Страница 21 из 29
А ребятам передай, чтобы ничего больше не отправляли… Всё равно
не доходит. Нам нельзя… И насчет свиданий пусть не парятся…
– Свидание закончено, – сказал, подходя к Жене, охранник, и сделал знак рукой конвойным. – Увести подследственного!
Женя встал.
Мать тоже встала поспешно, спросила:
– Ты всё понял?
Он только кивнул головой и повесил трубку. Уже в дверях чуть
замедлил шаг, обернулся. И она обернулась тоже…
88
Мебельный гарнитур с стиле ретро
Берег реки. Натура. Режим.
…Женя сидел в лодке, привязанной к одинокому дереву на бе- регу
реки, и смотрел на поплавок. Руки устали держать удочку, а клёва всё не было…
Зато на берегу уже поспевал шашлык, с которым возились дед
и двое его друзей: доктор Зуев – человек со шрамом и Серов, которого Женя запомнил ещё с похорон Андрея. Ветер иногда доносил к
нему ароматный дым и их голоса.
Женя прислушивался.
– …А он и говорит: «Ну, что вы так официально? Леонид Ильич, да Леонид Ильич… Называйте меня просто – Ильич»… – это доктор рассказывал.
Посмеялись.
– …Позвал он как-то к себе Фурцеву… – начал Серов, но ветер
отнёс его слова в сторону или, может, он сам понизил голос.
Но смех потом был слышен хорошо.
…Поплавок дрогнул, было, и застыл. Женя не выдержал, потя- нул
удочку – на крючке ничего.
За спиной у него стало тихо, и он оглянулся.
Они стояли вокруг костра со стаканами в руках.
– …За тех, кто остался там… на чужой земле, – говорил доктор.
– В чужой, – поправил дед. – В чужой…
– Светлая память, – сказал
Серов. Выпили, не чокаясь.
– …Если бы я решился хотя бы на десять минут раньше.., —
вздохнул дед, – … кто знает… может, и они были бы сейчас с нами…
–
Брось, Гриша, не мучай себя… Столько лет прошло…
А если бы ты вообще не рискнул взлететь? Тогда и мы с тобой, и Ливан остались бы там… И звёздочки наши получили бы посмер-тно… – не соглашался с ним доктор и снова наливал стаканы. —
Верно я говорю, Фёдор Иванович?
– Не знаю, Коля. Это уж вы сами разбирайтесь. Меня там
не было… Но знаю точно, что мы сейчас выпьем за Григория нашего, за человека с большим сердцем…
89
– За нас, за всех, – прервал его дед, и они выпили.
– А Ливан своей звёздочки, между нами говоря, лишился в итоге..,
– пояснил Серову заметно захмелевший доктор.
–
Кончай, Коля, – остановил его дед.
– А за что его так? – спросил Серов.
– За длинный язык, – ответил доктор.
– У тебя он тоже… ничего.., – сказал дед.
– У меня от товарища Серова не должно быть секретов… Верно, товарищ полковник Комитета государственной безопасности?
– Верно, – смеясь, подтвердил Серов.
– Он и так всё знает. Что ты к нему пристал?
– Но он же не знает, что сказал им Ливан, когда мы вернулись…
оттуда.
– Ладно, Коля, потом… в следующий раз… выдашь военную
тайну, – пошутил Серов. – Вон там ещё пара ушей, видишь?
– кивнул в сторону Жени.
Женя снова повернулся к реке, и только тогда увидел, что поплавок у него дёргается, как ненормальный.
– …А Ливан им сказал… что они (подчеркнул, показывая пальцем вверх) хотели, чтобы мы все там остались навсегда… не просто хотели, а так было запланировано… по ходу операции. А этот
человек, – доктор показал на деда, – взял да и вынес нас на себе, положил в вертолёт и полетел… первый раз в жизни…
– Второй, – поправил его дед.
– Ну, какая разница, – махнул рукой доктор.
Потом дед с Серовым занялись шашлыком, а Женя вытащил
подряд две рыбы.
… И тогда на полянку вдруг вылетел на большой скорости мотоцикл. Резко затормозил, развернувшись.
Мотоциклист подбежал к Серову и стал что-то говорить торопливо. Серов кивнул коротко и обернулся к друзьям:
– Брежнев …Поехали!
Они сразу поняли, что случилось, и поспешили вслед за ним
к машине. Дед успел на ходу махнуть рукой Жене, и тот догонял
их в мокрых до колен брюках.
– …А рация твоя почему молчала? – спросил, когда они садились в машину, сразу протрезвевший доктор.
– Я её выключил, чтоб не мешала…Нарушение, конечно…
90
Да и официального сообщения ещё не было, так что по рации всё
равно бы не прошло…
– …Ну, всё… теперь всё и перевернётся.., – вслух подумал дед, когда они тронулись.
…Шашлык остался на шампурах на погасшем уже костре…
Бились в лодке две рыбы…
Загородное шоссе.
На огромной скорости со включенной сиреной мчалась по за-городной трассе чёрная «Волга». От неё испуганно шарахались
в разные стороны другие машины…
Мелькнуло удивлённое лицо гаишника, успевшего стать на вытяжку и козырнуть…
Перед зданием музыкальной школы.
…Женя стоял у музыкальной школы, прислушиваясь к звукам
фортепьяно. Судя по всему, ждать оставалось не долго, и он подошёл ближе к входу. Заметив в группе выходящих девочек Женю, он сделал несколько шагов навстречу, но она прошла мимо, словно
не было его там вовсе.
После болезни она стала ещё тоньше и бледнее, но шла, как
и прежде легко и свободно, высоко держа голову. Он шагнул вслед
за ней, но тут же остановился. К ней подходила её мама. Она, в отличие от дочери, смерила его жёстким, неприязненным взглядом
и отвернулась.
Он долго смотрел им вслед. Один раз, прежде чем завернуть
за угол, Женя коротко обернулась…
Дом деда. Прихожая.
…Из дому он несколько раз набирал номер её телефона. Но каждый
раз в трубке слышался голос матери. Женя молчал, вешал трубку.
Военкомат. Коридор.
…У дверей комнаты, где заседала медицинская комиссия, ребята
стояли в трусах. Ждали очереди. Молоденькая медсестра делала
вид, что её совсем не интересуют обнажённые юношеские фигуры, и время от времени выкрикивала очередные фамилии.
– …Хмелик… Петров… Кирюшин… Соколов… Саитов…
91
Ребята толкались, смеялись, перешёптывались, поглядывая
на медсестру.
А она вдруг заметила невысокого парня в майке.
– А ты почему не разделся? Сними майку. Ты что, не слышал?
Как твоя фамилия?
–
Мишин…
– Он стеснительный, – вмешался Диман.
– Слышь, Костик, они там всё равно и трусы с тебя снимут, —
сказал Зуб.
Все засмеялись.
– Трусы не снимут, – авторитетно заявила медсестра. —
Но… приспустить могут.
Кто-то дёрнул Костика за трусы. Опять раздались смешки.
Медсестра зачитала следующие фамилии:
– Кудряшов… Хлебников… Кабанов… Ангелин…
Военкомат. Комната приёмной комиссии.
В светлой, просторной комнате за столом на главном месте
сидел хорошо знакомый Жене полковник Зуев – в военной форме, на которую был наброшен белый халат.
– Подойди сначала ко мне, мальчик, – сказала пожилая женщина. – Как твоя фамилия?
– Ангелин.
Она что-то пометила у себя, взяла стетоскоп.
– Ближе… ближе… Не дыши… Хорошо. Теперь повернись…
Потом Женя подошёл к другому столу – к хирургу. Доктор
пощупал ему живот, приспустил резинку трусов:
– Прокашляйся. Ещё. Аппендикс? – провёл рукой по шраму.
Женя не ответил. Он смотрел на Зуева, который, наклонившись к
врачу, сидевшему рядом, что-то шептал и, как показалось Жене, о нём. Врач согласно кивал, делал в своих бумагах какие-то пометки.
Улицы провинциального города.
…Диман, Женя, Зуб и Костик идут по улице. Они спешат. В руках у них – продуктовые сумки, у всех – кроме Костика.
– …А у тебя что? – спрашивает Диман у Жени.
– Пирожки с мясом, чай… две пачки, сахар.
– А у тебя?
92
– Сигареты, мыло… Яблоки.
– Фрукты нельзя, не пропустят. В прошлый раз вернули, —
напомнил Зуб. – Я вот из одежды кое-что взял. Михалыч
просил… У него вообще никого нет… Кто ему принесёт?