Страница 143 из 206
Не менее важной заботой, как надо полагать, являлась доставка всего этого «добра» непосредственно на поле боя.
Именно поэтому, кроме танков-эвакуаторов, радийных танков и инженерно-сапёрных танков - каждый батальон имел по шесть транспортных танков, снабжённых деревянными волокушами–прицепами - способными за раз доставить на поле боя четырнадцать тонн горючего, боеприпасов, продовольствия и воды…
Даже была попытка установить на танке шестидюймовое орудие, создав таким образом самоходные установки поддержки!
Но видимо это было уже за гранью возможностей тогдашних танковых шасси.
Всего в бою готовилось принять участие 476 бронированных машин, из них 378 — боевых танков и 98 — специальных. Из последних - 9 осуществляли радиосвязь, 54 перевозили топливо и боеприпасы, 1 — телефонное имущество, 2 — мостовое оборудование. Кроме того, 32 танка были оснащены кошками–якорями на стальных тросах и должны были растаскивать проволочные заграждения для прохода вводимой в «чистый прорыв» кавалерии.
Появились и новые тактические приёмы.
Для отработки взаимодействия, танкисты усиленно тренировались с пехотой. Но так как последняя, «пыля обмотками» - хронически отставала от неутомимых движущихся механизмов, скоро догадались по возможности перевозить её до неприятельских окопов на крышах танков - на коих размещалось до полувзвода пехотинцев.
Подготовка наступательной операции под Камре, проводилась в обстановке строжайшей секретности.
Разведку оборонительных позиций противника разрешили проводить лишь в самый последний момент, их артиллерийскую «пристрелку» проводили без выстрелов — с учетом расстояния, состояния атмосферы, износа и температуры стволов.
Сами танки выгружались на железнодорожных станциях только по ночам и не раньше, чем всего за несколько суток до начала атаки. Так же ночью они своим ходом двигались от станции на выжидательные позиции. Там машины осматривались, получали боеприпасы и пополняли горючее. Чтоб скрыть от ушей противника шум их моторов и лязг гусениц - в тоже же время проводилась стрельба из винтовок, пулемётов и лёгкой артиллерии.
Чтоб задурить командованию германской армии мозги насчёт собственных замыслов, в другом месте фронта производились аналогичные мероприятия, но в светлое время суток. Днём танки прибывали на железнодорожную станцию и разгружались, ночью загружались и убывали, чтобы с утра всё повторить с начала.
Хитрые, сцуко!
И хотя немецкому командованию всё же удалось узнать от пленных об предстоящей танковой атаке, но уже слишком поздно - когда отреагировать на возникшую угрозу они уже не успевали.
Атака была построена на внезапности и стремительности и это в полной мере удалось.
30 ноября 1917 года, в два часа ночи британские танки выдвинулись на исходные позиции, примерно в километре от передовых рубежей обороны противника. В шесть десять утра они в сопровождении пехоты медленно, на малой скорости двинулись в атаку.
Через десять минут открыла огонь своя артиллерия, поставив перед атакующими подвижный огненный вал рвущихся фугасно-осколочных и дымовых гранат. Часть батарей, не занятая созданием подвижного «огневого вала» перед наступающими, обстреливала осколочными и дымовыми снарядами вражеские батареи, транспортные узлы, командные и наблюдательные пункты. В этом им помогала авиация, служащая не только «глазами» командования, но и как «летающая артиллерия» - обстреливая и бомбя вражеские позиции, аэродромы, тыловые железнодорожные станции и склады.
Таким образом, впервые в истории войн - танки, артиллерия, пехота, конница и авиация - работали как одно целое.
Двигаясь вслед за «огневым валом», части Танкового корпуса прорвали фронт и, в течении десяти часов прошли три оборонительные позиции противника. Затем, были перемолоты подходящие из тыла резервы обороняющихся…
Успех значительный, но сокрушительной победы вновь не получилось.
Двигающийся в первой волне атакующих танков генерал Элис, потерял связь с командирами других подразделений своего корпуса. Увы, но радиосвязь в то время, была ненадёжна как ветренная девица.
Танкисты устали, вымотались и выдохлись в первый же день, ибо управлять танком в бою и воевать на нём – «удовольствие» было ещё то.
За годы позиционной бойни, командование отвыкло от управления маневренными действиями и упустило момент ввода в прорыв резервов.
Местность не была достаточно защищена от противника, проделанные проходы в проволочных заграждения оказались недостаточно широки, и последовавшая за танками канадская кавалерия понесла тяжёлые потери…
Сказалось продолжающее быть несовершенство конструкций танков: из 280 выведенных за день из строя боевых машин - только шестьдесят было подбито противником, остальные были потеряны по техническим причинам. Таким образом во время одной из последних атак 21 ноября, из имевшихся ранее 387 танков в бою принимают участие лишь около пятидесяти.
Да и немцы не собирались играть с танкистами генерала Элиса в поддавки!
При танковой атаке немецкие солдаты прятались в укрытия, а когда танки проходили над ними – снова занимали позиции и отсекали пехоту. Противотанковые орудия устанавливали на обратных скатах высот и в лощинах, тщательно маскировали их и, выкладывали циновки под жерлами - чтоб взметнувшаяся после выстрелов пыль, не выдавала расположение.
Позиции противотанковых батарей располагались в две-три линии и прикрывались пехотой с пулемётами, фугасными минами и связками гранат.
Скученное движение танков под огнем даже немногих орудий приводило к «кладбищам танков». В ответ, изобретательные британские танкисты придумали движение зигзагами на средней дистанции и внезапный прямой рывок после предварительного сближения с орудием.
Кроме уже знакомых нам 77–ми миллиметровых полевых орудий, в качестве противотанковых использовались 75–мм трофейные бельгийские и 37–ми миллиметровые автоматические и пушки. Последние, применялись зачастую устанавливаемые на автомобильном шасси и, перебрасываемые вдоль линии фронта – служили прообразом мобильного противотанкового резерва более поздних времён. Одна такая самоходная батарея, уничтожила за один бой восемь британских танков.
С той же целью немцами впервые использовалась и штурмовая авиация, применявшая против танков бронебойно-зажигательные пули. Впрочем, о каких-либо её успехах ничего не было слышно.
Обе стороны получили и первый опыт танковых боёв в городской черте, столь характерных для второй половины 20-го века.
Рисунок 91. Танки в городе крайне уязвимы, но они там очень нужны.
На городских улицах, танки поражались связками гранат, брошенных сверху и бронебойными пулями с близкого расстояния, особенно уязвимыми оказались бензобаки. В свою очередь, ведущие ответный огонь в упор по верхним этажам домов и чердаков танки - засыпались падающими кирпичами, штукатуркой и черепицей и становились «слепыми».
И тем не менее, операцию посчитали успешной, ибо прорвать оборону противника удалось без больших потерь, в свою очередь нанеся их противнику. После битвы при Камбре союзники сделали вывод, даже два:
1) Пехота должна закрепляться на захваченной у противника местности.
2) Глубокий прорыв должны были обеспечить сильные резервы из танков и пехоты, введенные в пробитую брешь.
На немцев же наступление при Камбре произвело настолько глубокое впечатление, что танки стали называть «смертью Германии». Генералы их Генерального штаба, наконец-то начали думать и предпринимать меры для противодействия этой угрозе.
Обе стороны начали готовиться к новым боям с участием танков.