дела и предполагала отдачу бывшим иностранным владельцам их заводов в долгосрочную аренду - как наиболее выгодную для СССР меру. Обязательным условием такой «реституции» (временное восстановление права владельца на его предприятии) было бы то, чтобы они за свой счет могли не только привести предприятия в кратчайший срок в полный порядок - но и модернизировать в соответствии с современными требованиями.
- Для выполнения такого деликатного и важного дела, я предлагал отправить за границу компетентное лицо, которое имело бы право вести переговоры с прежними владельцами. Лучше всего было бы командировать меня: бывшие заграничные владельцы будут вести со мной переговоры с полным доверием - так как все они очень хорошо меня знают по моей деятельности во время войны.
Заранее зная ответ, спрашиваю:
- Ну и как?
Смеётся:
- Слава Богу, до открытых обвинений в контрреволюции не дошло! Через две недели мне сообщили, что вскоре после того заседания в Москве стали циркулировать слухи, будто я выступил с контрреволюционными предложениями о реставрации капитализма и даже монархии в России… Меня называли новым Корниловым, велика честь! Но все обошлось для меня благополучно и, когда результаты общего заседания Президиумов были доложены правительству - то последнее решило командировать меня за границу, чтобы начать переговоры с бывшими владельцами относительно восстановления их заводов…
Результаты этих «переговоров» известны нам обоим, поэтому в этом месте Владимир Николаевич поскучнел и скомкав разговор, замолчал.
Предельно осторожно закидываю удочку:
- Короче, договориться с фирмачами не удалось?
Тот, как взорвался:
- Заранее можно было предсказать, что из этого ничего путного не выйдет! Я зря потратил время: солидные фирмы вряд ли решатся снова вкладывать капиталы в страну, где царствует невозможная бюрократическая волокита - которая в корне убивает всякое здоровое дело!
Как и следовало ожидать – дураков не нашлось.
***
Поняв, что возможно кроме просто «фиаско» - эти переговоры стоили моему собеседнику немалых стоических унижений, я тактично съехал с темы, начав другую:
- Не могли бы рассказать об ваших встречах с Владимиром Ильичом Лениным?
Тот, заметно оживившись:
- С превеликим удовольствием! Летом 1922 года я уехал в отпуск на хутор на автомобиле вместе с дочерью, моим другом и учеником Годжелло и, вдруг меня срочно вызывают в Москву. Обратное расстояние от Москвы до хутора (около двухсот километров) мы покрыли за семь часов, причем раз восемь латали покрышки и камеры шин - настолько плоха резина наших заводов.
- Да, я был вынужден согласиться, - советские автомобильные покрышки – полный отстой. Но у меня есть идея, как это положение исправить.
- Это каким же образом, если не секрет?
- Если секрет оформлен патентом, то он уже не секрет – а предложение инвестировать.
Смеюсь, затем вдруг без перехода посерьёзнев, я рассказал про диоксид титана, добавление которого в автомобильную резину, увеличивает её износостойкость в разы.
Того, это заинтересовало:
- У Вас уже имеются результаты экспериментов?
- Можете убедиться на примере моего «Форда»: экспериментальные покрышки производства московского завода «Богатырь» - как новенькие. А ведь я приехал на них из самого Нижнего!
Вижу, того это очень заинтересовало:
- А где возможно приобрести такое чудо, Серафим Фёдорович?
- Для людей, которые со мной сотрудничают – возможно любое чудо, Владимир Николаевич. Особенно, если они пообещают рассказать о нём своим друзьям, в том числе и находящихся за пределами нашего богоспасаемого Отечества.