Госпожа Печалей

— Не подходите, — прошипел остальным Венцеслав. Он чувствовал, что эти ползучие гады не просто отвратительны. Они опасны, хотя он и не знал точно, чем именно.

— Упыри! — крикнул, подбегая, Омид. — Они в туннелях! Гонятся за мной!

Глаза его расширились — он заметил множество снующих по стенам червей.

— Склеп-крепость дальше, — напомнила Венцеславу Оракул под Вуалью. — Промедление может привести к большой беде.

— Держитесь подальше от стен, — велел людям Венцеслав. — Продолжайте идти. Что бы ни случилось, продолжайте идти.

Но сам Венцеслав не последовал своему приказу. Пляшущий свет факела человека, бегущего за Омидом, приближался. А еще дальше блестели голодные глаза преследователей. Пальцы капитана крепче сжали рукоять меча. Он посмотрел на задержавшуюся рядом с ним провидицу.

— Иди вперед с остальными, — бросил он ей. — И уйти не могу.

Оракул под Вуалью обвела рукой окружающие их стены:

— Нужно поторопиться, и не из-за упырей.

Времени размышлять над смыслом ее слов у Венцеслава не было. Свет факела уже приблизился настолько, что капитан разглядел двух бегущих людей. Кветка и Гаевик! От орды каннибалов спаслись оба!

— Быстрее! Сюда! — крикнул он.

Крик словно подстегнул пару, потому что они, вложив все силы в последний рывок, немного оторвались от преследующей их, капающей слюной толпы.

— Можешь что-то сделать? — нервно спросил Венцеслав провидицу.

— Так близко к Госпоже Печалей я не рискну призвать свою магию, — покачала головой Оракул под Вуалью. — Она ощутит мое присутствие, и тогда все ваши труды пойдут прахом. — Тон ее стал серьезным и торжественным: — Твои друзья должны победить сами.

Венцеслав переплел мизинцы, ловя ту удачу, что могла просочиться в эти катакомбы. Ошибки не было. Упыри настигали бегущую пару. Некоторые чудовища швыряли в людей камни, пытаясь свалить добычу и завершить погоню. Камни достигали цели, но ни один не ударил достаточно сильно, чтобы сбить Кветку или Гаевика с ног.

А трупоеды уже наседали. Первый вскинул длинную руку, чтобы схватить Кветку, но прежде, чем ядовитые когти вцепились в ее одежду, один из брошенных сородичами упыря камней угодил ему прямо по затылку. Упырь рухнул на пол и завалил дорогу тем, кто бежал следом. Между беглецами и преследователями образовался зазор, расширившийся еще больше, когда несколько обезумевших монстров накинулись на своего упавшего товарища и принялись рвать его плоть с жестокостью каннибалов.

Однако большинство упырей не стали отвлекаться на братоубийство — их интересовала добыча повкуснее. Вид ожидающих впереди Венцеслава и Оракула под Вуалью только подхлестнул их.

— Быстрее! Сюда! Сюда! — взревел Венцеслав.

Кветка и Гаевик добрались до облицованных костями катакомб, но, вымотанные до предела, пробежали по ним всего несколько ярдов. Двигаться дальше без передышки они просто не могли.

— Уведи их, — велел Венцеслав Оракулу под Вуалью.

А сам, взмахнув мечом, шагнул навстречу наступающим упырям.

— Вернуться должен ты, — упрекнула его провидица, — из туннеля — обратно в катакомбы. Здесь ты будешь в безопасности.

И Венцеслав послушался. Сделал то, что сказала женщина. Ее совет уже привел их сюда, и сомневаться в ее словах теперь он не собирался. Даже когда упыри ворвались в катакомбы следом за ними, он не утратил уверенности в том, что Оракул под Вуалью знает, что делать, и спасет людей.

Упыри запнулись всего в нескольких шагах от выложенных костями стен. Уродливые лица исказил невыразимый ужас. Крики, жутко похожие на человеческие — при том, что рвались они из клыкастых ртов, — огласили туннель. И Венцеслав сразу увидел, в чем дело.

Черви — эти омерзительные полупрозрачные личинки, скользящие по стенам. Они проявили зловещий интерес, когда Венцеслав опалил их факелом. Но упыри удостоились еще большего внимания. Черви покинули свои шестки из костей и набросились на трупоедов. Первые два упыря упали, полностью скрытые под извивающейся массой. Другие, подвергшиеся не столь кучной атаке, развернулись и помчались прочь по туннелю, вопя и вселяя панику в отставших каннибалов. Сверкающие глаза исчезли во тьме. Орда отступила, пытаясь выбраться на поверхность.

Венцеслав с нездоровым восхищением наблюдал за двумя бьющимися в корчах упырями. Все больше и больше червей падало на них. Сами стены, казалось, зашевелились — легионы мелких тварей выползали из глубин за своей долей добычи. Под полупрозрачной извивающейся грудой виднелись тела трупожоров, растворяющиеся, словно их погрузили в кислоту.

— Могильные черви, — с отвращением пробормотала Кветка. — Они питаются плотью и духом мертвецов, оставляя после себя только кости. — Она кивнула на пожираемых упырей: — Они сами почти как падаль, вот и распалили голод червяков.

— Спасибо, что черви не сочли нас подходящей пищей, — сказал Венцеслав, глядя, как по стенам прокатываются волны: все больше и больше личинок стремилось добраться до упырей.

Кветка побледнела:

— Еще успеют. Когда-то давно жрецы Бельвегрода пытались разводить могильных червей, чтобы уничтожать нежить, терроризирующую старый город. Но скоро они обнаружили, что эти твари не поддаются контролю. Если уж они проголодались, их не так-то легко насытить. И если пищи не станет, они начнут пожирать живых. Им всего лишь больше нравится нежить.

— Значит, надо убираться отсюда прежде, чем они закончат эту трапезу.

— От склепа-крепости нас, возможно, отделяют мили катакомб, — предупредила Оракул под Вуалью. — Полагаешь, что сумеешь ускользнуть от всех местных червей?

— Что же нам делать?

— Кажется, я знаю ответ. — Кветка сунула руку в заплечный мешок, с которым так и не рассталась. Море Слез уничтожило книги, но прочие вещи сохранились. Порывшись хорошенько, ученая извлекла пучок трав. — Волчецвет, — объяснила она, взяла один из прутиков и согнула его так, что получилось кольцо.

— Талисман против змей. — Капитан покачал головой. — У меня был такой. — Он похлопал себя по предплечью, где на коже выделялось белесое пятно. — Либо он был сделан неправильно, либо это одна из традиций, которые азириты справедливо называют суеверием.

— Не знаю, почему он не сработал с твоей змеей, — сказала Кветка, — но старые жрецы, разводившие могильных червей, пользовались подобными талисманами для защиты от своих «питомцев». — И прежде, чем кто-либо успел ее остановить, ученая поднесла волчецвет к стене. Корчащаяся масса червей разделилась и отпрянула от ее пальцев, избегая контакта с веточкой. — Видишь? Работает.

Венцеслав проглотил вертевшийся на языке гневный ответ — мол, что бы они делали, если бы не сработало? — и молча взял у Кветки один из стеблей, тоже свернув из него кольцо. Гаевик поступил так же.

Но когда Кветка протянула прутик Оракулу под Вуалью, провидица покачала головой:

— У меня своя защита. Позаботьтесь об остальных членах своего отряда. Они-то беззащитны.

— Азириты! — Венцеслав бросил взгляд на тела упырей, уже почти превратившиеся в скелеты. Безмозглые могильные черви продолжали скользить по стенам, желая поучаствовать в пиршестве, но еды-то становилось все меньше, и, когда от трупов останутся одни лишь кости, личинки бросятся в катакомбы искать новые жертвы. — Надо сделать для них талисманы! Надо защитить их прежде, чем…

Кветка подняла руку — и Венцеслав увидел, почему она вдруг так болезненно осунулась. Махьяр, Сорайя, Омид. Трое азиритов. А в руке ученой подрагивали лишь два прутика волчецвета.

Сорайя провела пальцем по маленькой петельке из волчецвета, которую дала ей Кветка. Смерть упырей, конечно, ужасала, но в то же время вера обретенных в этот талисман казалась ей не более чем суеверием. Махьяр сомневался в эффективности оберега еще сильнее, и, только когда Венцеслав приказал ему взять его, жрец нехотя принял свернутую кольцом веточку.

Омид же был так напуган, что просто не верил, что талисманы сработают; он твердо считал, что им с Сорайей вообще дали неправильные обереги.