Страница 5 из 7
К середине дня у меня было уже более ста бусин, и я продолжал поиски, когда услышал телефонный звонок. Я сразу вернулся на вышку и взял трубку:
– Алло!
– Алло! Это ты, Джордж? Как ты там? – услышал я голос своей сестры Ханны. Как же я был рад её слышать!
– Всё нормально, – ответил я. – Но как тебе удалось пробраться к телефону? В Риверсайде новый лесничий?
– Нет. Я влезла через окно. Мы с мамой беспокоимся о тебе и просто хотим узнать, как ты там устроился. Расскажи нам всё!
Пару мгновений меня одолевали сомнения. Говорить ли о человеке, который вчера вечером пробрался к моей хижине? Нет, со своими сложностями я разберусь сам. Я ответил, что дела идут отлично, и поделился радостью от находок, подробно рассказав о бусинах, о входе в пещеру и о том, как мне хотелось бы забраться в неё, если бы у меня были верёвка и свечи. Ханна была в восторге от моего рассказа, она подробно расспрашивала меня о пещере – как та выглядит и где находится. Наконец сестра пообещала принести все необходимые вещи и помочь мне исследовать пещеру. Завтра в полдень мне нужно будет её встретить. Я ни секунды не сомневался, что она сдержит обещание, – это было у неё в крови. Будучи на два года моложе меня, Ханна уже считалась одной из лучших наездниц, и мужества ей было не занимать.
Вечер прошёл в приподнятом настроении: я мечтал о том, что ожидает нас в пещере. В шесть часов я сообщил об отсутствии пожаров и направился к своей хижине. И с каждым шагом мои вчерашние страхи становились всё сильнее. Я сошёл с тропинки и крадучись пробирался меж сосен. Добравшись до северной стороны поляны, я осмотрелся. У крыльца беззаботно порхала канадская кукша, а на крыше сидел бурундук, тщательно пережёвывая какую-то пищу, которую он держал прямо в крошечных лапках. Их вид внушил мне уверенность, что опасаться нечего. Я вышел на поляну, отпер дверь и, войдя внутрь, посмотрел по сторонам. По-видимому, за время моего отсутствия ничего не изменилось. Я взял ведро и направился к ручью за водой, а по возвращении заткнул оставшиеся в стенах дыры. Несмотря на проделанную с утра работу, в некоторых местах всё ещё оставались просветы, но если залепить их грязью, стена станет совершенно непроницаемой для посторонних глаз. Я вырыл небольшую ямку, наполнил её принесённой с родника землёй, полил водой – получилось превосходное липкое месиво. Я загребал его пригоршнями и заполнял оставшиеся в южной стене щели. Наконец стена была готова, и до наступления полной темноты у меня ещё оставалось время на приготовление ужина. Я не хотел зажигать лампу до тех пор, пока в стенах оставались просветы, которые могли привлечь сюда непрошеных ночных гостей.
Я умылся и развёл на плите огонь, раздумывая, что приготовить на ужин. Заключив, что ломтик ветчины, варёный картофель и хлеб с маслом и джемом составят вполне сносную трапезу, я открыл сундук с провизией и начал в нём рыться, раскидывая мешки и свёртки. Но огромного окорока, ещё не распакованного, будто след простыл! Я начал припоминать, видел ли его сегодня вечером или вчера утром? Я мог с почти полной уверенностью сказать, что видел, как утром дядя Джон внёс его в хижину вместе с другими вещами. Мне казалось, что в какой-то момент он точно был в сундуке, но не взялся бы утверждать наверняка. В течение всего дня я пытался убедить себя, что тень человека, прячущегося в ельнике, была лишь плодом моего воображения. Но сейчас… Уходя, я всегда запирал за собой дверь. Подойдя к окну, я увидел, что рама крепко прибита гвоздями. Я ринулся к другому окну: нижняя рама легко поддалась! Значит, окорок могли украсть! Тотчас вернулись все мои опасения. Я не стал тратить время на картошку. Вместо этого я запер дверь на засов, быстро поджарил пару ломтиков бекона и съел их с остывшими сухарями, оставшимися от завтрака, а затем забрался в постель, не выпуская из рук винтовку. Едва ли на всей территории Соединённых Штатов можно было найти более напуганного одинокого бойскаута, чем я, пожарный наблюдатель на вершине Маунт Томас, где в радиусе одиннадцати миль вокруг нет ни одной живой души.
«Если такой есть, пускай расскажет мне, каково ему!» – сказал я и, несмотря на мучившие меня тревожные мысли, крепко уснул. Однако вскоре вздрогнул и проснулся, прислушался, но то всего лишь мыши бегали по полу и по столу, и я снова заснул. Как только забрезжил рассвет, я быстро натянул одежду, умылся и приготовил завтрак. Мне не хотелось ни на секунду больше оставаться в этой одинокой хижине, затерянной меж сосен. Нужно как можно быстрее добраться до вершины, где вся местность просматривалась на большое расстояние во всех направлениях. Идти было недалеко, но по пути мои страхи лишь усилились: на мокрой и грязной от растаявшего снега тропе я обнаружил свежие следы огромного медведя. Сомнений нет, это старина Двойная Порция! Конечно, он уже доел остатки того оленя и теперь бродит в поисках очередной жертвы. Мне вспомнился случай, произошедший несколько недель назад со стариком Лилли из Блю Рэндж, когда такой же огромный медведь неожиданно вышел ему навстречу из зарослей, но тот не растерялся и принялся палить в него из своего винчестера, выпустив всю обойму. Последний выстрел сразил зверя наповал, и тот упал к его ногам. Медведь оказался что надо – шкура его достигала одиннадцати футов в длину и восьми в ширину!
Я был уверен, что Двойная Порция был таким же огромным, ничуть не меньше того гризли с Блю Рэндж. Если он сейчас выйдет из-за этих сосен, то с моим скромным винчестером тридцатого калибра о спасении нечего и думать. Не останавливаясь больше, я бежал до самой вершины так быстро, как только мог. С седловины я посмотрел вниз на безлесый западный склон, рассекающий стремительное течение Уайт-Ривер надвое. Там, где рукава реки с крутыми берегами, покрытыми густым лесом, сходились, я увидел, как Двойная Порция бродит среди камней на самой вершине.
Я стремглав ринулся на вышку, схватил полевой бинокль и принялся за ним наблюдать. Он переворачивал камни и иногда принимался нюхать открывшуюся сырую землю, по-видимому, слизывая обитавших там муравьёв. Ему, убивавшему здоровенных быков одним ударом, это было на один зубок! Я подумал, что муравьи для него что для нас конфеты – не настоящая еда, да и совсем немного, но тем не менее очень приятно. Он находился примерно в полумиле от моей вышки – на таком расстоянии его не пристрелить. Через пару минут он начал спускаться по хребту и скрылся в густом ельнике – конечно, для дневного сна.
Он переворачивал камни, слизывая обитавших там муравьёв
Я пришёл на вышку так рано, что западный склон всё ещё лежал в тени. Взяв бинокль, я огляделся, не обнаружив признаков пожара, затем обернулся к каньону Блэк-Ривер и, как и прошлым утром, увидел, что с небольшой полянки на берегу реки поднимается лёгкая дымка. Она была едва заметна, и нельзя было с уверенностью сказать, что это дым от костра. Но и на водяной пар совсем не похожа; казалось, то был солнечный зайчик, пробравшийся ранним утром с востока в темноту каньона сквозь небольшой просвет в скалах.
Выйдя наружу, я принялся изучать расселины в скале и тотчас же нашёл ещё два наконечника стрел: один, побольше – кремнёвый, с зазубринами, второй, поменьше – из похожего на стекло камня, такой прозрачный, что сквозь него можно было смотреть. Казалось бы, тот, что с зазубринами, сделан очень искусно, но если подумать, второй – гораздо более страшное оружие, – насколько глубже он входит в живую плоть… Хотелось бы мне знать, поразил ли он однажды сердце чьего-то заклятого врага?
В девять часов я сообщил, что пожаров не видно, после чего позвонил на станцию Риверсайд в надежде, что там находится пожарная охрана, но трубку поднял главный лесничий и гаркнул: «Кем бы вы ни были, освободите линию! Разве непонятно, что в Риверсайде никого нет? Хватит мешать работе Лесной службы!»
Пришлось повесить трубку! Я хотел передать Ханне, чтобы она не приходила. После пропажи окорока я задумался об опасности, которая может ей грозить, когда она пойдёт по пустынной дороге длиной одиннадцать миль совсем одна. Если в этой части леса скрываются какие-то подозрительные люди, нельзя подвергать её риску. Я пытался успокоить себя мыслью, что окорок могли забыть дома, но в глубине души знал, что он был в сундуке. Нет сомнений, сейчас Ханна уже на пути к моей хижине, и если ничего не случится, около двенадцати часов она должна появиться. К этому времени мне нужно спуститься к хижине, и если до часу дня она не появится, то, будут пожары или нет, придётся её искать. Я решил, что если она придёт к полудню, то этой же ночью после окончания дежурства провожу её до дома и вернусь в хижину. На обратном пути возьму её лошадь, а потом отпущу, и та сама возвратится в табун.