Страница 22 из 29
«Тихо, ох, как же хорошо…» – лениво размышлял он, прислушиваясь к знакомому скрипу полов где-то за стеной и доносившимся снизу монотонным голосам прислуги. Опустил голову на грудь и незаметно задремал.
Часть 2
1
– Петр Кузьмич, голубчик! Здравствуйте. А мне Ариша сказала, что вы меня дожидаетесь, я пока всё переделала и сразу к вам. Ну как вы? Как ваше здоровье, как матушка? Слышала, что вы долго болели, – сочувственно расспрашивала Ольга Андреевна.
– Я и сейчас ещё немного болен. Но это скоро пройдет, я завязал. И вы не извольте об этом и думать с беспокойством. Про матушку свою пока ничего не знаю. Я воротился домой, ее нет. Вот жду теперь: обещала в сентябре вернуться. А как вы отдохнули на даче? Как Наташа, Таня? Как братец мой Иван? Вы не сердитесь, что только сегодня приехали, а я уже к вам и пришел. Я рад, что вижу вас, – признался он и виновато покачал головой.
– И я рада вас видеть, голубчик. А ведь вы и впрямь сильно исхудали. Пойдемте- ка, пока хозяин мой спит, на кухню, я вас накормлю. Без еды даже разговаривать не стану. Хотите кушать?
– Не хочу. Пить вот только сильно хочу, – ответил Петр.
– Там и попьем, морс, квас или компот. Что пожелаете, Петр Кузьмич, – радушно добавила хозяйка и пригнувшись вышла из низенького душного сарайчика. Петр волей-неволей отправился за ней. Они недолго пробыли на кухне, а потом Ольга Андреевна пошла провожать деверя за ворота.
– Братец мой вам запретил со мной видеться и разговаривать, я ведь знаю. А вы вот ничего не боитесь, – говорил Петр, искоса поглядывая на идущую рядом с ним невестку. До этой минуты он все еще не решался раскрыть истинную причину своего посещения. Разговор между ними все это время вертелся вокруг летней жизни на даче и семейных новостей.
– А чего мне его бояться, –усмехнулась хозяйка и стрельнула в Петра озорным взглядом.
– Ну… Иван строг ко всем. Когда вы к нам приезжали матушку навещать, он со мной и не здоровался, отворачивался при вас и детях, – в голосе Петра звучала плохо скрываемая обида.
– Тогда он сердился, Петр Кузьмич. Из-за чего, не рассказывал, – ответила Ольга Андреевна.
– Вы правда ничего не знаете? – удивился тот.
– Нет, – она отрицательно покачала головой.
– Ведь я к вам пришел не просто так, а по очень важному для меня делу, – он замолчал и выжидательно взглянул на нее. Она утвердительно кивнула.
– Я так и поняла, поэтому поспешила к вам. Прошу вас, голубчик, расскажите, что же случилось?
– Эх, Ольга Андреевна, душевный вы человек. Брату моему повезло с вами. Если бы у меня была такая жена, как вы, я бы не жил такой жизнью, как жил до сих пор. Ну да что говорить. Мне, видать, не судьба встретить такую женщину, как вы. Вы наверное в курсе, что с прошлого года я проживал на съемной квартире. У меня с матушкой длится конфликт из-за разногласий во взглядах по поводу того, как мне нужно жить и чем заниматься. Убедить матушку невозможно, и я вынужден был уйти… Знаю, что причинил ей боль, но в тот момент не мог поступить иначе, – Петр снова малодушно искал оправдания содеянному, только теперь уже в глазах Ольги Андреевны. Сперва хотел рассказать ей всю правду о своем воровстве, но когда посмотрел на ее честное одухотворенное лицо, понял, что она вряд ли его поймет. Да и у него самого, пожалуй, не хватит духа этим рассказом, пусть и с раскаянием, разрушить установившиеся между ними теплые доверительные отношения.
– А с матушкой вы уже помирились? – спросила Ольга Андреевна, с участием глядя на молодого человека.
– Пока нет, но когда она вернется из своих палестин, я с ней поговорю. Надеюсь, она простит меня.
– Уверена, что простит. Матушка любит вас больше кого бы то ни было, – уверила его Ольга Андреевна.
– Эти господа втянули меня в свой преступный сговор, а теперь вымогают деньги, – судорожно выпалил он.
Она охнула, прижала ко рту руку и спросила:
– Сколько на вас числится долга, голубчик?
– Сейчас осталось четыреста рублей.
Ольга Андреевна призадумалась.
– Я подумаю, как вам помочь. Дать вас сразу все деньги у меня не получится. Возможно, смогу по частям. Но вы на меня уж, сделайте милость, не обижайтесь. Я сама съезжу к этим людям и отдам им деньги.
Петр Кузьмич в изумлении уставился на невестку.
– Это невозможно. И опасно. Они нехорошие люди.
– Ну чем они для меня могут быть опасны? Я их не боюсь. Я старше вас, и взять с меня нечего. К тому же, я дама, – и обворожительно улыбнувшись, прибавила, – когда я найду деньги, я вам сообщу. Вы расскажете, куда нужно съездить?
Петр пожал плечами:
– Вы ставите мне невыполнимые условия. Я не могу согласиться, чтобы ради меня вы подвергали себя опасности.
– Петр Кузьмич, я поеду не одна. Вам не нужно за меня беспокоиться.
– С Иваном? Тем более невозможно. Мне ничего не нужно от вас, Ольга Андреевна. Денег тоже не нужно, – хмуро кивнув, он попрощался с ней и быстро ушел.
2
Иван Кузьмич встрепенулся, когда зазвенел дверной звонок. В коридоре раздались энергичные шаги, распахнулась дверь, и к нему буквально ворвался широкоплечий высокий богатырь с аккуратно постриженной черной бородкой, брат Федор.
Они пожали друг другу руки и крепко обнялись, тепло, по старинке троекратно расцеловавшись. Оба отличались мужественной статью: косая сажень в плечах, приятные благородные черты лица, спокойный умный взгляд серых глаз – это были семейные черты Ухтомцевых, доставшиеся от предков.
Пройдя в кабинет, братья расположились в мягких кожаных креслах возле ломберного столика, на котором были расставлены услужливой рукой дворецкого графины с различными прохладительными напитками и два высоких фужера.
– Как поживаешь? Как здоровье твое, детей и супруги? – спросил Федор после того, как осушил второй стакан лимонада.
Иван благодушно произнес:
– Да все хорошо, сейчас за обедом их и увидишь. Расскажи, почему не привез к нам своих? Мы-то с Ольгой думали, вы все приедете погостить. Моя уже и комнаты для вас приготовила.
– Так, братец, тут такая незадача вышла, Сережа приболел. И мы не рискнули его везти в Москву. Аннушка с сыном. Куда она от него денется.
– Чем же он заболел?
– Кашлял сильно. Но сейчас уже все, слава богу, ему уже лучше, пошел на поправку. Но он нас сильно напугал.
Иван слушал и сочувственно кивал головой:
– Правильно сделал, что не взял их. Не дай бог, стало бы хуже…
– Вот и вот. Потому и не взяли. Ты ведь знаешь, моя Аннушка в нем души не чает. Вся так и обмирает, если сынок чихнет или кашлянет, докторов вызывает. Но я с ней не спорю, она мать. Что слышно про нашу Александру Васильевну, как Петр? Хочу завтра заехать.
– Матушка как всегда паломничает, братец меньшой все еще болен. Слышал от Тимофея, что воротился домой.
– Вижу, что ты еще сердишься на него? – посерьезнев, спросил Федор.
–Ты меня, Федя, извини. Но я о нем даже говорить с тобой не хочу.
– Понятно, – нахмурился тот, – ну да ладно. Завтра я его навещу и поговорю. Расскажи, как съездил на ярмарку? Что там нового слышно?
– Всё также: торгуют, суетятся, сделки заключают. Познакомился с англичанами, металлургами. Один шустрый такой, быстро-быстро на своем лопочет, ничего не понятно. Хорошо, при них толмач был. А так ни черта бы не понял. В общем, предложили они нам установить современную плавильную печь.
Федор Кузьмич оживился:
– Что за чудо техники?
Иван рассказал о печи Мартена и добавил:
– Я взял описание печи, но оно на английском. Отдал Гиммеру, он переведет и завтра покажет, – пояснил Иван.
– Хорошо, – одобрил Федор Кузьмич действия брата. Он соскучился по нему и теперь с удовольствием разглядывал посвежевшее загорелое лицо брата. – Нужно будет в контракте с англичанами прописать точный график отправки печи. Пойдет по морю, – рассказывал Иван.