Мажор в деревне

— Я об этом сама постоянно думаю. Ну ты ведь знаешь, как папа устает, а в выходные его сложно поднять, заставить куда-нибудь ехать. Марина… — махнула мама рукой, — не прислушивается к нам, — на ее лицо легла тень.

Хоть Марина и не была родной дочерью, но мама никогда не делала между нами разделений, наверное, поэтому ее так любил папа… и Матвей. — Лен, останешься? Устроим семейный завтрак, обед… — с надеждой  в голосе. А ведь я тоже по ним скучала, и вот такие быстрые набеги не могли компенсировать недостаток родительской любви.

Размеренная  жизнь  в станице подчиняла своим правилам, каждый день видеться не получалось, хотя ехать до города не более часа. Быстро прикинула, что там осталось в холодильнике из еды: суп, котлеты, пюре можно разогреть.  Матвей точно с голоду не помрет.

— Останусь, мам… но можно я тогда вечером с подружками встречусь? А завтра весь день с вами проведу? — состроила просительную моську. — Ты Матвею позвони, сможет он приехать?

Хитрила. Мне просто нужно знать, во сколько брат приедет, чтобы успеть сходить на свидание до его приезда…

Через два часа с опозданием в пятнадцать минут я приближалась к месту встречи. Нервничала. Не знала, чего ждать от мажора. Хотелось бы нормального свидания. Но где «нормальное» – и где Робнер.

Дома я активно имитировала разговор с подружками, создавая для себя алиби.  Ведь Матвей обязательно спросит у родителей, где я. Он обещал приехать, но не раньше десяти, мне желательно к тому времени вернуться.  У витрины торгового центра я бросила на себя придирчивый взгляд. Вроде прическа не растрепалась. Выгляжу прекрасно. На первый взгляд и не скажешь, что я полтора часа собиралась. Макияж неброский, прическа простая – волосы распустила, концы накрутила. Легкий сарафан до щиколоток с легкой струящейся юбкой, а два разреза по бокам добавляют пикантности.

Робнер стоял у своей машины, присев на край капота, руки сложены на груди. Светлые джинсы, белая футболка по фигуре, подчеркивающая красивое тело. Солнечные очки скрывают взгляд, но я чувствую, что он оценивающе проходится по мне.  И вот вроде разозлилась, захотелось пройти мимо, но Вадим улыбнулся.

— Воробушек, тебе в модельное агентство надо было подаваться, а не в учителя.

— У меня рост метр шестьдесят семь, какие модели? — усмехнулась я, но восхищение в его глазах приятным теплом разлилось в груди.  В босоножках на каблуках я казалась выше, но мне все равно далеко до модели.  Вот Марина могла бы сделать карьеру. Она и пыталась, пока училась в Москве, но что-то там не задалось. С ее слов «за все нужно платить»…

— Топовые, воробушек. Топовые. Но теперь не получится, даже не мечтай.  Мне не понравится, если на тебя будут смотреть другие мужики, — и как-то это сказал жестко, что я даже на миг поверила.

Вроде понимала, что это флирт, игра. Робнеру нужно создать атмосферу влюбленности между нами, чтобы затащить в постель, а я всеми правдами и неправдами должна устоять и не поддаться. Самолюбие Вадима этого не переживет, но ему это даже полезно.   

— Прошу, — он обогнул авто, открыл переднюю пассажирскую дверь. На сиденье оказалась круглая колба со стабилизированными орхидеями. — Это тебе. Хотел купить нормальный букет, но у тебя братец с жирными противными тараканами в голове, пришлось выкручиваться. Колбу можно спрятать среди макарон, он и не заметит. А еще лучше среди банок ежевичного варенья.

Значит, он слышал наш разговор с Матвеем. Хотя я не сомневалась, что слышал.  Образ Робнера рушился в моей голове. Он пришел на свидание с цветами. Хотел купить нормальный букет… Если бы не опека Матвея, Вадим бы так и поступил, я не сомневалась. Слишком красиво он соблазняет. Взяла в руки колбу, сухо как-то поблагодарила, потому что до сих пор была поражена его поступком.  Я ожидала грубого натиска. Вот залезть в окно, раздеться перед незнакомой девушкой, поцеловать, не спрашивая – это все мажор. А вот красиво ухаживать – комплименты, цветы…

— Это побочка от лекарств, которые он принимает, — совсем тихо буркнула я, а  Вадим услышал,  вздернул брови. — Я это вслух сказала? — он усмехнулся, поняв мою уловку.  А я не спешила объясняться, пусть думает что хочет.

Вадим закрыл дверь, обошел машину, сел на водительское кресло. Я рассматривала свои цветы, мы до сих пор стояли на месте. Подняла взгляд на Робнера, а он не сводил взгляд с моего разреза, который так неудачно распахнулся, полностью оголяя бедро…

********    ********

Вадим

«Воробушек, ты смерти моей хочешь?!» — пока только мысленно возмущался и… матерился, разглядывая ее обнаженную ногу. Ведь это лучше, чем протянуть к ней руки и разложить прямо здесь на переднем сиденье, и пофиг, что вокруг полно людей. Сделать с Еленой Владимировной все, что я уже много раз проделывал во сне и в своих мыслях. А ведь полдня медитировал, вдалбливал себе, что подарю девчонке нормальное первое свидание.

Я завелся, как только ее увидел. Пришлось присесть на капот, чтобы не так явно бросалось в глаза, насколько сильно воробушек действует на меня. Ну его, этот целибат! Маньячить начну, а жертва только одна – воробушек. Ну вот как удержаться и не прикоснуться? Провести кончиками пальцев по теплой загорелой коже, добраться до кромки трусов, поддеть их и двинуться дальше, где нежно и влажно…

Ну вот, я уже дышу как бешеный пес. Еще чуть-чуть – и мои благие намерения полетят в бездну. Трону ее и получу по руке, а потом она хлопнет дверью и уйдет. Можно, конечно, заблокировать…

— Что с тобой? — спросила воробушек, поправляя разрез. Я почувствовал раздражение, словно у меня забирают то, что принадлежит мне.

— Ничего, персик хочу, — буркнул я, принялся искать телефон. Воробушек не знает, что ее запах у меня ассоциируется у меня с этим фруктом, поэтому, абсолютно не подозревая, какие мысли роятся в моей голове, искренне предложила:

— Можно заехать на базар, там самые свежие фрукты.

— Угу… 

«Я тебя сейчас съем, а ты мне про базар…»

— Нужно позвонить, — произнес я.

— Куда?

«Хороший вопрос», — кровь еще шумела в голове, поэтому с трудом соображал.

— Столик в ресторане заказать, — я тупо пытался переключиться. — Тут где-то был телефон.

Был да сплыл. То ли его уперли, то ли я оставил его в магазине, когда выходил за водой. Воробушек притихла, наверное, почувствовала, что меня сейчас лучше оставить в покое.

— Дай позвонить, — сжав до боли переносицу пальцами, протянул руку, в которую без вопросов опустился смартфон. — Телефон свой найти хочу. В магазине, по-моему, на кассе оставил. 

Отметил, что без блокировки. Вошел в контакты, вбил номер…

«Депиляция Валя»… Это я?! Твою… Стремно как-то быть Валей...  

Зато наваждение смыло. Остыл резко. Виду не подал, вышел из машины, нажав на кнопку вызова.

— Я сейчас.

Ответила кассирша. Телефон у них, можно прийти забрать, предъявив паспорт. Трубку воробушку не отдал. Забрал документ и двинул в сторону продуктового. По дороге исправил «Депиляция Валя» на «Депиляция бикини зубами Валя». Немного подумав, «Валя» убрал, коробило меня женское имя. Кое-что дописал вместо него, а потом зачистил журнал звонков…

Столик заказал на восемь, пока поехали погулять в Ботанический сад. Воробушек к своей красоте относится равнодушно, для меня это удивительно. Она не замечает, как посматривают на нее мужчины, задерживают взгляды. И эти взгляды изрядно подбешивают.  Увожу ее туда, где не так оживленно. Сложно вести себя примерно, когда в голове шумит от ее близости. И я знаю, что надолго меня не хватит.

— Посидим? — ответа не ждал, потянул ее на скамейку. 

Поборов желание усадить к себе на колени, устроил рядом, касаясь бедра. Воробушек чувствует неладное, уже не так естественно улыбается, нервничает. Правильно, ведь я собираюсь ее целовать. Долго. Смакуя каждое ощущение. После этого бы в фонтан какой-нибудь прыгнуть, но думаю, не поможет – слишком тепло, а прорубь в это время года не найдешь. Притягиваю к себе, воробушек упирается. Тогда я резко меняю положение, прижимаю ее к спинке скамейки, одна рука зажата между нами, другую удерживаю.