Страница 19 из 22
Если бы тут со мной был Марри, он наверняка прочитал бы мне лекцию о боковом зрении. При этом вид у него был бы самый восторженный, он никогда не упускал случая продемонстрировать свою крутизну, показать, что он умнее и лучше меня во всем.
Я почувствовал резь в глазах и потому отбросил все волновавшие меня вопросы. Я точно знал, что не хочу, чтобы рядом со мной сейчас был хоть кто-нибудь. Интересно - почему?
Над головой небо прорезали три ярко-желтых следа от метеоров, они летели рядом друг с другом. Похоже на след от кошачьих когтей, только уж слишком длинный.
Наверное, потом я заснул.
Очнулся я, так и не поняв, спал или нет, потому что небо оставалось здесь неизменным. Темнота, звезды и неясные формы за ними. Неожиданно я заметил, что на краю бассейна стоит маленькая девочка и смотрит прямо на меня.
- Трейси?
Она подошла ко мне по атласному покрытию, теперь я мог разглядеть ее в свете звезд - огромные глаза, мягкое и прекрасное лицо. Что было бы, если бы ты не уехала тогда, пять лет тому назад? Ничего. Твоя мама обнаружила бы, что мы встречаемся, переговорила бы с моей матерью, и нам запретили бы видеться - "на всякий случай". Мальчики и девочки в этом возрасте не должны проводить так много времени вместе.
Но что-то с ней не так.
Я спросил:
- С тобой все в порядке? У тебя нездоровый вид.
Она опустилась на колени рядом со мной, я заметил, что кожа ее блестит от пота.
- Что случилось?
Она ответила:
- Все будет в порядке. Мне пришлось еще кое-что в себе изменить, раз уж я оказалась здесь. Технические возможности здесь гораздо шире, чем на Зеленой планете. - Она дрожала.
- Ох, Трейси… - Я притянул ее к себе и закутал в свое одеяло. Она была горячая и вся какая-то вялая, обмякшая; но это был не жар - такое впечатление, что внутри у нее что-то нагревалось, от этого она и потела, а ночь вокруг казалась холодной.
Когда мне было лет пять, мой дед (который и умер-то в состоянии алкогольного опьянения) дал мне выпить стакан виски. Он еще очень смеялся, когда я спокойно все проглотил и даже не поперхнулся. Но потом я вот так же потел. Помню, мать тогда совсем с цепи сорвалась, она так ругала деда, как никогда раньше, но сделать ничего не могла. Я просто заснул тогда, а на следующий день проснулся, ощущая себя как шарик, надутый гелием и готовый вот-вот взлететь.
Она прижалась ко мне, обхватила руками мою грудь; ее пот стекал по моей коже, и я тоже начал дрожать.
- Все будет хорошо. Правда, - чуть слышно прошептала она. Ну и ладно.
Она сказала:
- Я нашла Землю.
Я неожиданно испугался:
- Хм-м-м…
Она продолжала:
- На самом деле не так уж и далеко. Не больше двухсот миллионов парсеков. На другой стороне следующего сверхскопления.
- И сколько времени нужно, чтобы туда добраться?
Я почувствовал, как ее лицо, прижатое к моей груди, изменило форму. Улыбается?
Она ответила:
- Это зависит от многих факторов.
- Например?
Она слегка сжала меня и задрожала еще больше:
- Ну, ты долетел до Зеленой планеты всего за несколько недель, поэтому и назад можно будет добраться почти так же быстро.
Черт побери. Мать. Школа. Марри.
И как же я смогу им объяснить, где я был все это время или кто такая эта маленькая девочка? Меня охватила волна ужаса. Когда я сойду на землю в долине Дорво, Трейси, моя Трейси, - а теперь она действительно моя Трейси, - вернется на тарелку и улетит?
Я услышал щелчок, а потом ее голос:
- Но на сверхдвигатели оказывает воздействие теория относительности, Уолли.
Я подумал о возвращении домой - вот я в своей старой задубевшей одежде появляюсь на пороге материнского дома на площади Стэггс. Наверное, уже март 1967 года? "Аполлон-1" уже, видимо, улетел. И еще мне придется второй год учится в одиннадцатом классе.
Ну и ладно. Марри все равно с ума сойдет от зависти.
Тут я спросил:
- Ну и что?
Еще щелчки.
- С тех пор как ты оставил Землю, прошло двадцать три года, Уолли. - Опять щелчки. - Часть времени затрачена на небольшие перелеты и остановки на планетах. - Еще щелчки. - Если я отвезу тебя прямиком домой, на это уйдет еще двадцать лет. - Щелчки. - А по космическому времени всего три недели.
Тут она принялась сильно дрожать, я только теперь понял, что это за щелчки: она так дрожала, что стучала зубами.
- Боже мой, ты больна!
Пот с нее лил ручьем, у меня вся грудь и живот были залиты ее потом, он стекал даже на атласное покрытие. Она сказала:
- Прижми меня покрепче, Уолли. Утром со мной все будет в порядке. Обещаю.
Я крепко завернул ее и себя в одеяло, стало теплее. Я так и сидел, уставившись в небо, а Трейси дрожала и стучала зубами, что-то шептала сама себе, иногда я даже различал отдельные слова, иногда мне казалось, что она говорит на каком-то иностранном языке.
Двадцать три года. 1989? А потом еще двадцать?
Высоко в небе медленно двигались звезды, старые садились, новые поднимались. Так я немного разобрался в направлении оси голубой луны. Метеоры сгорали в атмосфере - то один, то сразу два или три. Потом я вгляделся внимательнее и обнаружил источник дождя метеоритов. Туда, подумал я, и мы должны будем двигаться в межзвездном пространстве.
Один раз из ниоткуда появилось нечто, похожее на розовую луну Боунстелл, - сначала просто точка на небе, которая быстро разрослась в рябой шар, а потом снова исчезла.
Прошло немало времени, и Трейси понемногу успокоилась, перестала дрожать. Я решил, что кризис прошел. Я долго держался, но, несмотря на свое решение не спать до утра, охранять Трейси и помогать ей, я все же заснул.
Когда я проснулся, вокруг, конечно, было темно.
Я лежал на боку, а надо мной было звездное небо. Я обнимал Трейси, она прижалась спиной к моей груди, а я уткнулся лицом в ее затылок. Волосы, которые давно уже расплелись, щекотали мне нос. Пот уже не тек с нее ручьем, но волосы были какими-то жирными и пахли странно. Вначале они были совсем другими.
У меня, как всегда, была эрекция, даже сильнее обычного.
Жара у нее не было.
Кожа была прохладной и не потной, но и не сухой. Словно смазана маслом. Жирная, как и волосы.
И очень прохладная. Настолько прохладная, что…