Страница 82 из 107
— Много не пью.
— Это похвально! Очень похвально! Такое сегодня редкость. Как, впрочем, и то, как вы распорядились с мясом. Я удивился, честно говоря. Очень несвойственный вам поступок, — Константин Павлович хитро прищурился.
— С чего бы это? — он посмотрел на собеседника.
— Ну, как вам сказать? Вы в основном привыкли думать лишь о себе. Подобная щедрость вам не характерна.
— Вам откуда знать? — Андрея почему-то задели слова партократа.
— Моя задача — знать подобные вещи, — он одарил его пронизывающим взглядом.
Андрей несколько секунд не мог оторваться от этих глаз, которые, кажется, смеялись над ним. Собеседник вновь заговорил.
— Что будете делать после отпуска? Планируете вернуться в службу?
— Да, — на автомате ответил Андрей. Он даже не думал об этом, но рассуждать вслух об этом совершенно не хотелось.
— Ваш отряд ввиду больших потерь, скорее всего, расформируют, — он положил портфель на стол и щелкнул застежкой клапана. — А вас куда-нибудь переведут. Отзывы о вас превосходные. Дело свое знаете на пять с плюсом, но социально дистанцируетесь от коллектива. Вас бы давно поставили на место командира, — он многозначительно оглядел Андрея, — но ваша замкнутость… все портит, — он выдержал паузу и продолжил, будто вспомнил что-то важное. — Еще библиотекарь отдельно отмечал ваше стремление к знаниям. Этого у вас, конечно не отнять, — он хитро улыбнулся. — Вас рекомендовали на должность архивариуса в центр. Как вам, а?
— Не понимаю, о чем идет речь, — Андрей пожал плечами.
— Вы о должности архивариуса?
— Да.
— Это в своем роде очень интересная работа. Требуется обрабатывать поступающие отчеты, формировать из них информационную выборку и дополнять уже имеющиеся данные. Бумажная работа в целом. Зато будете в курсе всего происходящего в гигахруще. Интересно?
Андрей смерил собеседника непонятным взглядом и пожал плечами.
— Какой-то вы вялый, Андрей Викторович. На вас, наверное, все еще сказываются полученные травмы. Вам тонизирующие средства не давали?
Партократ открыл портфель и начал там что-то искать. Он достал пластинку с таблетками, выдавил себе одну и тут же отправил ее в рот. Затем указал рукой на лекарство.
— На-вот! Возьмите. Запивать не требуется, — в ответ помотали головой. — Я настаиваю, чтобы вы приняли таблетку.
— Я не хочу, — послышался голос Андрея.
— Возьми таблетку, — прогремел ликвидатор. — Это приказ.
Чувствуя пробежавшую по телу дрожь, мужчина встал с табурета, медленно приблизился к столу и взял одну таблетку. Положил ее за щеку, демонстративно проглотил и вернулся на свое место.
— Вы скоро почувствуете себя лучше, — дружелюбно сказал Константин Павлович. — И говорить вам станет легче и приятнее. А чего вы так противились этому? Думали, что я вас отравлю? — он издал веселый смешок.
— Думал, — Андрей глядел на него исподлобья.
— Но это же по крайней мере глупо, — он вновь засмеялся. — Неужели вы думаете, что таблетка — это единственное или самое эффективное средство для вашего устранения? Право, это просто смешно. Нет, вы слышали, Георгий? — он засмеялся, обращаясь к ликвидатору.
— Последствия отравления организма, — послышался голос из противогаза. — Это влияет на психологическое состояние.
— Наверное, да. Хотя, уверен, и в других условиях он бы побоялся принять от нас что-либо. Ну да ладно, ближе к делу! — он на секунду нахмурился и полез в свой портфель. — Как там его зовут?.. Ах, да! Юлиан Эдмундович! Он вас очень хвалил и написал о вас целых три отчета — в первых двух рекомендовал перевести вас в научные кадры., — он вновь окинул Андрея хитрым взглядом, от которого поползли мурашки. — А в третьем отчитался о том, что вы использовали служебный компьютер для чтения незарегистрированного в фонде накопителя. Хотя гриф там отсутствовал, Юлиан Эдмундович правильно определил, что информация на нем сугубо секретного толка. Не стану спрашивать, как и когда вы завладели этим накопителем. Мне интереснее узнать ваше мнение о том, что вы прочитали.
Хозяин ячейки смотрел на пол, боясь поднимать взгляд. Андрей чувствовал, как теряет контроль над руками, в которых появлялась дрожь. Он пожал плечами и вздохнул.
— Что это может значить? — спросил партократ.
— Это значит, — тяжело начал Андрей. — Что у меня нет мнения.
— Конечно, есть. Вы ведь не просто так рисковали, притащив это в библиотеку, — на лице промелькнула улыбка. — Ладно, поменяем вопрос. Переформулирую постановку. Что вы оттуда узнали, Андрей Викторович?
— Не надо больше пожимать плечами! — властно скомандовал ликвидатор Георгий. — Что узнал оттуда, говори!
— Что было НИИ, — негромко начал Андрей, чувствуя возрастающую дрожь, — что там разрабатывали какое-то устройство. Была авария, после которой стала появляться слизь. И происходили редемптивные самосборы.
— И все? — Константин Павлович улыбался все сильнее.
— Я так понял, — он сделал паузу, — что до этой аварии ни слизи, ни самосборов не было. Начались они только после нее. Я прав? — он поднял взгляд.
— Прав! Ты все верно понял! — он выглядел таким счастливым, будто готов был захлопать в ладоши от радости.
— И гигахруща не было?
— Не было! Гигахруща не было! — все в той же радостной манере ответил мужчина в костюме.
— А что было до него?
— А вот что было, — Звездин повернулся на стуле, чтобы указать рукой на картину на стене. — Была земля, небо. Было солнце. А еще там были, — он полез в портфель, достал оттуда сложенный лист бумаги и приложил его к зеленой полосе, — дома! Из бетона. В пять-десять этажей, где жили люди. И без всяких там самосборов и чудовищ. Я помню в детстве жил на самой окраине города и по утрам открывал шторы — стоили они сущие гроши, не то, что сейчас — а там такой же вид из окна. Только дома еще стоят вот здесь, здесь и здесь, — он перемещал листок бумаги по рисунку, показывая расположения домов.
— Значит, небо и солнце существуют?
— Конечно, существуют. Как я или вы или вот это все, — он обвел рукой комнату. — Знаете, как до них добраться?
— Надо найти выход из гигахруща.
— А как это сделать? Где найти выход? — Звездин улыбался, наблюдая за реакцией Андрея. Но не дожидаясь ответа, он продолжил сам. — Такой простой вопрос, на который невозможно дать простой ответ. Ну а возраст гигахруща уже вы знаете? Люди обычно спорят между тысячью гигациклов и вечностью. Вы какой версии придерживаетесь?
Тяжело глядя исподлобья, Андрей смотрел на собеседника, чувствуя, как в нем поднимается злость.
— Что молчишь? — грубо кинул ликвидатор.
— Шестнадцать гигациклов, — тихо произнес Андрей, затем процитировал. — Наша вселенная — ровесник моего сына.
— Ха-ха! — внезапно залился смехом Звездин. — Я даже могу предположить, кто вам это сказал. Такой пафос часто присущ Кузнецову! Вы ведь понимаете, о ком я?
— Чернобог, — сквозь зубы произнес Андрей.
— Верно, Черный Бог! Простому человеку сейчас не объяснить, что это божество было когда-то простым научным работником.
— Простым?
— Ну, не совсем простым. В пику своей профессиональной карьеры возглавлял целый отдел засекреченного НИИ. Очень перспективный был молодой человек! Золотая медаль в школе, красный диплом в университете, кандидатская за год, докторат всего за три. Разгрызал гранит науки, словно тот был сделан из слегка зачерствевшего хлеба! Мы даже думали называть бетоноядных червей в его честь, но потом как-то передумали. А какой красавец был, вы видели его фото? Сядьте поближе!
Партократ открыл портфель и стал там рыться. Андрей медленно пододвинул табуретку к столу и сел так, чтобы находиться на удалении от Георгия и в то же время видеть его боковым зрением. На столе появилось фотография Кузнецова, которую Андрей уже видел — на ней атлетически сложенный мужчина стоял возле железной палки с дисками.
— Тяжелой атлетикой занимался, — комментировал Звездин. — Кучу разных соревнований выиграл. Тренера на него смотрели так же, как смотрели женщины, — он усмехнулся. — Все хотели, чтобы Кузнецов принадлежал только им. А ему хоть бы хны — его по-настоящему интересовала только наука. Или то, чего с ней можно было добиться. Славы. Величия. Общего признания. Однако, я уверен, что выше руководителя отдела он бы не смог подняться при всех его регалиях.