Обманщик

Дело попало к судье, известному либералу. Адвокат заявил, что полиция задержала первого попавшегося невиновного человека в красно-белой кожаной куртке, который ехал на «кавасаки», а совсем не того человека, который убил полицейского и посетителей магазина.

– Тот кретин-судья разрешил освободить его под залог, – сказал Фаваро. – Полмиллиона долларов. Через двадцать четыре часа и след Скорпиона простыл. Поручитель с ухмылкой передал полмиллиона. Для них это мелочь.

– И вы полагаете?.. – спросил Маккриди.

– Он не был простым исполнителем, он был одним из самых ценных киллеров. Иначе они не стали бы тратить столько сил и денег на его освобождение. Думаю, Хулио встретил его на острове, может быть, даже узнал, где он живет. Он пытался скорей вернуться, чтобы дядя Сэм запросил разрешение на экстрадицию преступника.

– Такое разрешение мы бы, конечно, дали, – сказал Маккриди.

– Мне кажется, нам надо поставить в известность инспектора Скотланд-Ярда. Ведь губернатора убили через четыре дня после того происшествия. Даже если окажется, что эти два дела не связаны друг с другом, у нас достаточно оснований, чтобы прочесать весь остров. Он ведь не так велик.

– Но даже если его найдут? Какое преступление он совершил на британской территории?

– Что ж, – сказал Маккриди, – для начала вы можете опознать его. Этого уже будет достаточно для того, чтобы задержать. Неважно, что главный инспектор Ханна из другой фирмы, убийц полицейских не любит никто. А если он предъявит паспорт, я как сотрудник Министерства иностранных дел заявлю, что его паспорт – поддельный. Вот вам еще одно основание для задержания.

Фаваро улыбнулся и протянул Маккриди руку.

– Мне это нравится, Фрэнк Диллон. Пойдемте к вашему детективу из Скотланд-Ярда.

Ханна вышел из «ягуара» и направился к распахнутым дверям обшитой деревом баптистской церкви. Из церкви доносилось пение хора. Ханна переступил через порог и остановился, давая глазам привыкнуть к полумраку. Низкий бас его преподобия Дрейка заглушал весь хор.

Хор пел без музыкального сопровождения. Дрейк оставил кафедру и дирижировал хором паствы, расхаживая по проходу и размахивая руками, как ветряная мельница черными крыльями.

Дрейк заметил остановившегося в дверях Ханну и жестом призвал хор прекратить пение. Дрожащие голоса затихли.

– Братья и сестры, – загрохотал бас священника. – Сегодня мы удостоились большой чести. К нам пришел сам мистер Ханна из Скотланд-Ярда.

Прихожане как один повернули головы и уставились на Ханну. Хористами были большей частью пожилые мужчины и женщины, среди которых затерялись несколько молодых замужних женщин и стайка детей с огромными глазами.

– Присоединяйтесь к нам, брат. Спойте с нами. Освободите место мистеру Ханне.

Стоявшая рядом женщина в цветастом платье одарила детектива широкой улыбкой и, протянув ему сборник церковных гимнов, отошла в сторону. Сборник Ханне пригодился. Он забыл все гимны, так давно он пел их в последний раз. Хор вместе с Ханной исполнил торжественный псалом. Служба закончилась, и прихожане стали расходиться. Вспотевший Дрейк попрощался с каждым из своей паствы.

Когда ушел последний прихожанин, Дрейк пригласил Ханну в свою ризницу – небольшую комнатку в церкви.

– К сожалению, мистер Ханна, не могу предложить вам пива. Но я буду рад, если вы выпьете со мной холодного лимонада.

Дрейк наполнил из термоса два стакана. Лимонад с ароматом лайма был превосходным.

– Так что я могу сделать для человека из Скотланд-Ярда? – поинтересовался священник.

– Скажите, где вы были в пять часов вечера во вторник?

– Вот здесь, перед пятьюдесятью добрыми прихожанами. У меня было торжественное богослужение, – ответил Дрейк. – А почему вы спрашиваете?

Ханна напомнил Дрейку о его замечании, брошенном в пятницу утром на лестнице резиденции губернатора. Дрейк улыбнулся. Детектив был не маленького роста, но священник возвышался над ним на добрых два дюйма.

– Стало быть, вы беседовали с мистером Куинсом.

Произнося это имя, Дрейк сделал такую мину, словно у него во рту кусок лимона без сахара.

– Я этого не говорил.

– В том и нет нужды. Да, я так и сказал. Вы полагаете, что это я убил губернатора Моберли? Нет, сэр, я – мирный человек. Я не беру в руки оружие. Я не лишаю других жизни.

– В таком случае, мистер Дрейк, что вы имели в виду?

– Я имел в виду, что я не верю губернатору. Я не верил, что он передаст нашу петицию в Лондон. Я имел в виду, что мы должны собрать наши скудные средства и послать своего человека в Лондон, чтобы тот от нашего имени попросил назначить к нам другого губернатора, такого, который понимал бы нас и поддержал бы наши требования.

– Какие требования?

– Провести референдум, мистер Ханна. На острове затевается что-то дурное. Здесь появились чужаки, честолюбцы, которые хотят управлять нами. Мы довольны тем, что у нас есть. Мы не богаты, но счастливы. Если провести референдум, то почти все проголосуют за то, чтобы острова остались британской территорией. Что в этом плохого?

– По-моему, ничего, – согласился Ханна. – Но я не решаю политические вопросы.

– Вот и губернатор тоже не решал. Но ради своей карьеры он выполнял любые приказы, даже если считал их неправильными.

– У него не было выбора, – возразил Ханна. – Он был обязан выполнять то, что ему приказывали.

– Именно так говорили те, кто вбивал гвозди в тело Христа, мистер Ханна.

Детектив не хотел вступать в политическую или теологическую дискуссию. Ему нужно было найти убийцу.

– Вы не любили сэра Марстона, не так ли?

– Нет, не любил, да простит меня господь.

– Были ли у вас какие-нибудь другие причины, помимо недовольства его деятельностью как губернатора?

– Он был лицемером и блудником. Но я его не убивал. Бог дает жизнь, и бог ее забирает, мистер Ханна. Бог видит все. Вечером во вторник господь призвал сэра Марстона Моберли к себе.

– Господь редко пользуется пистолетом крупного калибра, – напомнил Ханна. Ему показалось, что во взгляде Дрейка он уловил одобрение. – Вы назвали его блудником. Что вы имели в виду?

Дрейк бросил недоуменный взгляд на Ханну:

– А вы не знали?

– Нет.

– Я имел в виду Мертл, его секретаршу. Вы ее не видели?

– Нет.

– Крупная девушка, красивая, соблазнительная.

– Возможно. Но она у родителей, где-то на Тортоле, – сказал Ханна.

– Да нет же, – терпеливо объяснил Дрейк. – Она уехала на Антигуа, в больницу, делать аборт.

Боже мой, подумал Ханна. А он лишь слышал мимоходом брошенное имя. Даже не видел ее фотографию. На Тортоле могут жить и белые родители.

– Она… как бы это сказать?..

– Чернокожая? – прогудел Дрейк. – Да, конечно, негритянка. Большая здоровая черная девушка. Сэру Марстону такие нравились.

И леди Моберли все знала, подумал Ханна. Несчастная, обессиленная леди Моберли, которую долгие годы жизни в тропиках и все эти местные девушки довели до алкоголизма. Конечно, она смирилась. А может быть, и нет. Может быть, однажды она просто зашла слишком далеко.

– У вас чувствуется намек на американский акцент, – уходя, сказал Ханна. – Откуда это?

– В Америке много баптистских теологических колледжей, – ответил Дрейк. – Я изучал там богословие.

Ханна снова поехал в резиденцию губернатора. По пути он мысленно составлял список подозреваемых. Лейтенант Джереми Хаверсток, который наверняка сумел бы пустить в ход пистолет, окажись он у него в руках. Но у него не было мотивов для убийства, если только он не был отцом ребенка Мертл и если губернатор не грозил испортить ему карьеру.

Леди Моберли, если она зашла слишком далеко. Мотивов у нее больше чем достаточно, но ей был нужен сообщник, который мог бы взломать запоры стальной калитки. Если только их не сорвали цепью, привязанной к «лендроверу».

Его преподобие Дрейк, несмотря на все его заверения, что он очень мирный человек. Даже мирного человека можно вывести из себя.