Страница 8 из 9
Ещё и виртуальный противник больно плазмой стреляет. Не увернулся – получи. У меня, уже, всё тело в ожогах. У Верёвы – тоже. Хорошо, ещё, без летального исхода. У остальных легче. Они уже приноровились. Да и у многих, изначально, неплохая подготовка была, не чета нашей. В основном десантура, да спецназ. С Чеченской, ещё, несколько омоновцев были. Мы, кстати, последние из нашего мира. Пока, больше никого не будут брать. Так что, нам, можно сказать, повезло. Это, конечно, если не загадывать на будущее. Я, например, на свои ноги нарадоваться не могу. Бегаю с наслаждением. Да и Верёва постоянно на свою руку любуется.
Сегодня мы с Верёвой сдавали своеобразный экзамен. Завтра у нас первый боевой выход, и придётся столкнуться, уже, не с виртуальным, а с реальным противником. Так что, Тула решил окончательно убедиться в том, что мы готовы. В прочем, как тут можно быть уверенным, если мы с противником ещё ни разу не сталкивались? Накувыркались мы на полигоне за весь день от души! Тула, наверное, всю свою фантазию применил, не давая нам даже присесть ни на минуту. А фантазия у него на всю катушку работает. Мало нам не показалось.
Вечером, после того, как Тула провёл с нами разбор боя, мы приняли душ, переоделись в повседневные комбинезоны и поели в столовой, настало время отдыха. Кают-компания гостеприимно распахнула свои двери, и мы, привычно выбрав напитки по вкусу, разместились на диванчиках, разбившись на группы по интересам. Особой тяги к спиртному, кстати, ни у кого не наблюдалось. Так, немного для настроения, и всё. Даже не скажешь, что все вокруг в своё время были хроническими алкоголиками. Как тут не подивиться такому развитию медицины?
– Завтра первый боевой выход, – мне, почему-то, стало не по себе. – Вот, там и посмотрим, что для нас пришельцы приготовили.
– О чём грустим? – присел рядом с нами Тула и махнул мне рукой. – Сиди. Не в армии. Тем более, что обстановка неформальная.
– Думаем, с чем нам предстоит завтра столкнуться, – пояснил Верёва.
– С очень серьёзным противником. Но, мы готовы противостоять достойно. По крайней мере, мы лучше, чем местные вояки.
– Как, хоть, они выглядят, инопланетяне эти?
– А, вот, этого никто не знает. Всё это время мы воюем с роботами. А пришельцы ещё не показывались ни разу.
– А, как так получилось, что потомки наши, имея продвинутое вооружение и технику, не смогли дать пришельцам отпор. А мы, со своим, по современным меркам, допотопным оружием их бить сможем?
– Этого, до конца, ни я, ни наши кураторы, не поняли. Но, думаю, дело в инерционности и косности мышления пришельцев.
– Это, как? – удивился Курок.
– Понимаешь, все техногенные цивилизации, просто, должны развиваться по одним законам. От простого – к сложному, от примитива – к совершенству. И обратного хода на этом пути нет. Невозможно, имея автомат, поменять его на лук, понимаешь? Но, у каждого оружия есть свои преимущества. Тот же лук изготовить, при должном умении, гораздо проще, а стреляет он бесшумно и, при наличии необходимых навыков, достаточно убойно.
– Ну, на автомат, тоже, глушак навернуть можно, – не согласился я.
– Можно, конечно. Но это – дополнительная доработка, без которой бесшумной стрельбы не получится. Так и тут. Если, уж, наши потомки отказались от огнестрела, как неудобного, шумного и неэкономичного оружия и перешли на более совершенное импульсное и лучевое, то, что говорить про пришельцев, которые обогнали наших кураторов, больше¸ наверное, чем они нас. Естественно, что весь наш огнестрел для них, что для нас каменный топор. Смертельно, конечно, но несерьёзно. Вот бронирование их техники и ориентировано не на огнестрельное оружие. Например, если говорить примитивно, зеркало спокойно отразит луч мощнейшего лазера, но никогда не остановит автоматную пулю. Как-то так. В этом слабость новых технологий. Они слишком уязвимы для грубой силы. А мы, как раз, и являемся этой самой грубой силой. По крайней мере, пока.
– Что значит, пока? – даже отставил свой стакан с виски Верёва.
– Пришельцы, рано или поздно, поймут, что их защита не работает, и будут искать меры противодействия. Думаю, скоро следует ожидать чего-то нового.
– Что ещё можно придумать? – возмутился Курок. – Итак, каких только гадостей не напридумывали. Вон, сколько их мы на полигоне покрошили.
– Ага, – рассмеялся Тула. – Уж, в этом пришельцам не откажешь. Ну и фантазия наших кураторов.
– Это, как, фантазия? – не понял я.
– А так. Чем больше ситуаций отрабатываем, тем с меньшими неожиданностями столкнёмся.
– То есть, все эти монстры, с которыми мы бились на полигоне, могут и не существовать вовсе?
– Конечно! Нашим потомкам и платформ за глаза хватило, чтобы поглубже в землю зарыться и не отсвечивать. Мы не знаем, с чем завтра столкнёмся. Почти каждый выход что-то новое. Но задачу свою мы должны выполнить.
– А БТРы? – поинтересовался я. – Зачем они нужны? Против инопланетных технологий они, вообще не пляшут.
– Это, просто поддержка огнём на первом этапе. Ну и, если повезёт, средство доставки нас в район операций. Естественно, что долго они не продержатся. Но, хоть какое-то средство усиления. У потомков одни флаеры и глайдеры. Они же по земле давно ездить разучились. А падать мне, как-то, не хочется. По низу, оно, надёжнее будет. Кстати, такое впечатление, что наши радиопереговоры пришельцы тоже не прослушивают.
– Это, почему?
– Наверное, они, уже, давно забыли, что такое радио, а связь у них основана на других принципах.
– Да уж. И не знаешь, что лучше – прогресс или наша отсталость.
– Зато, какая у нас экипировка!
Экипировка, действительно, была, что надо. Как вспомню, в чём мы в Афгане воевали, так вздрогну. Допотопные стальные каски времён Великой Отечественной войны, неудобные бронежилеты, тяжёлые ватные бушлаты и берцы, совершенно неприспособленные для горной местности и долго не живущие. А, уж, ощущения попавшего под коленку или локоть острого камешка в разгар боя, вообще, не передать.
А тут, лёгкие и прочные полевые комбинезоны с терморегуляцией, на которые по настоянию Тулы нанесён пиксельный камуфляж, композитная броня, почти ничего не весящая и не сковывающая движения, прочные полусапожки с умной застёжкой, охватывающей лодыжку так, что обувь на ноге не чувствуется, а в подошвах заложено ещё немало различных примочек, тактический шлем-сфера с гарнитурой внутреннего радиообмена и необходимой информацией, выводимой на лицевой щиток. Короче, в такой экипировке воевать можно.
Я шёл вдоль бетонки третьим в колонне, контролируя стволом автомата правый сектор. Следом – Верёва, так же, как и я, удерживал левый. В середине колонны Самоделкин с маленького, размером с планшет, пульта, управлял дроном, непрерывно жужжащим где-то наверху. Справа и слева, скрытые за холмами, двигались ещё две колонны, а сзади, в километре, нас страховала резервная группа на БТРах. Картина маслом: подразделение на боевых. Не знаю, перетащили ли наши потомки эти машины из нашей реальности, или смогли воссоздать технологию уже тут, но это были новенькие БТР-90.
– Противник на одиннадцать часов! – сообщил Самоделкин. – Восемь платформ!
Радужный, переливающийся плазмоид сверкнул в небе, дрон испарился, буквально, на глазах, и наш оператор, разочарованно чертыхнувшись, закинул пульт в чехол на бедре.
– Всё. Сбили наши глаза.
– К бою! – скомандовал командир моего отделения Чёрт.
Мы рассыпались на боевые двойки, автоматически выбирая укрытия. Теперь, сами. Только, общая координация по рации. Платформы вынырнули над чередой холмов спереди и с ходу атаковали нас роем плазмоидов. И всё завертелось, как в каком-то сумасшедшем калейдоскопе. Прикрывая друг друга, мы с Верёвой крутились, словно корабельная зенитная установка. От попадания пуль плазмоиды взрывались, но, тут же, на их месте возникали всё новые и новые.
Сзади, из-за наших спин потянулись трассы выстрелов 30 миллиметровых автоматических пушек, установленных в башнях БТР-90, и шесть платформ вспухли, утонув в облаке раскалённых газов. Две оставшиеся резко спикировали к земле, выровнялись на высоте пяти-шести метров и застыли, приподняв вверх передние части.