Два и семь

— Давай хоть сто, материалы тоже денег стоят и немалых.

— Пусть будет сто, — он вздохнул. — Чем ещё богат?

— Не то, чтобы богат, но винтовку свою я улучшил, — я положил на стол своё изделие, продавать, конечно, не собирался, но похвалиться был обязан. — Вот, сам посмотри.

Снова пятиминутный осмотр, снова удивлённый возглас:

— Серьёзно к делу подошёл. Сюда ещё оптику, и можно настоящим снайпером быть. Хотя выглядит дико. Такие винтовки нубы покупают, просто чтобы в руках что-то было. Потом, когда разживутся чем-то современным, просто выбрасывают или мне же сдают за копейки. Конкретно эту покупали раза четыре. Отзывы, кстати, были неплохие. И тоже не продаёшь?

— Нет, продать тебе хочу другое: патроны двух видов, автоматные, к калашу, и натовские винтовочные, триста восьмой калибр. Тех и других по тысяче штук.

— Цена?

— Давай по золотому за десяток.

— Не, по золотому я сам продаю, давай за пятнадцать. Тысячу разделить на пятнадцать получается шестьдесят шесть с половиной. Ладно, даю семьдесят за автоматные и восемьдесят за винтовочные. Идёт?

— Согласен, итого сто пятьдесят за две тысячи.

Патроны его несколько удивили тем, что показывали заводскую сборку. Я не стал повышать цену, упирая на этот факт. Потом в ход пошла взрывчатка, а за ней — порох, то и другое Папуас купил с удовольствием, если и обманул меня, то совсем немного. В итоге у меня в кармане (условном) лежали четыреста тридцать золотых, что, по местным меркам, было показателем, если не богатства, то уж точно материальной независимости.

После окончания сделки Папуас написал мне заказы на будущее. Требовалось ему много. Тот же порох он потреблял в огромных количествах, в этом анклаве пополняли свои запасы охотники со всей округи, большинство не брезговало патронами кустарной сборки, а тут Папуас стабильно имел свой гешефт. Взрывчатка ему тоже требовалась, как я понял, тут она была страшным дефицитом, а алхимики получать могли, но в мизерных количествах, никак не удовлетворявших нуждам множества рейдеров. Патроны, само собой, даже просто гильзы к ним. Он, кстати, купил у меня все ставшие ненужными гильзы к моей винтовке, у него была ещё парочка таких в запасе, будет продавать очередным нубам.

Понадобилась ему и форма, а в особенности ботинки, ещё не отказался бы от лекарств, не только наркотических препаратов, но и антибиотиков, средств от отравлений и радиации. Узнав, что есть доступ к складу двадцатимиллиметровых снарядов, немедленно озадачил меня доставкой, за каждый обещал золотой. Если привезти штук сто, проезд оправдаю. По массе выходит тяжелее, чем пятнадцать патронов, зато патроны нужно делать, а снаряды у меня готовые.

Но это будет потом, а пока я хотел отдохнуть и расслабиться, игра для этого предоставляет неплохие возможности. В баре сейчас шёл банкет, группа сталкеров отмечала удачный поход в какие-то дебри за хабаром. Но мне выделили отдельный номер, где уже стоял накрытый стол с парой бутылок красного вина, а с другой стороны сидела здешняя официантка, как я понял, предоставленная мне на вечер в безлимитное пользование. Девушка ради такого даже в красивое платье переоделась.

Я решил сначала отдаться чревоугодию, поскольку с нормальной едой тут сложно, а лежавшая на тарелке вырезка из дикого кабана, просто сводила с ума своим запахом. Соня, будучи девушкой далеко не глупой, тут же присоединилась.

— А как тебя в жизни зовут? — спросил я с набитым ртом. — Ты ведь живой игрок?

— Вопрос неприличный, — отозвалась она, — но я отвечу. Да, живой. Так уж вышло, что я здесь. А зовут меня точно так же.

— Страдаешь?

— Нет, работа, как работа.

— Получаешь достаточно, чтобы в реал переводить?

— Кое-что перевожу, я ведь не просто официантка, меня Игнат с Папуасом регулярно по делу используют, опыт понемногу капает, да и деньги тоже.

— А что сподвигло?

— Инвалидность, я там в коляске передвигалась, операция на позвоночнике была нужна, да денег нет. А капсулу мне благотворительная организация купила.

— Это дешевле операции?

— Раза в четыре, а может, и в пять. Теперь я здесь. Денежка понемногу капает, может, лет за пять накоплю на докторов. У меня ведь ещё и пенсия копится, в реале почти не трачу, только на питательный раствор. Да и без того, я здесь себя хоть человеком чувствую.

— Здесь лучше?

— Намного, здесь я ходить могу, представляешь, когда только попала, заново училась, я забыла просто, как это делается. А ещё здесь жизнь кипит, люди разные общение.

— А секс? Тебя не напрягает?

— С сексом здесь интересно. Вот есть бордель, там девки, они, кстати, почти все игроки, любили это дело в реале, а потом сюда за этим пришли. Если капсулу немного улучшить, можно удовольствия получать даже больше, при этом не бояться не беременности ни триппера. Просто рай.

— А ты?

— А что я, капсула у меня обычная, но удовольствие обеспечивает. Игнат меня никогда не заставляет, если я не хочу. Ты мне приглянулся, вот и решилась. Это ведь тоже жизнь, та самая, которой мне там не хватало. Я ведь на момент травмы девственницей была, даже целовалась всего пару раз. Только тут и распробовала, как это, с мужчиной.

— Ну, блин, даже не знаю. Рассказала такое, как теперь тебя пользовать?

— Очень просто, как в борделе бы девок пользовал, — она улыбнулась и отпила вино из стакана (бокалов тут не водилось). — Странно, но мне так даже больше нравится, никаких соплей с сахаром, просто грубый животный секс. Я иногда смотрю, как в борделе всё происходит, и ловлю себя на мысли, что мне тоже хочется. Только там заработок ниже.

— А всё-таки, чем ты занимаешься у Игната?

— Чаще всего работаю курьером, иногда подслушиваю и подсматриваю, иногда могу и какие-то боевые операции совершать, у меня несколько навыков прокачано и уровень уже тридцатый. А в свободное время официанткой, хотя таких тут ещё две есть. Денежки капают, а тратить их некуда, снаряжение хозяева дают, а еда тут бесплатная. Вот и получается в реал отправлять. Немного, но как средняя зарплата работяги.

Я прикинул, сколько зарабатывает работяга, потом вспомнил стоимость капсулы, потом умножил на пять. Нда. Лет за тридцать накопит.

— А как вообще деньги выводят? Мне самому интересно.

— При подключении есть опция, там можно привязать игровой счёт к реальному. Отсюда переводишь деньги. Сюда нельзя.

— Странно, разве компания от этого не теряет?

— Насколько я знаю, нет, там года три назад был какой-то сюжет с игровой инфляцией, поэтому решили сделать так, чтобы те, кто разбогател, выводили излишки в реал.

— А курс какой?

— Насколько я знаю, один золотой привязан к доллару. Там банк ещё комиссию берёт. Пять процентов, вроде.

Я прикинул, с таким раскладом можно наплевать на задание, заняться производством, а потом продавать товар и копить деньги, глядишь, через два и семь выйду отсюда, если не миллионером, то уж точно обеспеченным человеком. Но нет, не сделаю я так, обещал работать, значит, буду работать. А деньги — это уже как получится.

Некоторое время мы ели и пили в молчании, потом она сказала:

— Предлагаю доесть потом, мне уже не лезет.

— А сейчас?

— А сейчас — другие радости. Тут вот диванчик удобный.

С этими словами она встала на упомянутом диване на четвереньки и задрала подол платья. Хм, неплохо. Не знаю, как она там в реале, а здесь выглядит очень аппетитно. В игре у тебя нет гормонального фона, но потребности, как ни странно, есть. А у меня ещё и после приёма мутагена кое-какой побочный эффект проявился, желательно его опробовать.

— Ну, что же ты, начинай, — она оттопырила попку ещё сильнее.

— Уже иду, — сказал я, расстёгивая штаны.

— Ой! — взвизгнула она, после того, как я, едва не с разбегу вошёл.

— Что такое? — я замер.

— Ничего, великоват, не ожидала, продолжай, только медленно.

Я и начал медленно. Постепенно ускоряя темп. Тут игроделы превзошли самих себя. Понятно, что часть игрового процесса обеспечивает мой собственный мозг, но даже так сложно понять, как удаётся обеспечивать настолько естественные ощущения.