Страница 39 из 50
Часть 23
Лина слонялась по дому словно тень. Сначала она хотела развернуться и уйти, куда глаза глядят. Потом, справедливо рассудив, что в этом мире далеко она не уйдет, твердо решила объявить Ледяному о своей готовности взойти на алтарь. Чего уж зря умирать. А так хоть с пользой. Она была уверена, что или Парт, или он найдет какой-то способ ради Богов или Демонов разорвать их связь. Потом она все чаще смотрела в окно и уже совсем о себе не думала, а лишь переживала: куда он сбежал? Что с ним происходит? Цел ли? Когда вернется?
Измученная своими же мыслями, она в конце концов так и уснула: в кресле лицом к окну.
Наемник вернулся глубоко за полночь. Разозленный и раздраженный тем, что он опять сам себе не хозяин, скинул обувь и плюхнулся на кровать. Его не отпускало ощущение, что он снова стал куклой, рабом, игрушкой, разменной монетой. Всем этим магам и купцам совершенно точно плевать на его личные представления о счастье. Им нужно счастье всеобщее! А о том, что ему, Скиму Левиану, совершенно не хочется развязывать войну, сражаться с Величайшим, в пасть к Демонам лезть, об этом они не думают. Ему, может, просто хочется хорошего коня под седлом, красивую женщину рядом и мир, полный лесов и бурлящих рек вокруг. Хороший конь и красивая женщина у него есть.
Стоп. Женщина!
Немного с опозданием Ским заметил, что в постели Лины нет. Впервые за вечер он попытался нащупать ее эмоции и почувствовал тоску, отчаяние и волнение. Причем все это было будто бы приглушено толщей воды. Где она, демоны ее побери? Нет. Демонов не надо. Ским подскочил и пошел искать Синта. В конце концов, он же поручил ему довести ее домой!
Уже выскочив в коридор, Ледяной понял, что в доме тишина — все спят. Остановился, подумал. Настроился на Лину. Коридор выгнулся волной и подтолкнул его в гостиную. Там он и нашел свою жену, спящую в кресле. Посмотрел на нее, вздохнул, подхватил на руки и понес в спальню. Лина что-то невнятно промычала, завертелась и проснулась.
— Ты? — она попыталась вывернуться из его рук. — Это ты?
Облегчение смешивалось с возмущением, накрывало ее волной, поступало комом к горлу, подкатывало жаром к щекам.
— Где ты был?
Ответа Лина не дождалась. Ским занес ее в спальню, закрыл ногой дверь и поставил свою извивающуюся ношу на пол.
Чужемирка встала напротив него, намеренная высказать все, что передумала, сидя у окна и всматриваясь в каждого проходящего мимо мужчину.
— Я… Я… — Лина искренне собиралась на него наорать, поругаться, но… Вот он, ее Ским, стоит напротив, целый и невредимый, пришел домой. Все в порядке. Чужемирка не смогла сдержать эмоций и тихонько завыла: — Я так волновалась.
Ским вздохнул, раскрыл объятья, Лина не заставила себя долго ждать, обхватила его подмышками, уткнулась носом в грудь и разревелась. Ледяной морщился и неловко гладил ее по волосам:
— Ну… Ну что ты…
— Ты ушел такой злой! Еще этот мужик на рынке! Я не знала, что и думать! Тебя целый день не было! — речь Лины была трудно различима, но сейчас это и не требовалось.
Ским вздохнул, подумал, что вообще-то собирался спать, но терпеливо ждал, пока она выговорится. Всхлипы затихли, плечи ее перестали подрагивать, Ским чуть отстранил чужемирку:
— Ну что, жена, пошли спать? — наемник старался быть ласковым и очень удивился, когда Лина отступила на шаг и нахохлилась, словно дикий зверек.
— Я… Я хотела сказать… Я очень благодарна тебе, что ты женился на мне. Ты защитил меня от мага. Но… нам ведь не обязательно спать вместе.
Ским потряс головой, сгоняя наваждение:
— Нам не обязательно что? Ты сейчас о чем?
— Ты совершил благородный поступок. Статус твоей жены охраняет меня…
Ским не дослушал.
— Охраняет? Ты сейчас серьезно? По-твоему, быть моей женой — это честь и удача? — Ледяной зло рассмеялся, отошел от Лины и принялся стягивать с себя рубаху. — Ну раз удача, давай, быстро в койку.
Лина опешила. Такого поворота разговора она не ожидала и не знала, что ответить.
— Ты же женился на мне, чтобы защитить от мага? — в ее голосе уже звучало сомнение.
— Если б я тебя не притащил сюда, не надо было бы и защищать. Об этом ты не думала? Быть рядом со мной — так себе честь. Если тебя не принесут в жертву на алтаре, то совершенно точно попробуют убить ассасины Величайшего. Можно, конечно, уехать куда-нибудь глубоко в лес или в горы. Но даже если я смогу защитить дом от бродяг и разбойников, то рано или поздно какая-нибудь нечисть все же нас одолеет.
Ским говорил о чем-то очень болезненном для себя. Сдавленный голос его дрожал. Он прекрасно понимал, что как бы он ни хотел остаться в стороне, им не спрятаться, не скрыться. Придется подчиниться судьбе и лезть в самое пекло.
— Конечно же, честь, — голос чужемирки звучал обескураженно. — Ты защищаешь меня. Здесь от мага. В Мельхорме от Урмы…
— Лина, — Ским уже явно злился, — ты что, дура? Если б я тебя обманом не вывез из Мельхорма, то сейчас тебя бы уже отправили в храм, скорей всего. Бродила бы среди цветочков, учила бы имена богов…
— Да к черту ваших богов, — Лина начала всхлипывать. — К черту ваши храмы и цветочки, — она уже кричала, забыв, что весь дом спит. — Ненавижу ваш мир! Тебя ненавижу, — чужемирка топала ногами. — Чтоб ты провалился вместе со своими демонами! — в Ледяного полетело маленькое зеркало, стоявшее на тумбочке. — Магами! — вслед за зеркалом отправилась подушка с кровати. — Купцами и кнестами! — Лина швыряла в него его же сапоги.
— Утихомирься, женщина! — наемник подскочил к жене со спины и обхватил ее руками.
— Отпусти! — Лина колотила его пятками. — Отпусти, кому сказала!
— Что в тебя вселилось? — Ледяной швырнул ее на кровать.
— Ты в меня вселился! — чужемирка стояла на коленях и кричала сквозь слезы. — Ненавижу!
— Да иди ты … — Ледяной подобрал сапоги, разбросанные по комнате, подхватил сюртук и вышел, хлопнув дверью.
Лину окатило волной горечи, сожаления, обиды:
— Нет! — крикнула она в уже закрытую дверь. — Не уходи!
Чужемирка согнулась в рыданиях, и как молитву повторяла тихое «не уходи», а Ским стоял в коридоре, прижавшись спиной к двери, и слушал…
Ночь сгущалась над Рузгардом. Города затихали и погружались в сон. Крепко спал Мельхорм. Сонная стража бродила по тихой Реате. Призывно светились огни ночных таверн в портовой Берьяте. И лишь столица Рузгарда, Элатра, никогда не спала.
Стоящий на пересечении трех торговых путей город был призван поражать каждого гостя красотой и величием. Ни у кого не возникло бы ни единого сомнения, что даже окраины здесь утопают в роскоши. Что даже бедняк ест на завтрак плоды чудесных деревьев, растущих вдоль улиц, что столь же прекрасна жизнь и намерения обитателей его, как и внешний облик улиц, парков, домой, замков…
Подсвеченный магическими огнями город был так же хорош и ночью. Вечерняя публика, разодетая в шелка и перья, стекалась к театрам, бальным залам. Люд попроще проводил вечера в тавернах и концерториях. Находились и такие, кто под строгим взглядом стражей попросту бродил по улицам, распевая пошлые песенки, или обнимаясь с только что обретенной подругой.
И лишь в самом сердце города было тихо. Центральный дворец, обитель Величайшего, молчаливо возвышался над городом. Как страж, как соглядатай, как строгий, но добрый родитель. Он был будто соткан из тончайших нитей голубого мрамора. Изящные стены, возведенные не без помощи волшебства, витиеватым рисунком поднимались ввысь. И, плотные у основания, рассыпались тонким кружевом в небесах. Не одно поколение путешественников, волшебников да и самих жителей замирало в восхищении около этих стен.
Где-то там внутри, в торжественной зале со сводчатым потолком и стрельчатыми окнами, правитель принимал своих подданных. Где-то там внутри, в светлой уютной комнате засыпали наследники Величайшего. Где-то там, в кружевной беседке у фонтана проводила свои редкие свободные минуты дочь покойного правителя, супруга правителя нынешнего.