Разлюбить князя

Когда дверь открылась, она услышала мужские голоса, доносившиеся снаружи.

— Сарук! Ты только девку в пыль не сотри! Нам оставь на потеху, — засмеялся кто-то.

— Оставлю, оставлю! Не волнуйтесь. — Ответил Сарук. Потом повозился у дверей. — О, Чёрный Гнесс! Крюка нет. Кто же снял-то его, а? Кому он тут помешал?

Он прошёл на середину комнаты. Взял табурет и снова вернулся к дверям. Таня наблюдала, как он просунул ножку табурета в ручку двери. Потом подёргал дверь и, убедившись, что в дом не войти, направился к кровати.

— Хватит спать, красавица! — наклонился он над ней и провёл по щеке рукой. — Просыпайся.

Никакой ответной реакции. Сарук не сильно похлопал женщину по щеке.

Таня вздрогнула, открыла глаза и, деланно испугавшись, отползла от него к стене:

— Ты!? — прекрасно изобразила она удивление.

— Узнала, да? Это хорошо.

— Так это ты похитил меня?

Мужчина ухмыльнулся.

— Но зачем?

— Зачем? Ты спрашиваешь — зачем!? — тут он рассмеялся. — А сама-то как думаешь?

Он расстегнул пояс с ножами и кинул его на пол. Потом стал расстёгивать безрукавку, не сводя с неё плотоядного взгляда. Тане даже показалось, что он облизнулся.

— Я так понимаю, что сопротивляться бесполезно и упрашивать тебя одуматься, тоже бесполезно?

— Правильно понимаешь, — он снял брюки и остался в одних подштанниках.

«Надо же… А Буршан не носит нижнее бельё», — не к месту подумала Таня.

Часть 7 глава 2 (продолжение)

— Ну, раз выбора у меня нет… — вздохнула она, — то позволь мне сделать тебе массаж перед тем, как мы… ну, ты понимаешь…

— Что такое массаж?

— Тебе что — никогда не делали массаж!? — она округлила глаза, выказывая удивление. — Это же необыкновенно приятно.

— Я даже не знаю, что это такое… — Сарук даже растерялся немного. Он никак не ожидал, что женщина князя не только легко смирится со своим положением, но и ещё предложит что-то приятное.

— Тогда я тебе сейчас его сделаю. Уверяю тебя, ничего лучшего ты не испытывал. Давай, ложись на живот, — постучала Таня по кровати рядом с собой.

Сарук лёг.

— Руки вот сюда… да… так. Расслабься…

Таня села верхом ему на спину и стала разминать плечи. Хотя массажисткой она не была, но прекрасно знала точки, на которые можно нажать и усыпить человека. К тому же, как ей казалось, мужчине будет приятно, что ему разминают затёкшие мышцы, это расслабит его, и он потеряет бдительность. Её движения были мягкие, нежные. Иногда она нажимала пальцами чуть сильнее, иногда её пальцы скользили по его плечам, почти не касаясь кожи.

— Ну, как ощущения?

— Приятные, согласен. Но… — он так резко повернулся со спины на бок, что Таня упала с него. — Но от них в сон клонит, а я спать не собираюсь, сиятельная Таня. У меня совсем другие планы.

Его рука скользнула ей под рубашку, и он крепко сжал её обнажённое бедро:

— Восхитительно! Ты даже без панталон…

Таня попробовала вырваться, но он придавил её к кровати:

— Тихо, тихо… сама же говорила, что выбора у тебя нет…

— Ты меня не так понял. — Смиренно произнесла она. — Я рубашку снять сама хотела. Отодвинься, я разденусь.

Сарук отпустил её. Сел рядом. Она встала на колени и рывком сняла с себя чуть влажную ещё рубашку. Откинула её в сторону:

— Ну, как? Нравлюсь? — она слегка повела бёдрами.

У Сарука даже во рту пересохло.

— Сама Солнцеликая Гизера может позавидовать твоей красоте… — шептал он, касаясь нежно её груди. В этот момент он понял, насколько правильно поступил, отравив своих подельников. — Никому не отдам тебя… Ни друзьям своим, ни готыму, ни князю этому, чтоб ему пусто было… — продолжал он гладить тело женщины.

Сарук наклонился и коснулся губами её соска. Таня, сжав зубы от отвращения, потянула его на себя, и они упали на кровать. Пока Сарук жадно целовал её груди и живот, она нащупала крюк и, мысленно проговорив, «Помоги, Господи!», ударила его по затылку. Он вздрогнул и замер. Таня столкнула с себя безвольное тело. Схватила свою рубаху и, оторвав край подола, крепко связала ему руки за спиной. Затем, оторвав ещё кусок, так же крепко связала ноги. Из его же носка сделала кляп и сунула ему в рот. Быстро надела ставшую намного короче рубашку. Подхватила его ремень с ножами с пола. Он был ей великоват. Свалился с талии на бёдра, но её это не смутило. Таня взяла один из ножей и занесла над Саруком… Нет! Не смогла убить беззащитного, связанного человека. Задумалась на мгновение и всё-таки не удержалась, ткнула ножом в мягкие ткани: «Это тебе за Буршана, гад!» Прихватив спички и свечу, она направилась к противоположному от дверей окну. Открыла его и выпрыгнула на улицу. Лес встретил её непроглядной тьмой и странными, пугающими звуками. Понятно, что бежать через лес среди ночи в неизвестном направлении она не решилась. Внимательно осматривая домик, Таня заметила под крышей небольшое оконце.

«Где наша не пропадала!» — решила она и полезла по бревенчатой стене, ломая ногти на руках, шепча себе под нос ругательства. Несколько раз ноги у неё соскальзывали, но она удерживалась окровавленными пальцами и упорно лезла вверх. Наконец она добралась до окна и, стараясь не шуметь, влезла в него. Остановилась. На чердаке было темно. Она постояла некоторое время на месте, пока глаза не привыкли к темноте. Зажигать свечу не рискнула. Вдруг кто-либо из мужчин посмотрит наверх? Осмотрелась… Чердак был пуст, если не считать пару поленьев да нескольких досок. Таня осторожно приблизилась к тому окну, из которого можно было видеть небольшую поляну и сидевших у костра мужчин. Так как окна были без стёкол, она хорошо слышала, о чём говорили мужчины.

— Что-то Сарук долго там возится, — сказал Микай.

— Да не так уж и долго. Просто ожидание всегда томительно. Тем более такое ожидание… — хихикнул Ванур. — Небось, молодайка сладкая очень. Оторваться не может, — мечтательно закатил он глаза к небу.

— Пойду, потороплю.

— Да куда торопиться? Ночь длинная, правильно Сарук сказал.

— Меня что-то в сон клонит… Как бы ни уснуть раньше времени.

— На вот, выпей эля. Взбодрись. — И Ванур пододвинул бутыль товарищу.

Тот протянул руку за бутылью и вдруг упал лицом на стол.

— Ну, ты молодец! На ходу засыпаешь, — хохотнул Ванур, и уже хотел было встать, что бы подойти к Микаю, но ноги у него подкосились. Навалилась усталость, и он тоже рухнул на стол. Глаза его закрылись. «Надо же, как меня сон срубил…» — вяло подумал он, засыпая навсегда.

Таня наблюдала эту картину сверху. Она поняла, что яд подействовал и теперь в лесу, кроме неё да связанного мужчины в домике, никого нет. Больше не таясь, она встала, зажгла свечу и стала внимательно осматривать пол. Нашла люк для спуска вниз и вспомнила, что в комнате видела лестницу. В дальнем углу обнаружила верёвку, которую не заметила раньше. Спускаться вниз, к связанному мужчине у неё не было никакого желания. Рассчитывать на чью-либо помощь не приходилось, поэтому она решила не предпринимать ничего и дождаться рассвета. Чёрный ночной лес пугал её. У неё не было уверенности, что фраза Маугли спасёт её ещё раз. Кто знает, может, на других зверей она не подействует. Поставив свечу у ног, Таня села, прислонившись спиной к стене, и закрыла глаза. Сейчас, оставшись наедине с собой, она дала волю слезам. Мысль о том, что Буршан мёртв, и она больше никогда не увидит его, не обнимет, не ощутит на своих губах вкус его поцелуя, приносила ей нестерпимую боль. Так горько она плакала, пожалуй, только в детстве. Но тогда она плакала из-за пустячных детских обид, теперь же она оплакивала мужчину, которого полюбила несмотря ни на что. Да, она стремилась вернуться в свой мир и покинуть князя. Да, было время, когда она ненавидела его всей душой, но даже тогда она не желала ему смерти. Теперь, без него, Таня осталась один на один с этим незнакомым миром. Что ждёт её, когда она вернётся в Голубую Даль, Ивлева даже думать не хотела. Через какое-то время, продолжая всхлипывать, она провалилась в тревожный сон…