Уротитель кроликов

— Тогда вычеркни ее из списка, — заключил я, вздыхая.

— Уже сделал, — злорадно отозвался Гоша. — Сказал, что вы на месяц уехали в Москву.

Предполагалось, что проституток в моем списке не значилось. Но материальные проблемы решать все равно приходилось, вне зависимости от того, встречался я с ними или нет. В противном случае, список как-то сам собою таял.

Глава вторая

Между прочим, у меня и впрямь была важная встреча. Даже целых две. Иногда я тоже говорю правду. Хотя и не знаю, зачем.

Для начала я отправился в наш банк. Банк был небольшим, карманным, как выражался Храповицкий, и работал, в основном, с деньгами наших предприятий. Управлял им Павел Сырцов, бывший колхозный бухгалтер, которого Храповицкий откопал где-то не периферии. Сырцову было за тридцать. Он был среднего роста, худощавый, с испуганными глазами и густой преждевременной сединой, появившейся, вероятно, от неизбывной скорби по чужим деньгам.

Любую трату, включая покупку презерватива, он считал бездумным расточительством. И решался на нее лишь после долгого всестороннего обдумывания. Деньги вообще, по его глубокому убеждению, существовали не для того, чтобы их тратить, а чтобы их копить.

На стене в его тихом кабинете со спартанской мебелью висела абстрактная картина, в бледно-зеленых тонах, изображавшая не то норвежские фьорды, не то горы денег. Картина Сырцову очень нравилась. Она его успокаивала.

Ему предстояло тяжелое испытание. Поскольку я приехал, чтобы забрать четыреста тысяч долларов наличными.

Все необходимые по этому поводу распоряжения Сырцов получил от Храповицкого еще в середине прошлой недели. Деньги уже были подготовлены, десять раз пересчитаны, аккуратно упакованы и уложены в спортивную сумку. И все-таки расставаться с ними ему было тягостно и больно.

Он еще раз позвонил Храповицкому, в надежде, что в планах шефа произошли какие-нибудь изменения. Изменений, разумеется, не случилось.

Сырцов вздохнул, окинул прощальным взглядом сумку и бережно передал ее мне.

— Сумку только потом верни, — попросил он. — А то на тебя не напасешься.

— В следующий раз приеду с рюкзаком, — пообещал я. — Чтоб больше поместилось.

Я поставил сумку на пол и небрежно задвинул ногой под кресло. От подобного обращения с дорогим его сердцу грузом Сырцова покоробило. Он нервно сглотнул, и острый кадык на тонкой шее пробежался вверх и вниз. Из хулиганства я хотел было прикурить от стодолларовой купюры, но побоялся, что его хватит удар.

Сырцов заглянул в компьютер, затем сверился с какими-то записями.

— Итого я выдал тебе один миллион триста пятьдесят восемь тысяч долларов, — подытожил он с грустью.

— За тобой еще столько же, — обнадежил я.

— Шутишь?! — ахнул он, меняясь в лице. Его испуганные глаза заметались. — Храповицкий об этом мне ничего не говорил.

— Еще скажет, — заверил я. — Постараюсь уложиться в три миллиона. Хотя, конечно, придется во всем себе отказывать.

Сырцов заерзал. Шуток на эту тему он не воспринимал.

— Зачем нам вообще эта политика! — воскликнул он в сердцах. — Одни расходы от нее!

— Ты не все знаешь, — многозначительно произнес я.

Сырцов бросил отчаянный взгляд на картину, как будто опасаясь, что долларовые фьорды вот-вот исчезнут. Фьорды были на месте. Это придало ему сил.

— Нет, конечно, если мы победим, — принялся вслух утешать себя Сырцов, — и все городские счета переведут в наш банк, то траты окупятся довольно быстро.

— А если их переведут в «Потенциал»? — поддразнил я.

— С какой стати! — возмутился Сырцов. Он опять занервничал. — Платим-то за выборы мы. Ты знаешь, сколько «Потенциал» имеет в месяц?

Контрольный пакет банка «Потенциал» принадлежал губернатору. И банк свободно распоряжался деньгами областного бюджета, что было предметом мучительной зависти Сырцова, постоянно подсчитывавшего их баснословные барыши.

— Кстати, ты идешь сегодня на их юбилей? — спросил я, чтобы отвлечь его от темы, на которую он был готов распространяться часами.

— Храповицкий приказал быть обязательно. Велел мне новый галстук купить. Не знаю, уж, чем этот ему не нравится. Хороший галстук. Новый. Я его два года ношу. Да еще сделать подарок от имени нашего банка. Я пытался ему объяснить, что они нам только поздравительный адрес присылали, да разве меня кто-нибудь слушает!

У меня не было времени внимать его жалобам на мотовство начальства. Я и так уже немного опаздывал.

Последние два месяца в Уральске полыхали выборы мэра города, в которых мы принимали самое деятельное участие.

Одной нефти Храповицкому, с его аппетитами, казалось недостаточно. Под его неумолимой пятой, обутой в вечерние лаковые туфли, уже стенал добрый десяток промышленных предприятий губернии. Но останавливаться он не собирался. Он жаждал получить Уральск целиком. За приготовление этого пирога я в настоящее время и отвечал.

Последние четыре года городом правил Борис Кулаков, бывший директор большого металлургического завода. Объективность требует признать, что он был не самым плохим мэром. Что-то вечно латал в запушенном городском хозяйстве, что-то сносил, что-то строил.

Но значение имело вовсе не это. А то, что вся его активность протекала без нас. Мириться с этим впредь мы не собирались. И, к слову сказать, не мы одни.

Кроме нас был еще губернатор, либерал-рыночник, экономический демократ, усиленно строивший счастливое будущее нашей губернии и своей семьи. Его Кулаков так же, как и нас, не допускал к дележу городского имущества. Что губернатора, так же, как и нас, бесило. Между ними шла не затихавшая война.

Кулаков в прессе и на площадях обличал воровство губернатора. Доставалось, конечно, и нам. Но если мы лишь злобно скрежетали зубами, дожидаясь своего часа, то губернатор в ответ душим его рублем, не выделяя из областного бюджета денег на социальные нужды города.

Сейчас им предстояла смертельная битва. Через год губернатора самого ожидали выборы, и было ясно: если он не прикончит Кулакова сегодня, тот закопает его завтра. И еще, в соответствии со своими коммунистическими принципами, заунывно споет «Интернационал» на губернаторской могиле.

На этой почве и началось наше сближение с губернатором. Он обратился к нам за помощью, поскольку в наших руках были средства массовой информации и заводы, расположенные на территории города.

Храповицкий откликнулся с готовностью, ибо его воображение давно волновали бескрайние просторы губернии, на которых немало привлекательных объектов все еще оставалось бесхозными. Кроме того, с помощью губернатора он надеялся протоптать дорожки в московские кабинеты.

Так возник союз, ставивший себе целью стирание Кулакова с лица земли, а я был назначен ответственным за ведение военных действий.

Сейчас на место Кулакова претендовало четыре кандидата. Но реальным был один, Черносбруев. Тот, которого поддерживал губернатор и, что еще важнее, на которого поставили мы.

Четыре года Черносбруев являлся правой рукой Кулакова и главой администрации Центрального района. Нельзя, впрочем, сказать, что он служил Кулакову верой и правдой. Для этого он был слишком переполнен амбициями и жадностью. Подобно многим заместителям, он постепенно проникся убеждением, что осуществлять руководство было бы сподручнее ему, чем его начальнику.

Эту свежую мысль он не раз высказывал в кругу своих приближенных. А они делились ею с остальными. Губернатор, с его редким чутьем на предателей, положил на Черносбруева глаз.

В свою очередь мы давно уже работали с Черносбруевым, поскольку большинство купленных нами зданий находилось в его районе. Мы знали ему пену, и она нас устраивала.

И губернатор, и мы надеялись получить послушного мэра.

Штаб Черносбруева находился в одном из наших помещений. Нам принадлежал весь первый этаж жилого дома. Мы готовили его под филиал банка.