Мажор в деревне

Воробушек волновалась, я от этого ловил кайф. Ее присутствие лучше любой анестезии. Тут медсестра вовремя подрулила, вновь стала строить глазки, но меня интересовали другие глазки… те, в которых разгоралось пламя. Ревнует…

Я готов каждый день прыгать в горящий комбайн только ради того, чтобы наблюдать за сменой эмоций на ее лице. Эта девочка должна понять, что от меня не убежать. Воробушка интересовали подробности, а мне не хотелось здесь находиться без нее. Мне вообще не хотелось здесь находиться, но присутствие Лены отвлекало, помогало не думать о том, что я в больнице.

— С тобой? Здесь? — обвела она взглядом просторную палату.

— Уверен, что кресло раскладывается, но мы прекрасно уместимся и на постели, — будто не понял, что она не желает оставаться. — Медсестры, конечно, прибегут по первому требованию, но сидеть со мной не будут постоянно.

— Это ты просто не просил, — поджала недовольно губы и отошла к окну. Воробушек насупилась, нахохлилась. Все еще злится на медсестру?

— Терпеть не могу больницы, мне в них плохо… — решил надавить на жалость, но она не дала договорить.

— По тебе и не скажешь. Выглядишь довольным, засыпаешь прекрасно.

— Это все последствия травмы. У всех они протекают по-разному, — улыбнулся, надеюсь, обворожительно. — Сейчас кажется, что все нормально, но придет откат… а рядом нет близкого родного человека. Останешься?

— Я буду спать на кресле, — твердо произнесла воробушек.

Постарался скрыть, что доволен. Мое лицедейство вряд ли ее впечатлило. Значит – Лена хотела остаться. Почему? Я неотразим и нравлюсь воробушку. Хотя скорее она просто меня жалела. Не очень лестно для мужика, но отказываться не собирался. У нас какой-то коллапс в отношениях, нужно выруливать туда, где мы вместе и у нас все хорошо.

— Рассказывай, что произошло, — потребовала Лена, как только проверила, что кресло раскладывается.

Рассказ занял две минуты. Комбайн загорелся сам. Утырок  напал, получил и сбежал.

— Ты можешь подробнее рассказать? — возмутилась Лена. Девочка, что с нее взять.

— Лен, больше нечего сказать. Я  сказал правду, мужики подтвердят.

— Ты понимаешь, что на тебя заявление написали, Вадим? Это тебе не в лепеху ногой залезть, могут и посадить, если ты его сильно избил.

— Лен, прекращай беспокоиться, — я не стал говорить, что у нас целый отдел юристов, которые ее утырка в суде раскатают. Хотя раскатают его еще до суда. — Его здоровье не сильно пострадало, скорее гордость, вот он и побежал жаловаться.

— Семья Дагаровых…

— Не будем о нем говорить, — перебил воробушка. — Лучше иди сюда, мне нужна доза обезболивающего, — отодвинулся к краю, уступая ей место.

— Хочешь, чтобы я тоже блестела, как смазанная маслом лепешка? Ты себя в зеркало видел?

— Ты же поможешь мне все это слизать? — подмигнув. — На вкус не так плохо.

— Справляйся сам. Я тут только в качестве моральной поддержки, — улыбалась Лена. Ладно, пусть думает, что будет спать в кресле и не будет со мной целоваться. Дождемся ночи…

В дверь постучались, и почти сразу же появились стражи правопорядка. Матвей с подчиненным. Серьезные суровые мужики, а я тут в трусах перед воробушком сижу…

********    ********

Лена

— Ты что здесь делаешь? — одновременно с братом произнесли мы слово в слово. 

Матвей посмотрел на меня так, будто застал за какими-то непотребствами. Робнера совсем не смущало присутствие посторонних. Он вел себя так, будто лежит на пляже и загорает.

— Из-за ожогов его кожу намазали толстым слоем мази, одеваться врачи не позволяют, — принялась я оправдывать мажора, брови которого поползли вверх, а глаза нагло смеялись.

— Я понял, — буркнул брат. — Лен, подожди за дверью, нам показания взять надо.

— Матвей, можно тебя на минутку, — дойдя до двери, обратилась к брату. — Вы его не арестуете? — шепотом спросила, чтобы Робнер не услышал. Поймала себя на мысли, что  готова была просить брата о должностном преступлении – закрыть дело, лишь бы Вадим остался на свободе.

— Его скорее наградят, — усмехнулся брат. — Мужики из бригады все как один на стороне Робнера, но показания мы взять обязаны.  Ты на такси приехала или с Мариной?

— На такси, — сестре я ничего не сказала. Хотя удивительно, что соседи еще не донесли. 

— Обратно со мной поедешь, — как само собой разумеющееся.

— Эм-м-м… — Матвей уже хотел вернуться в палату, но мое мычание заставило его остановиться.

— И что это значит? — прежде чем я успела ответить, он продолжил: — Робнер не выглядит настолько плохо, что ему нужна круглосуточная сиделка, — повысил брат голос. Я стушевалась. Не привыкла спорить с Матвеем. Раньше для этого не было повода. — Если что – можешь позвонить, — уступил неожиданно брат.

Он ушел, а я еще долго приходила в себя. Как-то незаметно Матвей принял Вадима. Конечно, это не значит, что он не даст мажору в морду, если тот заслужит, но это будет равный мужской разговор. Своей внутренней спецназовской чуйкой разглядел в нем достойного мужика. Зауважал, перестал его оскорблять, не возражал против нашего общения. Придет время, Вадим уедет, но сейчас ведь  я могу быть с ним вместе. Пусть это будет непродолжительный роман, но пусть он случится, потому что я этого хочу. Потому что чувства оказались сильнее доводов разума. В старости будет что вспомнить. Сидя в кресле-качалке с пледом на коленях и книжкой в руках, буду делать вид, что читаю, а сама предамся воспоминаниям.  Пусть даже в конце меня ждет разочарование, я  хочу попробовать…

— Воробушек, поможешь заказать штаны и пару футболок? — спросил Вадим, когда мы остались одни. Мне бы тоже не мешало обзавестись футболкой, спать мне было не в чем.

— Ты и так прекрасно выглядишь. Зачем отбирать радость у медперсонала?  — не удержалась от шпильки.

— Мне по коридорам в трусах разгуливать? Боюсь, праведные старушки начнут повально выписываться.

— Недооцениваешь ты старушек, они только рады будут получить шокотерапию, а потом  перемывать тебе косточки, где ты будешь совратитель, извращенец, греховодник, и возможно даже, к тебе применят  плохо выговариваемое ими слово – стриптизер, — веселилась я, а сама думала о том, что  сбегать до ближайшего торгового центра и купить все необходимое будет быстрее, чем ждать заказ из интернет-магазина.

— Воробушек, прекращай ревновать, я только твой, — нагло улыбаясь. Этого мужчину нельзя смутить. — Единственная старушка, которая будет меня интересовать лет так через пятьдесят – ты, — глядя в глаза. И вроде понимаю, что шутит, но его  слова заставляют растекаться лужицей.

— Уверен, что, кроме того, где находится вставная челюсть, ты будешь думать еще о чем-то?

— Через пятьдесят лет поговорим, — поиграл он бровями. — Я в курсе своей генетики, потом не говори, что не предупреждал. А тебе лучше записаться в тренажерный зал и поддерживать физическую форму до старости, потому что нагрузки с годами меньше не станут, не хочу, чтобы ты подо мной сердечный приступ получила, — я не выдержала и рассмеялась, так самоуверенно это прозвучало. Как у Вадима так получается – говорить глупости, но при этом у меня рот до ушей, а на сердце словно кто-то грелку положил.

— Ты можешь продолжать тешить свое самолюбие, а я в торговый центр. Мне тоже кое-что купить надо, заодно возьму тебе одежду.

— Стой, — резко сменился тон, я застыла посреди палаты. — С телефона можешь оплатить? — на его вопрос я машинально кивнула. — Этот номер привязан к карте? — я вновь махнула головой. Он взял мобильный с тумбочки, а через минуту на мою карту упало пятьдесят тысяч.

— Я не планировала бегать по брендовым бутикам в поисках футболки и домашних штанов, — все еще под впечатлением от переведенной суммы.

— Пойдут обычные.

— Это много, — потрясла телефоном.

— Воробушек, это мало. Купишь все, что тебе нужно. И какой-нибудь нормальной еды привези, пожалуйста, то, что здесь дают – несъедобно.