Страница 6 из 53
Переживая, перебирая в памяти прошлые события, я горделиво выхожу с помещения на улицу и жду мужчину, когда-то значащего для меня больше, чем кто-либо. Как ни странно, Джексон задерживается, что несвойственно для его пунктуальной персоны.
Покрытая девичьей скромностью, словно впервые иду на свидание в своей жизни, меня обуревают вопросы: «А может, он передумал? Или решил провести этот вечер в компании своих бизнес-партнёров и брюнетки, которая весь вечер не отходила от него?»
Как же такое могло случиться, что мы с ним встретились? Или это его двойник, и я подверглась нашествию воспаленного воображения?
Вместе с тем, я должна помнить, что у меня есть молодой человек, как и у этого видного, публичного мужчины, – девушка. И все дальнейшие встречи с ним будут невозможны, да и бессмысленны.
Стою, трясусь от нагрянувшей на меня встречи, возле здания, но провожу время со смыслом, строча в заметках телефона продолжение книги, которую я начала писать тремя месяцами назад. Жанр моего произведения – роман. Писательство помогает мне забыть обо всех тревожных мыслях и на мгновение постранствовать в другом мире, в другой реальности, творцом которой являюсь я.
– Я опоздал, Милана Фьючерс. Прошу прощения. – Джексон подходит со спины. Сию минуту я ощущаю более резкий, чем был час назад, запах мужской парфюмерии, щекочущей нос.
«Его вкусы заметно изменились», – думаю я, подскочив от его голоса, словно от удара тока. Смущенная официальным тоном, я поворачиваюсь к нему лицом. Мой взгляд падает на держащий в руках у Джексона букет алых роз, отчего я невольно раскрываю рот от удивления.
«Вероятно, именно это и явилось причиной его опоздания».
– Это вам, модель, – протягивая розы, сообщает Джексон с отблеском нескрываемого ко мне почтения. Пальцы наших рук тонко-тонко соприкасаются друг с другом, обдавая меня непроизвольной дрожью. Я медленно дотрагиваюсь букета, будто продляю этой щемящей нежности момент. Джексон просверливает меня оценивающим взглядом, оттого тугой узел проявляющегося страха и безграничной паники сжимает моё тело. Я прислоняю к себе этих алых, вкуснопахнущих, и с частичкой от Джексона «малышей». Создаётся ощущение, что лепестки роз за это короткое время пропитались его божественным, резким, задурманивающим одеколоном. – Я польщен твоей речью. – Я смущенно удивляюсь торжественности его тона. – Такого уверенного в себе сотрудника с неимоверной напористостью в голосе я бы, бесспорно, принял в свою компанию и платил бы ему повышенное жалованье. – Его взгляд, исполненный властностью, ледяной холодностью со скрываемой, но проявляемой в словах нежностью, легко уловимой мной, позволяет мысленно согласиться с тем, что он, действительно, обладает способностью или умением очаровывать женщин.
Я опускаю глаза вниз, расплываясь в робкой улыбке от его косвенного комплимента, отчего мой язык выдает прежде, чем соглашается мозг:
– Я поразила великого оратора?..
– Не то слово… – мягко отрезает он.
Меня пронзает цветочный запах, формирующий во мне мысль:
– Безупречные цветы!.. – с трепетом в голосе говорю я и краснею. – Смею безмерно поблагодарить вас, Джексон Моррис. – Откровенно непривычно говорить вслух его инициалы, которые в глубоко укоренившемся местечке моего сознания значит гораздо больше, чем просто имя и фамилия… Сказанное вслух, преподносит мне комок застенчивости, подобно произнесению чего-то нечто постыдного.
Желая произвести на похитителя дамских сердец впечатление, продолжаю:
– А по поводу ваших слов относительно вакансии, я, пожалуй, откажусь, так как основной моей деятельностью является профессия модели. – Я подчеркиваю голосом «модели».
Джексон остается невозмутимым, не позволяя себе выпустить корзину эмоций, тщательно скрывая самую обычную улыбку.
– Модель Милана Фьючерс, позволите мне пригласить вас в ресторан итальянской кухни «Oven Mozzarella Bar»?.. – говорит он, демонстративно кашлянув, прикрыв ладонью рот, словно боясь быть отвергнутым.
– Позволю, мистер Моррис. – Я не отхожу от официального стиля общения.
С бьющимся сердцем я встречаюсь с ним взглядом, чувствуя, что он что-то желает сказать.
– Мой личный телохранитель нас довезет. Прошу, – любезничает Джексон, кивком указывая мне на автомобиль, и открывает дверцу машины.
Потрясенная его неожиданным заявлением, во мне тут же образуются, насыщенные рьяным любопытством, вопросы.
«Личный телохранитель? Так этот недавний новый автомобиль в мире от «Bugatti La Voiture Noire» принадлежит ему?»
Я ахаю от восторга то ли из-за того, что у Джексона имеется телохранитель, который при этом является его личным водителем, то ли из-за этой самой дорогостоящей марки машины в мире.
«Что ещё за этот вечер я узнаю о нем?»
– Благодарю, – вежливо отвечаю я, садясь на заднее, кожаное, невероятно удобное сиденье высококлассного автомобиля. Джексон занимает место рядом со мной, заходя с другой стороны. Я кладу цветы на колени, но перед этим повторно вдыхаю их нежный запах, который сливается с дерзким запахом парфюма от Джексона. Во мне пробегает воспоминание, как Джексон дарил мне букет цветов после первого показа мод в Сиэтле. И именно тогда и началась наша история любви…
Мои мысли прерывает тот, кем заполнен мой рассудок:
– Это Тайлер Браун, – в деловой манере знакомит меня Джексон со своим водителем. – Тайлер, это Милана Фьючерс, модель.
От его представлений меня Тайлеру образуются приятные ощущения и по телу пробегает огонек сияния, переходящий плавно в смущенную улыбку. Пожалуй, у Тайлера возникает в этот момент поток вопросов: «Зачем Джексон везет модель в ресторан? Кто она такая? У них свидание или деловая встреча?»
– Здравствуйте, Тайлер, – вежливо протягиваю я; волнение не приглушается.
При первом взгляде на Тайлера в голове проплывает мысль об «агенте 007». На этом «опасном» мужчине безупречно сидит истинно чёрного цвета классический костюм. Виднеющаяся рубашка также является темной, но не уступает цвету костюма. Глаза Тайлера прикрыты чёрными очками. С виду он чем-то похож на Джексона, но по телосложению полнее и по возрасту гораздо старше.
– Приветствую Вас, Милана. – Его звучный, кажущийся идеальным, голос напоминает голос диктора Всесоюзного радио Государственного комитета СМ СССР по телевиденью и радиовещанию Ю.В. Левитана, про которого мне ранее рассказывал папа, когда жил в теперешней уже России.
Мои предположения о том, что Тайлер будет заваливать меня вопросами не находят своего подтверждения. Джексон сообщает ему место, в которое он предложил мне съездить, на что Тайлер безоговорочно кивает и уходит в молчание.
Тронувшись с места, мы держим путь в ресторан, который располагается на улице «Фуэнкарраль». Благодаря Даниэлю за эти годы я стала разбираться во многих местах Мадрида, но все равно одной не выбираюсь никуда, так как испытываю страх потеряться среди улиц, не зная на высшем уровне испанского языка.
Искоса я вижу, как Джексон, не смущаясь, остро взирает на меня.
– Как тебе Мадрид?.. – Не знаю, что со мной, но от его голоса моё сердце болезненно сжимается. – Успела освоиться?
– Да, но есть некоторые проблемы с испанским языком, а во всем остальном я в восторге. Это потрясающий город, я бы хотела здесь остаться жить…
– Но разве ты не учила его, будучи студенткой? Ты же самостоятельно практиковала испанский язык в Сиэтле.
Я, недоумевая тем, что он помнит об этом, поворачиваю голову и, поднимая бровь, отмечаю:
– Я и не думала, что ты помнишь. Да, учила, но ты знаешь, что нужна регулярная практика, поэтому… – Я останавливаюсь на полуслове, теряясь в мыслях от происходящего.
– Не поспоришь с этим, – дабы не находиться в молчании цедит он. – Ты во многих была местах Мадрида? Осведомлена достопримечательностями? Лицезрела «Королевский дворец»? Музей «Прадо»? Парк «Буэн-Ретиро»? Площадь «Сибелес»? Или «Плаза-Майор»?
Джексон начинает перечислять достопримечательности Мадрида так, словно он является жителем Испании и хорошо знает каждый уголок города.