Фейрум

• ● •

Дочь предпоследнего смотрителя острова отправилась в Бранов двадцать лет назад. Её очаровал большой город, и она решила остаться – наблюдать закаты с крыш в компании галок и бродячих котов. Она была художницей и видела мир разделённым на слои. Под каждой обыденностью находила чудо, как монетку под старой половицей.

Однажды она встретила такого же чудака. Какое-то время они искали смыслы вдвоём, а затем появилась девочка… хотя все ждали мальчика, отсюда и имя. Думали, будет Филипп, а родилась Филиппина. Липка, если по-простому.

Бабушку она потеряла – остался только дед. Да и отца, если подумать, не знала. Видела последний раз в четыре года. Запомнила рыже-колючую бороду и пятна засохшей краски на ладонях, когда они вдвоём играли в ладушки. Больше не играли с тех пор… Каникулы Липка проводила на острове и была самой счастливой из всех веснушчатых девчонок. Пока и дед не ушёл – как нравилось думать девочке, в подводный мир, где зажёгся новой звездой.

Шли годы. Слои, на которые художница делила мир, начали смешиваться, наползать друг на друга и рваться. Липка, как могла, склеивала их в единое полотно, но заплатанный холст в галерее не выставишь…

• ● •

– Чем она больна? – Игнас перебил внезапно.

– Синдром Хантингтона. Это наследственное. Бабушка тоже болела.

– Скажешь Лагарду, как доберёмся. Он понимает в этом больше меня.

– Слушай, а твоя кровь?.. Есть ли какой-нибудь шанс… – Липа пыталась найти верные слова, чтобы просьба звучала уместно, но вскоре сдалась. От горечи – наверняка её собственной, отражённой в глазах Игнаса, – в груди что-то дрогнуло, как зажатая клавиша пианино, и дрожь разлилась в воздухе. Одна единственная нота – эхо сочувствия между двумя людьми.

– Прости. Это так не работает. Если бы я мог исцелять кровью или передавать свойство, у «Хай Джен» была бы армия бессмертных клонов. К счастью или сожалению, очень многое зависит от индивидуальных факторов. Это как лотерея. Ты можешь загадать десятизначное число, но какова вероятность?..

– Слишком мала. – Липа кивнула. Она поняла. Но попытка – не пытка. Если мир Игнаса шагнул дальше в развитии технологий, может, и с медициной дела обстоят лучше.

– Финал истории ты знаешь. Я оказалась с дядей на острове и встретила тебя. Конец.

Игнас покачал головой.

– Что?

– Никогда не говори «конец». Всегда думай «начало».

Одним движением он поднялся на ноги, будто не лежал в расслабленной позе секунду назад, и подал ей руку.

– Спасибо.

– За что? – Она удивлённо смотрела снизу вверх.

– За то, что поделилась. Я это ценю. А теперь – пора.

Движения Игнаса стали быстрыми, отточенными. Казалось, он и впрямь избавился от усталости за время короткой передышки. Поверх футболки он натянул чистую рубашку и накинул куртку, проверив карманы. В верхнем ящике стола нашлась очередная бутыль со слизью и ещё какие-то пузырьки, о предназначении которых Липа могла лишь догадываться.

Анимоны за стеклом вели себя странно, будто волновались из-за приближения Игнаса. Прятались у дальней стены аквариума и меняли ярко-изумрудный цвет на тёмный, отдающий болотной тиной.

– Я придумала.

Игнас посмотрел вопросительно.

– Как назвать малыша-анимона. Раз уж он путешествует с нами.

– И как же?

– Акто.

Он не стал спрашивать, почему. Просто кивнул, перебросив сумку через плечо.

– Идём.

Они снова оказались в коридоре. За прошедшее время стены изменились: приобрели более тёмный оттенок. Серые потёки на обоях напоминали акварель, размытую кистью.

Игнас повернул ключ в замке и, дойдя до конца коридора, плеснул на стену из фляжки. Заросший паутиной тупичок стал отслаиваться, обнажая черноту Прослойки. Игнас потянул за край. Липа до сих пор не понимала, как он это делает.

Прежде чем покинуть Дом, она оглянулась. Одинокая цифра «9» лежала на пыльном полу.

ЭПИЗОД III. 2O48

♪ Linkin Park – Castle Of Glass

Прослойка мигнула изумрудными искрами. Липе показалось, будто она сделала всего два шага и вывалилась наружу вслед за Игнасом.

Вой сирены. Тьма. Неоновые вспышки и воздух… холодный, колючий, с разлитыми в нём густыми запахами. Реальность ударила, окутала тревогой. Липе захотелось шагнуть обратно, чтобы спрятаться. Мир Игнаса казался враждебным с первой секунды, которая была сродни погружению в ледяную воду.

– Прости, не подумал. – Игнас стянул куртку, набросив Липе на плечи. – Держи, только постарайся ничего не трогать в карманах.

Она кивнула.

– Спасибо. Где мы?

Они стояли на тротуаре, вдоль которого серой лентой, мокрой после дождя, тянулась дорога. Улица кончалась через сотню метров, упираясь в тупик. Слева – мусорные баки. Справа – двери. Бары, химчистка, ломбард… Она с любопытством крутила головой, стараясь приметить как можно больше, но смотреть было не на что. Трущобы. Ночь. Даже луна не показывалась из-за туч, а редкие огни окон были скрыты за плотными шторами.

Сирена наконец умолкла вдали.

– Добро пожаловать в Фейртаун, северное боро Слэк-Сити, – будничным тоном объявил Игнас. – Держись рядом и не отходи от меня. Эта часть города – прибежище фейрумных, а фейрум здесь вне закона. Приравнен к сильнодействующим наркотикам.

– То есть криминальный район? – уточнила она.

– Схватываешь на лету. А впрочем… – Игнас сделал паузу. – Наше будущее нельзя назвать радостным. Скоро сама увидишь.

– Но какой сейчас год? Ты не сказал.

– Сорок восьмой.

– Серьёзно? Я пока не вижу разницы.

– Потому что будущее творится там, – он указал на скопление башен-небоскрёбов на другом берегу реки, за исполинским мостом, – в исследовательских центрах «Хай Джен». А здесь – дно. Местный планктон подбирает объедки. Люди бунтуют из-за того, что им приходится жить бок о бок с фейрумными, но…

– Что?

– Не всё так просто, – Игнас покачал головой, – не все фейрумные – добровольные наркоманы. Обстоятельства бывают разные… Нам налево.

Они перешли на противоположную сторону улицы, и Липа замерла, прислушиваясь. За спиной нарастал гул – словно гигантский шершень летел между стен многоэтажек, грозя разметать проулок в клочья.

Игнас схватил её за руку и резко дёрнул на себя. Выбил плечом хлипкую пластину заграждения и прижался к стене. Жестом показал: «молчи». Ей не пришлось повторять дважды.

Ночную тишину нарушил рёв моторов. Автомобили пронеслись мимо, как смерч, взметнув веер брызг и кучи мусора. Хромированные чудища с хищными носами и языками пламени на капотах. Всё произошло так быстро, что Липа не расслышала слов. Их было много – страшных людей, что высовывались из окон, надрывая глотки. Звон битого стекла, крики и порывы ветра – чёрного, вонючего, горького от дыма…

Она теснее прижалась к Игнасу, отступая глубже в тень, и закрыла глаза, считая до десяти.

– Бешеные Восьмёрки, – прошептал Игнас, отстраняясь. – Одна из местных банд, контролирующая рынок фейрума.

– Очень… говорящее название.

– Да уж. Ребята стремятся к монополии, только Дядя Поджи выбирает не те средства. Я бы на его месте следил за кадрами – слишком много отморозков.

– Ты их знаешь? – Липа насторожилась.

– Держи друзей ближе, а врагов ещё ближе, – он усмехнулся. – Я знаю то и тех, кого предпочёл бы не знать. Но пока ты со мной, всё в порядке. Что бы ни случилось, ты в безопасности.

Кажется, он чуял её сомнения. Угадывал по малейшему изменению в голосе. Но Игнас был прав: кроме него у Липы здесь никого нет, а значит, всё, что она может, – довериться.

– Хорошо. Далеко до твоего друга?

– Нет. Пройдём через «Три монеты». Местное заведение для фейрумных, которое держит Безносый Хави, мой хороший знакомый. Публика там бывает всякая, поэтому два правила: не отставай и ни с кем не заговаривай. Что бы тебе ни предлагали и о чём ни просили, поняла?