Тафгай 4

Глава 16

На следующее утро в четверг 27-го января в здании на Лужнецкой набережной состоялось очередное заседание Федерации хоккея СССР. На повестке дня стоял вопрос об утверждении окончательного состава сборной команды на олимпийский хоккейный турнир в Саппоро. Вёл собрание, на котором присутствовало множество чиновников разного уровня, несколько корреспондентов из центральных печатных изданий и всего пять отечественных тренеров, ответственный секретарь Федерации Андрей Васильевич Старовойтов. Присутствовал на заседании с раскалывающейся головой и я, так как полночи общались за жизнь на квартире у Саши Мальцева с Харламовым, Васильевым и Борькой Александровым.

— Расскажи, Тафгай, что нас всех ждёт в будущем? — Пригубив шампанского, спросил Валера Васильев.

— Будущее, парни, оно ведь может и измениться, — начал неопределённо я. — Я примерно могу обрисовать, что нас ждёт в грядущем, но это будут скорее мои фантазии.

— Давай, фантазируй, — кивнул Саша Мальцев.

— Значит Мальцев, — задумался я ненадолго, перебирая в уме, что про него читал. — Этим летом встретишь девушку полумесяцем бровь. И проживёте вы с ней долго и счастливо.

— А я? — Подскочил на кресле Валерка Харламов.

— У тебя с личной жизнью пока ничего. — Не стал врать я. — Или проще говоря, бардак. А угомонишься ты где-то года через три. Но весной 1976 года попадёшь в аварию, получишь серьёзную травму ноги. И вообще лучше тебе после 80-го года закончить здесь с хоккеем и перебраться в Испанию.

— Решили же уже, все вместе уедем! — Обиделся Харламов. — Как только родителей в Бильбао перевезти, вот задача.

— Ерунда, — махнул рукой я, отхлебнув кофейку. — Деньги надо копить. Дадим денег кому надо, выпустят. Поэтому пьянству бой.

— А я? — Очнулся задремавший на диване Боря Александров. — Как же я? Один что ли останусь тут в СССР?

— Тебе в 80-ом году будет всего 24, самый рассвет карьеры. — Ответил я. — Если будешь режимить, то станешь звездой похлеще Мальцева и Харламова. Тебя из Союза не выпустят. Будешь капитаном сборной и не спорь. Ближе к 90-ым тебя заберём.

— А про меня что скажешь? — Спросил Валера Васильев.

— Скоро тоже познакомишься с хорошей девушкой, но бухать завязывай, иначе в Испанию не возьмём. — Пробормотал я, клюя носом в тарелку с салатом.

И хоть сидели у Мальцева почти без алкоголя, спать улеглись лишь под утро. Вот башка у меня сейчас и трещит, ведь тренер, зараза, за мной не следит.

Естественно, выступающим на заседании Федерации сегодня был один Всеволод Михайлович Бобров, с которым мы договорились так, если будут неприятные «набросы», чтобы он сначала посмотрел на меня, а уже затем обижался на критику. Ну и конечно я пообещал, что в самый жаркий момент что-нибудь придумаю. Но первая часть доклада, где Бобров показал подробную статистику на каждого игрока, который поучаствовал в скандинавской серии игр, прошла гладко и вопросов вызвала минимум. Особенно она заинтересовала тренера «Динамо» Аркадия Чернышёва, наставника ЦСКА Анатолия Тарасова, тренера «Крыльев» Бориса Кулагина и немного Юрия Баулина, возглавлявшего первый сезон Московский «Спартак».

— Сколько раз я поднимал вопрос об эффективной спортивной статистике?! — Вскочил из хвостовой части длинного стола, где ютились все хоккейные специалисты, Анатолий Тарасов. — Вот как надо её вести. Полезность. Первый пас, второй пас и заброшенная шайба. А то один пашет на льду, а другой только стоит у штанги клюшечку подставляет, а в статистике это не отражено.

— Идея с такой статистикой замечательная, — поддержал коллегу Чернышёв. — Обязательно этот опыт нужно внедрять со следующего сезона в высшей лиге.

— А у меня вопрос другой. — Встал Юрий Баулин. — Почему мои спартаковцы так мало играли? Судя по вашей же выкладке?

— Я сборной команде не враг, — тяжело вздохнул Сева Бобров. — Но твои ребята в неважной форме. Мастера они замечательные, а ошибок допускают много. Да и «Спартак» твой очень сильно отстал в чемпионате от тройки лидеров. — Бобров показал рукой на большую, словно расписание поездов на вокзале таблицу чемпионата СССР, которая висела тут же в кабинете Федерации хоккея. — Вот Юрий Николаевич, смотри сам.

— Ладно, с этим делом ясно, — прервал беседу тренеров секретарь Федерации Андрей Старовойтов. — А не слишком ли у тебя Всеволод Михалыч молодые дебютанты в команде? Я имею ввиду Александрова, которому всего 16 лет и Скворцова, которому 17? Почему ты отказался от более опытных мастеров из «Крыльев советов» Лебедева, Бодунова и Анисина, а так же спартаковцев Зимина и Шепелева. Зачем везёшь на Олимпиаду Свистухина и Федотова, лучше никого что ли нет?

— Александров стал лучшим бомбардиром приза «Известий», — начал немного «заводиться» Бобров. — Скворцов показал себя прекрасно в скандинавском турне. Вот вам наглядная статистика. А Николай Свистухин и Александр Федотов игроки, конечно не звёздные, но они оба центральные нападающие.А с центрами у нас в чемпионате СССР просто беда…

«Всё, выручил переводчик, — усмехнулся я про себя, когда на заседании Федерации стали обсуждать хоккей и хоккеистов, а не около спортивные дела. — Написал в отчёт про Севу Боброва всё как я и попросил, то, что в команде атмосфера рабочая, доброжелательная, главный тренер ответственный, следит за дисциплиной и так далее. Переводчик теперь у нас в долгу, то есть на крючке».

— Предлагаю, голосованием утвердить состав сборной страны, предложенный нам Всеволодом Бобровым. — Улыбнулся Старовойтов. — Кто «за» прошу поднять руки.

— Давайте с голосованием пока не будем спешить, — внезапно сказал Виталий Смирнов, заместитель руководителя всего советского спорта. — У меня есть одна бумага. Попрошу с ней ознакомиться. — Смирно протянул листок с каракулями секретарю Федерации Старовойтову, и на какое-то время в комнате повисла пауза.

«Выждали, суки, — выругался я про себя. — Сейчас клевать начнут. И такая нервотрёпка перед самой Олимпиадой! Глумятся, наслаждаются». Тем временем кляуза, а это было именно она, проползла словно чума вдоль всего стола, где как бояре сидели чиновники.

— Что скажете на обвинение в избиение сотрудника посольства в Швеции? — Спросил Всеволода Боброва глава спорткомитета Сергей Павлов.

— Некрасивая ситуация, — крякнул секретарь ЦК ВЛКСМ Борис Пастухов, который к спорту не имел никакого отношения. — Мы просто обязаны принять меры.