Страница 18 из 23
– Но вы знаете, что король Сигизмунд III не признает царского титула великого князя Московского.
– Но я настаиваю на этом титуле! – вскричал Димитрий.
– Но у меня нет таких полномочий, пан царевич!
– Тогда вам следует их сначала получить, пан нунций.
– Но на это уйдут месяцы, пан! – возмутился Рагноци.
Мнишек примирил их:
– Погодите, панове. Все можно разрешить и здесь. Пусть писарь пишет так: «Мы, Димитрий Иванович, царевич Великой Русии, владетель Угличской и Димитровской земель, князь от колена предков моих и всех иных государств Московских государь и дедич».
– На сие я могу согласиться, – сказал нунций. – Что скажет царевич?
– Не унизит ли это моей царственности?
– Надобно начинать поход, Димитрий! – вскричал Мнишек. – Не подпишешь кондиции – походу не быть! Нельзя упускать время!
Самозванец согласился с Мнишеком. Время дорого!
Пункты были переписаны. И теперь указывалось. Что должен принц Димитрий Иванович взять в жены на Москве панну Марину Мнишек, дочь пана сенатора Юрия Ежи Мнишека.
– И пану Димитрию следует мне заплатить миллион злотых для покрытия долгов по подготовке похода и для переезда будущей королевы в Москву.
Самозванец с этим согласился. Писарь записал.
– Далее! – продолжал теперь кардинал Рагноци. – В удел будущей королеве на правах самостоятельного княжества выделяет государь Московский города Новгород и Псков с пригородами и селами, и всеми доходами.
– Как? – вскричал самозванец. – Но сие грабеж, святой отец! Я уже отдал северские и смоленские земли, так еще и новгородские и псковские?
– Но сии земли идут не короне польской, пан царевич! Они идут королеве московской и твоей жене. И останутся вашим наследникам!
Димитрий согласился.
– Пусть так!
Рагноци читал далее:
– Теперь самое главное, ваша вельможность! Вопрос о вере истинной. Отказ от восточной схизмы* (*православного христианства). На то чтобы принять истинную веру пану дается год, после восшествия его на трон!
Продолжил Мнишек:
– И ежели того не станется, то имеет право моя дочь развестись с государем Московским, сохранив при этом все земельные пожалования!
– Но пан! – вскричал самозванец.
– А, пан царевич, разве не намерен выполнить свое слово? Разве, пан царевич, не принял истинную веру? – строго спросил кардинал Рагноци.
Димитрий снова вынужден был согласиться. Он поставил свою подпись под документом: «Demetrius Ioa
Дело было сделано…
***
Папский нунций посмотрел на Мнишека, когда царевич покинул палату, и сказал:
– Великое начинание, пан воевода!
– Воистину так, пан кардинал.
– Свет истиной веры покроет дикие земли Московии. Так считает наш святейший отец папа. И церковь христова станет от того много сильнее.
– Это так, – согласился Мнишек. – Но война еще впереди.
– Бог поможет праведному войску, пан воевода. Сей принц станет царем. И совершенно неважно кем он был рожден в действительности. Бог избрал его своим орудием.
Мнишек перекрестился и сказал:
– Мы посадим его на трон Московии!
– Во имя бога!
Кардинал стал шептать молитву…
***
Самозванец велел доложить о своем приходе панне Елене. Та сразу приняла его.
– Что-то случилось? – спросила она. – Ты никогда не приходил ко мне вот так открыто.
– Все равно.
– Что это значит, Юрий?
– Я много раз говорил тебе называть меня Димитрием.
– Но что случилось?
– Я подписал кондиции короля Сигизмунда.
– Кондиции?
– А ты думала, что они поверят мне на слово, сестра? Нет. Они связали меня по рукам и ногам. Мнишек отбыл в лагерь. Там происходят выборы командиров по традиции наемных дружин.
– Это формальный выбор. И так ясно, что они выберут главным воеводой Мнишека. А первыми командирами тех, кто угоден Мнишеку.
– Да мне все равно, Елена. Мне бы только оказаться в пределах Московии. Со мной идет атаман Корела. Он поднимает гарнизоны недовольных! И в моей армии соберутся казаки.
– Но ты не вожак холопского бунта, Юрий.
– Димитрий!
– Хорошо. Ты не вожак холопского бунта, Димитрий.
– Но мне нужна моя собственная армия, а не армия, которая подчиняется Мнишеку. Сейчас я во всём завишу от него. А может наступить такое время, когда Мнишек уже не будет мне нужен.
– Пусть так, но пока он тебе очень нужен. Тебе нужны поначалу победы. Пусть малые, но победы.
– И потому я пришел к тебе, Елена.
– Ты не уверен?
– Нет. Полагаться на наемников Мнишека во всем нельзя. Надобно везде, где можно, решать вопросы миром, и только в самом крайнем случае применять оружие. И здесь сможешь мне помочь только ты.
– Я?
– А кто, Елена? Кому я могу доверять так, как тебе? Мы связаны с тобой узами крови.
– Я поняла тебя. Мне нужно отправиться первой. Еще до выступления армии.
– Это так. Ты поведешь с пределы Московии первой. Ты умна и сможешь проникнуть туда, куда никто проникнуть не сможет.
– Моя цель? – спросила она.
– Чернигов. Тебе стоит прибыть в город и выяснить все. Какие настроения среди горожан, солдат гарнизона и среди командиров.
– Мне ехать в женском костюме?
– Нет. Поначалу поедешь под видом казака и поедешь одна. Никакого сопровождения.
Елена посмотрела на брата. Юрий Отрепьев все понял.
– Да, это опасно, сестра! Я знаю, но по-иному никак нельзя. Если я дам тебе сопровождение, то твой отъезд будет замечен. А мне нужно чтобы все прошло тайно. Никто не знает. Только ты и я.
– А пан Ян Нильский? Я могла бы поехать с ним.
– Нет, – покачал головой самозванец. – Он прибыл от коронного гетмана, и он слишком заметная фигура. Нильский двинется вместе со мной.
– Понятно.
– Ты согласна?
– Я понимаю тебя, брат. Это необходимо.
– Прости, сестра, когда мы войдем в Москву я сумею тебя наградить по достоинству.
– Когда мне ехать?
– Сегодня. Пока все заняты предстоящим походом. И помни – никто не должен знать.
– Все сделаю тайно, брат!
– Спасибо, сестра!
– Я поеду в мужском костюме. Но в самом городе стану действовать как женщина.
– Это решать тебе, сестра. Я во всем полагаюсь на твой ум и на твою хитрость…
***
3
Военный лагерь армии самозванца.
Сентябрь 1604 года.
В лагере под руководством воеводы Юрия Мнишека рыцарство собралось в круг и выбрало командиров предстоящего похода. Сам Мнишек стал главнокомандующим. При нем были два полковника Станислав Дворжецкий и Адам Жулинский.
Атаманом казаков стал Корела. Хоть Мнишек и не хотел его в командиры. Но так пожелали казаки. Пришлось согласиться.
Корела был небольшого роста коренастый крепыш с мощной шеей и широкими плечами. Черная окладистая борода обрамляла лицо, и в его глазах горел колючий огонек ненависти к панам.
Он издевательски поклонился воеводе и сказал:
– Тряхнем панов на русской стороне, пан Мнишек? Немного полегчим жизнь холопам!
Мнишек ничего не ответил атаману. Он отвернулся.
– Пан атаман не смеет губить пану воеводе! – строго сказал полковник Жулинский. – Атаман во владениях воеводы!
– Дак я разве против? – усмехнулся Корела.
– Но тон речей пана атамана слишком груб!
– Оставь, пан полковник, – одернул его Мнишек…
***
В личном шатре Мнишека собрались лишь офицеры благородного происхождения. Были здесь и русские перебежчики.
– Что нам скажет, пан Хрущев? – спросил Мнишек, когда все заняли свои места.
– Большие силы Бориса стоят против татар, – сказал дворянин. – Еще с лета сего года воеводы Шереметев и Салтыков стоят под Ливнами, преграждая путь крымчакам. Воевода Шеин с полками стоит у Орла.
– Значит, на западной границе войск нет?
– Только гарнизоны крепостей, пан воевода.
– Состояние пограничных крепостей? – спросил Мнишек у полковника Дворжецкого, мастера осадных работ.
–Хорошее, пан воевода. По стенам пушки. И пороха и пуль у них в достатке. Но вот люди там крайне нелояльны власти Годунова.