Страница 48 из 90
— Сир, к сожалению, Берлинский конгресс стал торжеством британской дипломатии по одной важнейшей причине — канцлер Горчаков последовательный и убежденный англофил. Он пожертвовал интересами собственного государства в пользу «общеевропейского концерта», вот только дирижерскую палочку в этом «концерте» держали лаймы. Это старая беда Российской империи, когда ее канцлеры служат кому угодно, но только не своему монарху. В тоже время, могу сообщить, что сейчас в российском МИДе на первые позиции выдвигается человек, чьи взгляды для нас крайне благоприятны. Последние, весьма резкие действия Михаила II в сторону британской короны выглядят весьма и весьма многообещающими. Но верить безоговорочно русским нельзя! В их столице слишком сильны британские и французские партии, намного сильнее германской, а вот австрийцы воспринимаются ими более всего как враги. Наше независимое поведение на Берлинском конгрессе подчеркивало нашу самостоятельность и суверенность. И ничего более. И только Александр II был слишком под влиянием сладкоречивого Горчакова. Говорят, что сейчас железный канцлер Российской империи никакой роли у трона играть не будет. И нам представятся весьма интересные шансы.
— А я о чем! — весьма возбужденно воскликнул Вильгельм.
— Но Ваше Императорское Величество! Вам нельзя спешить с поездкой в Россию. Ни в коем случае!
— Предположим… — вроде бы согласился монарх. — Так что там у вас по конфиденциальным каналам, Отто?
— Не далее, чем сегодня поутру ко мне явился Штибер.
При имени этого человека император поморщился. Он понимал, что в таком деле, как власть чистоплюйствовать опасно для здоровья. Но Вилли пользовался столь грязными методами, что стал «нерукопожатным», вспоминать его имя было верхом неприличия. Хотя эффективность работы этого субчика, воистину, поражала. Бисмарк же сделал вид, что ничего не заметил, Вильгельм Штибер — это была его протекция, его человек, достаточно преданный, чтобы не опасаться от него подлости.
— К нему обратился некий господин, не буду называть его имя, который привез важнейшее личное послание, при этом условием этого конфидента есть уничтожение послания после его прочтения, присутствие при его прочтении меня.
— А это еще почему? — удивился кайзер.
— Сир, к посланию прилагается несколько документов на русском языке. Поэтому…
— Хорош! Отто! Он использует тебя как дешевого переводчика! Никто еще так не поступал с канцлером великой Германии! Мне положительно нравится этот мерзавец!
Бисмарк вынужден был проглотить эту горькую пилюлю.
— Посланник утверждает, что сведения, что он привез имеют важнейшее значение для наших государств и судьб Европы в целом.
— Это может быть и так, и этак… Но посмотреть, что там написано мне уже интересно. Где они?
— Карета с Штибером и посланником стоит у черного входа во дворец. Я осмелился дать им пропуск. Оба загримированы. Посланник чертовски похож на Дьюлу Андраши, так что…
— Да, интересная история может выйти… Правда, никто о ней ничего не узнает. Где они?
— Думаю, что уже в приемной.
— Ну что же…
И император попросил секретаря пригласить графа Андраши с сопровождающим его лицом зайти в кабинет.