Ужасная госпожа

— Аре! — крикнул слуга, подзывая щуплого паренька, таскающего из пруда воду и обрызгивающего розовые кусты, чтобы сбить с них дневную пыль. — Отведи их на конюшню и пусть накормят. Проходите, саиб[i], - он уже повернулся к лакею и приглашающе вытянул руку. — Я немедленно доложу господину.

И, действительно, довольно шустро принялся лавировать между суетящимися служанками так, что полы бледно-желтой, со скромной вышивкой туники развевались, словно паруса.

_______________________________

[i] Саиб — уважительно обращение индийца к европейцу в колониальной Индии

Едва они вошли в душный полумрак конюшни, и их окутал запах соломы и лошадей, мальчишка мгновенно испарился.

Витор осмотрелся — в просторной конюшне, было на удивление мало животных — один конь и пара пони всхрапывали и глухо переступали в пыльной глубине. Недалеко от входа стояла пыльная карета с фиолетовыми, вставшими на задние лапы львами. Точно такие же львы были и на развешенных для просушки попонах. Витор силился вспомнить, кому принадлежит герб, но Анхелика отказывалась уходить из памяти, и все обрывки прежней жизни заслонило ее лицо.

Витор вздохнул и принялся чистить подопечного, соображая, где взять воды, чтобы его напоить.

Он едва успел почистить от уличной пыли задние ноги, как в терпкую тишину ворвалась девушка и принесла из сада аромат лилий и роз.

— Вот, ешь, — она сунула ему под нос тарелку из листьев, наполненную какой-то невразумительной кашей, и пару лепешек. — Давай скорее и мойся. Вдруг госпожа захочет посмотреть на подарок. Я принесла тебе чистую одежду, — Витор недоуменно поднял глаза.

Худощавая и по-подростковому угловатая девчонка тараторила и нелепо размахивала руками. Засаленное сари сбилось на худых бедрах, волосы неопрятно убраны под укрывающую голову ткань и кое-где, выбившись, прилипли к шее, но зато грудь, молодая и упругая, задорно подпрыгивала под тонкой тканью.

— Пусть смотрит, я здесь при чем? — пробурчал Витор. — Коня вычищу и довольно.

Он бы с удовольствием смыл пыль и пот, но внутри все противилось навязанному гостеприимству.

— Как при чем? Как при чем? — тараторила девица. — Госпожа благородная, всегда надушена. Такая чистенькая, ей неприятно будет смотреть на замарашку. А расстраивать госпожу ни в коем случае нельзя. Так что, живо дочищай лошадь и мойся сам. За конюшней стоит бочка с водой.

— Тогда, почему ты такая… — он хотел сказать неряшливая, но сдержался.

— Так я же простая посудомойка. Какое до меня дело благородной госпоже. Она меня и не видит. Просто, никто не любит ходить на конюшню, вот и послали меня. А ты прилагаешься к подарку. Так что, нечего сидеть. Пошевеливайся! — девчонка положила на жердь, где висели седла и сушились попоны, стопку одежды и вихрем вылетела на улицу, только коричневое полукружие мелькнуло под паллой сари.

_____________________________

[i] Саиб — уважительно обращение индийца к европейцу в колониальной Индии

Иса едва успела сдернуть с пуфа кружевную шаль и накинуть на плечи, укрывая излишне открытую и соблазнительную грудь. «Я тебе покажу, как врываться в мою комнату и распускать при отце язык», — Иса бросила на няньку сквозь ресницы сверкающих взгляд.

— Граф де Сильва просил вас спуститься в библиотеку, — продолжила она, оценивающе осмотрев молодую госпожу и неодобрительно качая головой из-за слишком ярких красок лица и чрезмерно насыщенного аромата духов.

— Можешь идти, сейчас спущусь, — надменно ответила Иса и кивнула Пурниме, что может подать туфли.

Пока служанка обувала маленькие ступни в бархатные туфли на высокой подошве, госпожа незаметно ущипнула ее за руку.

— Не забудь о чем я тебя просила, — едва слышно прошипела Иса.

Сдержав слезы, Пурнима кивнула и отступила, потирая наливающееся багрянцем пятно.

А сопровождаемая нянькой Иса неторопливо спустилась по украшенной цветами лестнице и прошла по замершему в предвкушении праздника холлу к библиотеке, чей мирный покой не могли нарушить никакие суета и хлопоты. С достоинством принцессы юная графиня ступила в прохладный полумрак, скользнув пренебрежительным взглядом по полулежащему на софе брату и совсем не заметив скрытую тенью портьер почтительно склоненную фигуру.

— Дорогая моя, — граф де Сильва, отложив моментально свернувшийся свиток со сломанной печатью, вышел из-за стола, взял дочь за руки и отступил, горделиво осматривая изящную фигурку. — Ты сегодня особенно красива.

Он отпустил одну руку дочки, Иса прокрутилась, демонстрируя наряд со всех сторон, и присела в почтительном поклоне.

— Все благодаря вашему подарку, — она благочестиво опустила глаза, дожидаясь, пока отец коснется губами ее лба и обнимет.

— Садись, дорогая, — граф подвел дочь к широкому креслу, и Иса села, аккуратно расправив широкие юбки. — Я очень рад, что подарок пришелся тебе по вкусу, но есть еще один.

— Еще?! — Иса вскочила, едва не уронив шаль, и ее глаза возбужденно сверкнули.

— Присядь, дорогая. Это очень серьезный разговор, — лицо графа действительно было очень сосредоточенно. Быть может, виноват царящий в библиотеке полумрак, но Исе показалось, что морщины на лице отца залегли глубже, и она послушно опустилась обратно. — Не секрет, что слухи о твоей красоте и благочестии распространились и за пределы города.

Иса еле сдержала самодовольную улыбку и стиснула чинно сложенные на коленях руки.

Не питая относительно воспитанницы никаких иллюзий, Дуда не сводила с нее глаз и неодобрительно поджала тонкие губы, заметив на лице графини неподобающее благородной девушке тщеславное удовольствие.

— Герцог де Альбукерки удостоил нас своим вниманием, — продолжил Карлос, и Иса вскинула вопросительный взгляд. — Он недавно вернулся из закончившейся победой экспедиции, благодаря которой наши корабли могут беспрепятственно пересекать Персидский залив. Как ты знаешь, он уже давно вдовеет, а здоровье сына приносит герцогу много огорчений. Он решил, что надо озаботиться появлением и других наследников и спрашивает, согласен ли я, чтобы ты стала его супругой, — граф коснулся свитка кончиками пальцев.

Иса молчала, обдумывая слова отца. Она вспоминала многочисленные изображения Альфонсу де Альбукерки — высокого худощавого мужчины с узким лицом, длинным острым носом и вислыми усами. Далеко не эталон мужской привлекательности, но кого волнует внешность или возраст, когда появилась возможность стать герцогиней.

Пряча руки в складках платья, Дуда перебирала четки и мысленно молилась, чтобы божье наказание приняло предложение и покинуло особняк де Сильва, позволив всем домочадцам спокойно жить.

— То есть, я стану герцогиней? — уточнила Иса. — Сравняюсь с королевской фамилией?

С софы раздалось возмущенное сопение, и Иса опустила густые ресницы.

— И Жуан, граф де Сильва должен будет пропускать меня и снимать в моем присутствии шляпу? — Иса мило улыбнулась и снисходительно посмотрела на помрачневшего брата.

Возносимые Дудой молитвы стали еще жарче.

— Да, дочка, ты поднимешься на одну ступень с королевской семьей, — подтвердил отец. — Подумай хорошенько. Положение в обществе, влечет за собой и ответственность. Герцог де Альбукерки достиг не только высокого титула, но и занимает важный пост в королевском флоте. Его жизнь — это постоянные сражения и риск.

— Я понимаю, — Иса скромно потупилась.

Чем больше времени ее будущий супруг будет проводить в походах, тем лучше. Лишь бы хватило времени обзавестись наследником. А уж после того, как упрочит свое положение супруги и матери, Иса найдет чем заполнить в отсутствие мужа досуг.

— Но мы не можем допустить, чтобы столь блистательная фамилия осталась без наследника. Дать продолжение достойному роду — наш долг, как подданных кроны, — после минутной заминки прошелестела она, и старый граф облегченно выдохнул. Возблагодарила Господа и Эдуарда. — А что ты говорил про еще один подарок? — Иса подняла на отца ясные глаза.

— Надеясь, что ты примешь его предложение, герцог прислал в подарок жеребца.