Сказки Освии. Шершех

«Я же говорю, дура!» – сделала окончательный вывод Василика.

Пришлось признать, что друзья в моей голове правы. Жизнь менялась и мне это не нравилось. Меня пугала не только собственная свадьба, но и неизбежно надвигающаяся женитьба Альберта.

Несмотря на все мои страхи и сомнения, последние приготовления к приезду принцессы были сделаны, все ромашки вырезаны, все воротнички накрахмалены, кудри уложены, кушанья приправлены, конюшни вычищены. Против моей воли настал тот день, когда аскарская принцесса должна была приехать, чтобы обсудить детали свадьбы.

Мы приготовились встретить её, стоя на ступенях парадного входа, нарядные до тошноты. Предполагалось, что Амель проедет через место силы в карете, пышно и торжественно явится ко дворцу жениха. Но, случай и погода оказались на моей стороне. Карета, по каким-то неведомым причинам, не захотела пройти через место силы. Возможно, принцесса перестаралась, и выбрала для своего путешествия позолоченную карету. Амель могла не знать, что магия золото не любит, напоминая магам об их порочной алчности.

Так или иначе, принцесса опаздывала, а все знают, что настоящая принцесса всегда прибывает в срок. Амель была настоящей принцессой, велела распрячь лошадей для себя и сопровождающего её шпиона и мага Аштасара. Вдвоём они проехали через место силы. Бедная принцесса не знала, что от него до Альмагарда очень далеко. Она не знала, что зарядившие осенние дожди размыли дороги Освии так, что лошади вязли в грязи по колено, и наша страна куда холоднее, чем Аскара.

Когда принцесса наконец добралась до дворца, узнать её было непросто. Впрочем, как и её мага. Запачканные грязью с ног до головы, они выглядели жалко. Оба замёрзшие и усталые, они едва держались в сёдлах. Амель была завёрнута в серую тряпку, в которой с трудом угадывалось платье, изначально скорее всего розовое, и, вопреки моим опасениям, пошитое из обычной ткани. От её причёски не осталось и следа, мокрые волосы сосульками падали на лицо.

Тем не менее, принцесса нашла в себе силы красиво соскользнуть с лошади, сделать приличествующий ей реверанс, и поприветствовать каждого из встречающих, как и положено. В эту минуту она умудрилась вызвать к себе уважение даже у меня. Ей было трудно и физически, и духовно. Физически она валилась с ног от усталости и холода. Духовно, для неё было настолько унизительно явиться к жениху в таком жалком виде, что она предпочла бы и в самом деле уйти в храм Хранительницы. На её беду, храма по дороге не оказалось, а ехать его искать сил уже не осталось. Наши наряды как нельзя больше усугубляли её страдания.

Альберт спустился по ступенькам, чтобы подать ей руку, а когда Амель протянула ему свою, бесцеремонно приобнял принцессу, похлопал по спине, как старого приятеля и чмокнул в грязную щеку, добавив при этом: «Отлично выглядишь! Давай сделаем нашей традицией быть такими же грязными на всех семейных встречах!»

Принцесса густо покраснела, став похожей цветом на молодую морковку. Контраст с той Амель, которую я знала раньше, был так силен, что я даже не нашла что сказать. Впрочем, Альберт всё сделал за меня. Его реплика про традицию добила несчастную принцессу.

Мы переглянулись с Рональдом. Впервые после нашего ночного разговора мы снова стояли рядом. Я сочла, что сейчас Рональд не опасен, и затевать разговор о свадьбе не станет. Мне очень хотелось знать, почувствовал ли он тоже, в каком шоке была принцесса от подобного приёма. Ещё до недостойного панибратского приветствия, она боялась и нервничала. Теперь, казалось, Амелька окончательно запаниковала. Её страхом номер один, к моему глубокому разочарованию, был Альберт, и только на втором месте после него – я.

Что касалось Альберта, он был очень доволен собой и предвкушал веселье, вряд ли относящееся к предстоящему торжеству по случаю приезда невесты. В последний раз он так улыбался на кухне у Мэлли, лёжа на верхнем шкафчике и запуская рыжую лапу в горшочек с маслом.

Его настроение навело меня на мысль, что это он собирается превратить жизнь Амельки в пытку, а не наоборот. В общем-то, судя по тому, какой несчастной была сейчас принцесса, он уже начал.

Альберт сам повёл невесту в подготовленные для неё комнаты. Гости стали расходиться, бумажные ромашки размокать, и я словила на себе пристальный взгляд Рональда. Он хотел разъяснений.

– Пойду принесу Амельке… то есть принцессе Амель полотенце, – соврала я, и чуть ли не бегом помчалась к себе, твёрдо решив, что до вечера из своей комнаты не выйду.

Вечером было торжество в честь приезда принцессы. Во дворец опять съезжались гости, а сама Амель, отмытая и отогретая, уже сидела рядом с Альбертом. Тихая и скромная, она вызывала у меня ещё больше подозрений, чем злая и коварная. От той было ясно, чего ожидать, а эта могла подкинуть сюрприз.

Я отбыла всю официальную часть, стоя, как и положено, справа от Рональда и мечтая сбежать, как только на меня перестанут смотреть. Наконец, длинные приветственные речи иссякли и заиграла музыка. Я пробралась вдоль стен к выходу и выскользнула за дверь. Секунду подумала, где меня не станут искать, и отправилась в библиотеку. Но я ошибалась, меня там уже ждали. Рональд стоял, прислонясь к стене. Он держал в руках одну из тех книг, которые вываливались в коридор подземелья. Я решила, что бежать уже поздно.

– Так и знал, что ты сюда придёшь, – сказал он, перелистывая страницы, и не отрывая от книги глаз. – Я думал, что ты уже взрослая, а ты ведёшь себя как ребёнок. Надеюсь, хоть сейчас ты не будешь прятаться от меня под столом.

Я не стала уточнять, что именно так я поступила несколько дней назад, пытаясь уйти от гнева Альберта, и именно так поступила бы сейчас, если бы в подземелье нашёлся стол подходящего размера.

– Может хватит уже от меня бегать? Если тебе так не хочется говорить о свадьбе – я не стану настаивать. Пойдём ко всем на праздник. Альберт обидится, если нас не будет.

– Не пойду! – категорически заявила я. – Ну правда, Рональд! Я её терпеть не могу. Мне от одного её вида становится плохо. А вдруг я не сдержусь и скажу, что о ней думаю? Меня же тогда начнут разыскивать для казни ещё и в Освии, а я не могу себе этого позволить, мне жить будет негде. У меня тут твой замок, болота, цветочное поле, ну и вы тоже кое-что для меня значите.

– Александра, ради меня и Альберта, пожалуйста, – серьёзно попросил он. – Амель была заколдована, ты же сама знаешь. Освальд писал, что после того, как Альберт её разбудил, она стала совсем другой.

Я об этом знала, но поделать с собой ничего не могла. Даже у самых светлых и добрых людей есть внутри чёрная дверь, за которой прячутся все их личные демоны: злость, досада, нетерпение, ненависть, безжалостность, желание обманывать и всё разрушать. Насколько человек хороший, зависит от того, как часто он позволяет этой двери открываться. Иногда демонов становится слишком много, и они срывают все замки, вырываются наружу и властвуют, пока человек не затолкает их обратно. Иногда люди сами открывают эту дверь, если им становится слишком сложно подпирать её снаружи, тем более что открывается она внутрь. Рональд не понимал, о чём меня просит. Он не знал, что мои демоны дёргали за ручку изо всех сил, и я очень боялась, что не смогу их там долго удержать в присутствии принцессы.

– Ладно, – буркнула я. – Пойдём, хотя бы потанцуем сегодня. Меня в институте для благородных девиц учили ста тринадцати видам танцев, надо же где-то применять. Только обещай, что пригласишь меня хотя бы на первые двадцать и не дашь мне сотворить что-нибудь, о чём я буду потом долго жалеть.

– Обещаю, – улыбнулся он. – Если хочешь, буду тебя всё время держать за руку.

– Хочу, – согласилась я. Он подставил локоть, я обхватила его. От знакомого, едва уловимого запаха по спине и затылку пробежали мурашки, и я на секунду зажмурилась. Этот запах теперь всегда у меня вызывал ощущение безопасности, уверенности, надёжности. Я сжала локоть жениха сильнее, в твёрдой уверенности, что не отпущу его весь вечер.