Страница 71 из 103
Кинув беглый взгляд, я сделал быстрый анализ ее поведения и внешности. Ага, пришла не просто так. Как обычно, синяки под глазами от бессонной ночи. Причем бессонной явно не от кувыркания в постели с любовником.
Нет, она пахала, как лошадь. Разгребала дела. Ясно, с этим изменений нет.
А вот другое интересно. Голова чуть наклонена, это выражение почтительности. Руки сложены на груди, закрытый жест. Носок одной стопы смотрит в сторону.
А еще Белокрылова залилась румянцем. Ба, да ей неловко. Что это за смесь доброжелательности и неодобрения? Ага, понятно.
Ей стыдно, что она меня подозревала в сотрудничестве с Пиковым королем. Пришла с раскаянием. Но долго извиняться не будет. Гордость не позволит. Если я буду опять устраивать истерику, развернется и уйдет.
Ну, раз так, я могу немного позабавиться. Поиграть на нервах. Заставить подождать.
Я продлил выступление еще на два номера. Устроил концерт воображаемой группы «Самоцветы». Зрители на сцене спели хорошо, им бешено хлопали.
Затем отправил их в космос. Они восторженно плавали в невесомости и глядели через иллюминатор на далекую землю. Затем я с улыбкой глянул на Аню. Она больше не заливалась румянцем смущения.
Девушка все прекрасно поняла. Теперь она стояла, уперев руки в бока. Глаза сверкали гневом.
— Ну, а теперь я буду считать до десяти, — сказал я зрителям на сцене. — Когда я досчитаю до цифры «десять», вы все выйдете из транса. Вы будете чувствовать себя прекрасно. Отдохнувшими, полными сил. Будете чувствовать себя великолепно, как после крепкого и глубокого сна.
Я постепенно вывел зрителей из гипнотического состояния. Когда они проснулись, то начали потягиваться и протирать глаза. Как будто действительно крепко спали. Впрочем, так оно и было.
Я тщательно осмотрел каждого, убедился, что он действительно проснулся. Не хватало мне еще гипнотиков, бродящих по парку. И закончил выступление, раскланявшись публике. Меня проводили бешеными аплодисментами и криками: «Молодец!».
Сразу после этого публика начала расходиться. Я подошел было к Белокрыловой, но Катя подлетела первой.
— Это было так весело! — сказала она. — Ты выглядел просто замечательно.
Я улыбнулся. Девушка заслуживала явно большего, чем обычная благодарность. И я уже знал, как отплачу ей за бескорыстную помощь.
— Спасибо, Катя. Ты очень мне помогла. Давай встретимся завтра, я объясню тебе подробнее методы гипнотизации.
Но тут вперед выступила Белокрылова. Лицо ее стало ледяным от сдерживаемого раздражения. Быстро же она превратилась обратно в железную леди.
— Извини, но у тебя мало времени. Возможно, завтра ты будешь занят, — сказала она, не глядя на Катю. — Даже не возможно, а наверняка.
Я продолжал улыбаться.
— Да что вы говорите? Кажется, меня подозревают в пособничестве опасному убийце. Неужто такой подозрительный тип нужен милиции?
— Ян, кто это? — недоуменно спросила Катя. — Что она здесь делает?
Белокрылова продолжала смотреть на меня колючими глазами. Потом поняла, что ей придется испить эту чашу до дна. Глубоко вздохнула, будто собралась нырять в прорубь.
— От лица нашей службы я приношу извинения, что подозревала тебя в связях с преступником, — сказала она четко и ясно. — И прошу вернуться к своим обязанностям внештатного консультанта.
Это уже совсем другое дело. Но я видел, что еще могу немного позлить ее. Красная линия еще не пройдена.
— Только от лица службы? — спросил я настойчиво и приставил ладонь к уху. — А от себя лично? Ведь ты тоже…
— От себя тоже приношу извинения, — перебила меня Аня. — Ну, достаточно этого? А сейчас пойдем со мной, мне срочно нужно…
— А медаль? — спросил я. — Мне будет медаль за неоценимую помощь следствию?
Белокрылова, наконец, вскипела.
— Да иди ты знаешь, куда! — сказала она резко и повернулась, чтобы уйти.
К счастью, я успел схватить ее за локоть.
— Ну ладно, не злись. Я и так понял, что вам нужна помощь. Что стряслось?
Катя изумленно смотрела на нас.
— А как же я, Ян? — спросила она. — Вы что, не будете меня обучать?
Я сделал знак Белокрыловой, чтобы подождала. Потом прошелся вместе с Катей и объяснил ей ситуацию. В общих чертах. Сказал, что помогаю милиции. И успокоил, сообщил, что наше сотрудничество в силе.
— Я тебя жду завтра, — сказал я. — Давай, знаешь что сделаем? Я заеду за тобой и мы поедем гулять. Мороженое будешь? Ну вот и отлично. А я тебе расскажу все подробно, хорошо?
Катя радостно кивнула. Я с улыбкой отпустил ее домой. А сам повернулся к терпеливо ждущей Белокрыловой.
— Ну, что там у вас случилось? — спросил я. — Рассказывай.
Мы пошли по проходу между опустевшими скамейками. Снова начал накрапывать дождик.
— Кстати, тебе не утвердили все доплаты и надбавки, что я просила, — сказала Аня. — Внештатному консультанту это не положено. Только разовые выплаты. Это одна плохая новость. А есть вторая, еще хуже.
***
Поздним вечером того же дня, хмурого пасмурного дня, Николай Каланчаев вышел из дома и отправился по улице Некрасова. Он шел неестественно прямо. Как будто палку проглотил.
Походка немного подпрыгивающая. Руками двигал в стороны, как на параде. Может, это потому, что в институте он занимался гимнастикой и даже достиг звания кандидата в мастера спорта?
По образованию и профессии он был токарем, но особого успеха на этом поприще не достиг. Рано женился, потому что его подруга забеременела от него. Потом родила от него еще ребенка.
А год назад Каланчаев развелся с женой. Не сошлись характерами, как говорится. И еще из-за постоянных материальных трудностей. Каланчаев любил покутить и мог спустить всю зарплату в кабаке.
Иногда он оглядывался по сторонам. Уже стемнело. Народу на улице мало. Все прятались от дождя и не обращали внимания на молодого человека. Идет себе и идет по своим делам. Кому какая разница?
Между тем, сегодня он собирался поправить финансовое положение. Каланчаев прошел пять кварталов и добрался до Пушкинской. Дорогу переходил быстро, старательно глядел по сторонам. Впрочем, машин на улицах мало.
На углу этой улицы его остановил постовой.
— Документики ваши попрошу, гражданин, — сказал он строго. Милиционер был молодой, с едва пробивающимися усиками. — Вы почему на красный свет дорогу перебегаете? Вас оштрафовать?
Каланчаев сильно побледнел. Жаль, в темноте милиционер не заметил. А то все могло пойти по-другому. Но паспорт отдал и сказал ломким голосом:
— Да я это, аптеку ищу! У меня брат заболел, лекарств нет. В одной спросил, в другой, все закончились. Поэтому я и торопился.