Страница 6 из 24
Я присела к нему на кровать и тихо позвала его. Он проснулся не сразу, но, когда это произошло, тут же испуганно присел и схватил меня за плечи:
— Аннабель! Что случилось? Тебе плохо?
Он был неистово обеспокоен, наверное, особенным образом из-за того, что еще не совсем проснулся, да и мой приход к нему был слишком необычным явлением.
— Мне приснился очень страшный сон, — пробормотала я, все еще чувствуя в своей душе шипы того жуткого сновидения, — я не смогла остаться одна…
Джош сразу же обнял меня, а потом вообще приподнял одеяло и уложил под ним рядом с собой. Мне стало невероятно тепло и уютно, а еще меня окутал его такой знакомый аромат. Я положила голову на его плечо, а потом до меня дошло, что он спит без рубашки и что моя щека касается его обнаженной кожи. Меня тут же пробрала знакомая дрожь.
Джош, будучи еще немного сонным, как-то чрезмерно смело окутал меня заботой, потому что обнял меня под одеялом и прижал к своей обнаженной груди. Я осторожно взглянула в его лицо. В полумраке комнаты я увидела, что он уже спит.
Итак, он сделал все это, потому что до конца так и не проснулся. Стал бы он вести себя так раскованно, если бы был в трезвом уме? Впрочем, это не имело особого значения. Сейчас имело значение то, что я начала жалеть о своем приходе сюда.
Я все это время всеми силами боролась со своими неправильными чувствами к нему, а тут вдруг такая до безумия неловкая ситуация: мы, полуобнаженные, лежим в одной кровати в обнимку и это при том, что дверь в комнату не заперта! Я испугалась. Что если утром кто-то войдет? Или что будет, когда Джош утром проснется и обнаружит меня в своих объятиях на своей груди? Он так неистово гнал меня из конюшни, чтобы я не смотрела на него, а тут вдруг я сплю прямо на нем!
Мне стало страшно и очень неловко. Я попыталась осторожно высвободиться из его объятий, но он инстинктивно прижал меня еще сильнее к себе. Я начала немного паниковать. Мне захотелось уйти отсюда незаметно, чтобы он даже и не вспомнил, что я приходила, но Джош меня не отпускал.
Я начала медленно сползать вниз, чтобы выскользнуть из кольца его рук, но он вдруг проснулся и резко приподнялся, недоуменно уставившись в мое лицо.
— Аннабель? Что ты здесь делаешь? — прошептал он сонным голосом, и я поняла, что все его предыдущие действия, такие, как укладывание меня под одеяло и прочее, он сделал, абсолютно не владея собой.
Мне стало безумно стыдно, но полумрак скрыл мое пунцовое лицо.
— Мне приснился кошмар, и я не смогла спать одна, — пришлось оправдываться мне, — а ты пустил меня под одеяло, чтобы утешить…
— Я? — удивился Джош, все еще приходя в себя, но потом он замер и вдруг посмотрел на меня расширившимися глазами. Он увидел, что обнимает меня и что мы полностью укутаны одеялом, чего раньше никогда не делали. Я прямо почувствовала, как он затрепетал. «А вдруг он будет ругать меня?» — отчего-то испугалась я, но Джош неожиданно прикоснулся пальцами к моей щеке. Я изумилась и начала всматриваться в его лицо. Мне показалось, что он вовсе не сердится, а наоборот, преисполнился неожиданной нежности.
— Аннабель, — с хрипотцой в голосе прошептал он, — моя Аннабель…
Слова «моя Аннабель» прозвучали так нежно, что у меня все задрожало внутри. Я не знала, чего от него ждать и боялась вымолвить даже слово.
Его пальцы продолжали поглаживать мою щеку и волосы, и я начала невольно расслабляться. Я даже закрыла глаза от удовольствия, как вдруг я почувствовала его губы. Он прильнул к моим губам в точности, как в моем недавнем сне, и я изумленно распахнула глаза. Может, мне это снова снится? Но это был точно не сон, я это знала!
Его мягкие губы прикасались ко мне, вызывая у меня бурю эмоций, но мой разум был просто в шоке.
— Джош, — прошептала я, слегка отталкивая его, — Что ты делаешь?
Он посмотрел на меня с какой-то болью, а потом взволнованно ответил:
— Аннабель, я люблю тебя! Я так давно люблю тебя!!! Прости меня за эту любовь, но… я уже не могу это скрывать…
Я шокировано слушала его и с трудом вмещала услышанное. Джош любит меня? Любит не просто, как сестру? И любит давно? Значит… он испытывает ко мне то же самое, что и я к нему???
У меня перехватило дыхание.
— Джош, — ошеломленно прошептала я, — но мы ведь брат и сестра… мы ведь близнецы!
— Нас просто так называют, но мы с тобой не родственники, — тут же парировал Джош, — так что я МОГУ любить тебя! Но… но что скажешь ты?
Я поняла, что он спрашивал о моих чувствах. Я смотрела на него, немного нависшего надо мною, и сердце мое гулко стучало. Я, конечно, знала ответ на его вопрос. Я тоже любила его. Очень любила. Но… имеем ли мы все-таки на это право?..
Джош вдруг снова прильнул ко мне с поцелуем, и я, забыв обо всем, обвила руки вокруг его шеи и ответила ему взаимностью. Его губы были мягкими и безумно приятными, а прикосновения нежными и спокойными. Когда он оторвался от меня, я уже не хотела больше ничего, кроме как ответить ему взаимностью.
— Я… я тоже тебя люблю… — выдохнула я, а он так счастливо заулыбался, что заставил меня засмеяться. Мне показалось, что лучик света пролился в нашу жизнь после длительной тьмы, и мы вступили на совершенно новый и где-то непростой путь, путь борьбы за свою любовь.
Он еще много раз целовал меня и шептал ласковые слова, снова и снова открывая мне свое сердце, а я тихо плакала, сраженная его огромной любовью. Он утирал мои слезы, а потом и свои, и опять утешал меня мягкостью своих губ.
Лишь к утру я ушла к себе, все еще храня его поцелуи и нежные слова в своем сердце. Как ни странно, я провалилась в сон сразу же, как только моя голова коснулась подушки. На сей раз мне снился Джош, и этот сон был крайне счастливым. Я видела, что мы вместе и что никто не может нас разлучить. Я улыбалась. Я обрела полный покой. Теперь жизнь должна была стать совершенно, абсолютно другой, чем раньше, и я была счастлива, что это произошло…
* * *
На следующий день мы встретились с Джошем во время семейного завтрака. Всё вокруг казалось абсолютно прежним: суровый отец, быстро работающие челюстями старшие братья, медленная, как улитка, Мирри и немного уставшая от всех нас мама… Только мы с Джошем стали совсем другими.
Я встретилась с ним взглядом и смущенно опустила глаза. Его поцелуи до сих пор горели на моих губах, и мне казалось, что это может быть видно всем. Но никто не догадывался. Да что там: никому бы и в голову подобное не пришло, ведь для всех вокруг мы были обычные близнецы. Конечно, и родители, и братья с сестрою знали о моем настоящем происхождении, но все слишком привыкли к мысли, что мы действительно настоящие брат и сестра.
Я задумалась о том, что этот привычный ярлык «близнецы» был навязан нам против нашей воли. Мы не были родственниками, нас просто заставили быть родственниками. Не со зла, конечно, но все-таки заставили, навязали…
Почему я думала об этом? Наверное, очень боялась их гнева и осуждения. Мы с Джошем полюбили друг друга, но в глазах родни, а тем более слуг — мы навечно брат и сестра. Мы связаны чужим представлением о нас. Мы в цепях чьих-то ожиданий. Справедливо ли это? Или, точнее, должны ли мы пожертвовать своей любовью из-за кем-то придуманных ярлыков? Ведь это не вопрос совести: перед Богом мы с Джошем не были виновны. Это был вопрос человеческих, общественных правил…
Я печально вздохнула и принялась за еду. Поковырявшись вилкой в овощах, я осторожно взглянула на Джоша. Он тоже смотрел на меня. Когда он перехватил мой взгляд, то на его лице скользнула нежная улыбка. Я смутилась, но не смогла удержаться и заулыбалась тоже, а потом спрятала глаза. Моя внутренность заволновалась, сердце учащенно забилось, лицо покраснело, а аппетит полностью пропал.
— Аннабель, случилось что-то хорошее? — вдруг послышался задорный голос мамы, а я испуганно посмотрела на нее.
Она улыбалась, глядя на мои пылающие щеки, и я поняла, что внимание всех за столом переключилось на меня. Я стала еще более пунцовой. Что сказать? Не буду же я кричать о том, что влюблена… в их сына???