Страница 37 из 62
— Как много ты можешь, тётушка? — Решил изобразить недоверие и наглость, обратившись к ней на «ты», чего раньше не делал. Вот и проверим, возмутится, проглотит, или примет, как должное. — Деньги решают далеко не всё. Отец делает только то, что хочет он. Зимины ему не указ. Скажешь, нет?
— Да, упрямство твоего отца известно. — Она перестала разглядывать меня, повертела головой. Обращению на «ты» она не удивилась. Они точно с Григорием сообщники. И как бы не против самого графа дружат. — Если мы договоримся, обещаю, что ты ни к каким военным не поедешь, а будешь спокойно учиться в столице. — Она сделала многозначительную паузу, потом бросив взгляд в сторону «Дамского клуба», неожиданно спросила. — Григорий, у тебя есть девушка?
— Мне двадцать лет, тётушка. — Сделал я оскорбленную рожу. — Я живу с девушкой, если ты не знала.
— Про ту простолюдинку я знаю. Я не про содержанок спрашиваю. — Слегка скривилась в ответ она. — Ты встречаешься с кем-нибудь из благородных? Отец же так и не нашёл тебе невесту.
— Ты с какой целью интересуешься? — Откуда я знаю, есть у настоящего сына графа невеста, или нет. Меня никто об этом не уведомил.
— Я могу помочь тебе решить этот вопрос. — Она снова обернулась на оставленную группу женщин, после чего задумалась, что-то решая. — Тебе же даже сегодня пришлось идти одному.
Эх, а было бы весело, если бы можно было ей предъявить Алину, но раз уж это невозможно, то только и могу, что неопределённо пожать плечами.
— Возможно, отец считает, что после года в армии этот вопрос решиться гораздо проще. — Выдвинул я версию отсутствия невесты у Григория. — Ты-то как на это можешь повлиять?
— Тебе понравилась Софья? — Задала она встречный вопрос. Честно говоря, не сообразил, о ком она, потому вопросительно взглянул в ответ. — Хочешь, она сегодня будет твоей парой? На всю ночь.
— Софья Желудкова? — Наконец я догадался, о ком речь. И демонстративно скривился. — Тётушка, я не люблю, когда меня обманывают.
— Я не обманываю. — В её голосе появилось непонятное удовлетворение. — Её мать сама попросила, чтобы ты отвёл девушку в Малый зал, и побыл её кавалером на этот бал. Если будешь понастойчивее, то уже сегодня уведешь её в свою спальню. Она очень послушная, никогда не перечит матери.
— В чём ещё подвох? — Ухмыльнулся я.
— Нет никакого подвоха. Я всегда с тобой действую честно. — Немного наигранно возмутилась она. — Сейчас я тебя представлю, после чего ты проведёшь девушку в Малый зал знакомить со своими друзьями. После последнего танца с ней ждёшь церемонии, а как она получит взрослое имя, забираешь и везёшь её к себе. Уговаривать её не придётся, её мама даст дочери прямое указание. — И снова этот голос суккубы. — Она доставит тебе незабываемые ощущения.
Ничоси! Ту наивную девочку с большими глазами мне натурально подкладывают в постель, как какую-то оплаченную проститутку. Судя по всему, для тётушки это совершенно нормально, она не верит, что Григорий сможет сам затащить в постель какую-либо девицу из благородных. Только через прямое указание.
Похоже, Григория она не уважает, но что-то ей послезавтра на собрании рода от Григория ну очень надо. И слегка непонятно, зачем это нужно старшей Желудковой, которая вдруг выбрала меня в качестве кавалера для своей дочери. Кажется, мне рано соваться в высший свет. Я вообще ничего не понимаю!
— Эх, Татьяна Мироновна. — Покачав головой, решил показать, как она неправа. — У Софьи большими буквами на лбу написано «девственница». Какая спальня? Да она, небось, и не целовалась в жизни ни разу. Повторю: я не люблю, когда меня обманывают. Потому, рассказывай, зачем мне становиться её кавалером, кроме мутных перспектив воспользоваться её наивностью? Невестой она мне точно не станет, этот вопрос без отца не решить.
— Ты не веришь, что это только ради твоего блага? — Продолжала она играть невинность.
— Скажем так, я Вас слишком уважаю, Татьяна Мироновна. — Покрутил неопределённое пальцев в воздухе. — Чтобы предположить, что в этом нет как минимум ещё двух причин. Хотелось бы их услышать.
Пару минут она раздумывала, пристально разглядывая сначала меня, потом танцующих.
— Ты слишком быстро повзрослел, Григорий. — Заметила она отрешенно.
— В двадцать-то лет — это быстро? — Чуть хохотнул я. — Так что за причина? Или причины.
— Авелия Захаровна мне сказала, что ты общаешься с Рогожиными и Боголюбовыми. Даже отдыхать с ними ходишь в «Радужный Затон». Рассказала, что Рогожин даже заступился за тебя в каком-то конфликте как за своего близкого друга. Это правда?
Мамаша боярина Желудкова расспросила сыночка, где мы пересекались. И тот заложил меня сразу. Про тот конфликт на выходе из туалета знали только мы трое.
— Да, по приказу отца я дружу с ними. — Не стал отпираться от того, что и так легко узнать у других. — Людмила Боголюбова даже хотела, чтобы я был сегодня её парой, но её родители оказались против. Скорее всего, наше общение скоро закончится, вряд ли девушка пойдёт против воли родителей. Её друзья общаются со мной только из-за неё, так что это тоже ненадолго.
Это я добавил не чтобы похвастаться, а чтобы родственница не строила долгосрочных планов. А то с этой змеи станется.
Пауза после моих слов была максимум минутной. Что-то быстро прикинув в уме, тётка снова включила мод суккубы. От её приторно-сладкого голоса было уже реально тошно.
— Мне нужно, чтобы ты познакомил Софью с ними. — Сладкий такой обволакивающий тон голоса. Так и хочется послать эту хитрую змею. — За это тебе достанется её девственность.
— Рад, что тебе что-то там нужно. — Хмыкнул я в ответ с откровенной наглостью. — Где тут моя выгода? Неопытные девочки в качестве оплаты меня не прельщают. Служанки дешевле и удовольствия больше.
— Ты разве не хочешь, чтобы такая семья, как Желудковы, были тебе благодарны? — Театрально удивилась она в ответ.
Ну что за детский развод?!
— Татьяна Мироновна, Вы меня, наверное, с кем-то спутали. — Покачал я головой осуждающе. — Я же уже сказал: мне двадцать лет! Не десять, и даже не пятнадцать. Не надо мне дуть по ушам! Это Вам они будут благодарны, а не мне! Вы получите плату, как посредник между нами. А мне платить Вы отказываетесь, подсовывая на одну ночь целку вместо реального бабла. Нехорошо. Плата девственницами мне не нужна. Мне бы наличными.
— Григорий, что за жаргон? — Начала она играть в строгую тётю.
Ага, переводи разговор, переводи. Ты уже пообещала той тётке, что я буду сопровождать её дочурку, познакомив с детьми из высших. Даже цену наверняка назначила, а мне вы двое назначили роль дефлоратора, да? Решили, что раз девушка всё равно уже взрослая, то нужно быстренько продать её девственность какому-то лоху. Не за деньги, что вы! Это же аристо. За связи.
Но я-то ничего не обещал.
— Не нравится? — Хмыкнул я максимально насмешливо. — Так я пошёл домой. — Сделал вид, что собираюсь оставить её.
— Стой, мы не договорили. — Тон соблазнителя и строгого родителя был отброшен, со мной теперь разговаривала деловая леди. — Что ты ещё хочешь? София тебе же понравилась, будь и ты со мной честным.
— Ой, только не надо говорить: «я тебе уже столько пообещала, а тебе всё мало». — Тоже отбросил словесную игру и заговорил жёстко. — Обещаниями я полон до ушей, могу даже поделиться. Где мой миллион наличными?
— Я же сказала, наличные только через месяц, не раньше.
— Тогда и подходите с вашими процентами и знакомствами через месяц, какие проблемы? — Пожал я плечами, выдав наглую улыбку. Ильф и Петров тут не рождались, а то бы выдал классическое: «Утром деньги, вечером стулья». — А пока что я тоже могу вам что-то пообещать.
Она задумалась, свернула веер, стукнула им по своей ладони.
— Мне нужно будет переговорить с нужными людьми, а в дворцовом комплексе не работает связь. — Начала она, всё ещё пребывая в думах. — Ты получишь миллион, что я обещала, плюс полмиллиона сверху за то, что познакомишь Софию со своими друзьями.