Страница 3 из 6
– в Волоконовском районе (тогда еще Курской, а не Белгородской области) может быть предоставлено рабочее место;
– она будет обеспечена квартирой и коммунальными услугами (с временным проживанием в частном секторе);
– в Волоконовке, расположенной на линии железной дороги Москва-Донбасс, имеются десятилетняя школа и река Оскол.
Так, в их поселке появилась новая семья:
Отец – Маньковский Афиноген Андроникович;
Мать – Маньковская (урожденная Григорьева) Софья Ильинична;
Дочь Евгения и сын Вадим.
История умалчивает о деталях их жизни до Войны за исключением того, что они в конце концов получили в центре поселка одну из квартир в больничном 2-х этажном доме, сохранившемся до сих пор, на углу, с которого начинались улица «Надречная» и узкий проулок, круто спускавшийся к берегу Оскола. В этом же доме проживала и работавшая на больничной кухне неграмотная бабушка нашего героя Ольга Дмитриевна со своим сыном Константином, ровесником и одноклассником Евгении. Тот факт, что они жили в одном доме, давал основания многочисленным почитателям Женичкиной красоты и обаяния обращаться к Косте с просьбами о посредничестве в качестве почтальона по передаче их лирической корреспонденции.
После войны их уже совместным местом жительства одной семьей стал свой маленький домик на все той же улице «Надречной» с садом и огородом, заканчивавшимся на обрывистом берегу Оскола. Почва, на территории поселка отличалась всем доступным разнообразием Центрально-Черноземного экономического района: – черноземом, мелом и песком, сходившимися клиньями друг к другу. Еще одной составляющей была удивительно вязкая глина серого цвета по местному названию «глэй», располагавшаяся в русле Оскола, преимущественно на его крутых берегах. Даже КМА (Курская магнитная аномалия) не обошла стороной этот район. Хотя карьеры по добыче руды находились достаточно далеко от Волоконовки, их влияние на экологию и здоровье, по утверждению местного населения, было ненамного лучше, чем в других частях региона, уже давно державшего печальную пальму первенства в российской статистике раковых заболеваний.
На «Надречной» встречались между собой чернозем и песок, образуя почти в ее середине затапливаемую ложбину, так что добраться весной во время половодья в центр поселка из песчаного участка, где жил наш герой, можно было только на лодке. Можно сказать, что его детство прошло на песке, отрочество и юность – в центре на черноземе, а на «мелках», как называли еще одну часть Волоконовки, он бывал довольно редко, только по каким-то случайным причинам.
Их дом стоял почти в самом конце улицы, недалеко от небольшого местного кладбища, где хоронили жителей этого околотка. За кладбищем находилась его первая alma mater – восьмилетняя школа №3, по фамилии своего директора именовавшаяся в простонародье «Азаровской». Напротив школы торчало одиноким прыщем любимое место мужиков и домохозяек – небольшой, тоже «Азаровский», продмаг, где продавались не только выпивка и закуска, но и разные бытовые мелочи. Между ними и рекой, постепенно уходя в сторону, тянулся большой песчаный карьер, обрывистые стены которого были все утыканы норами ласточек и стрижей. Оскол и эта улица были основным местом его далеких детских игр и нынешних воспоминаний.
Приезжая в Волоконовку из дальних мест он всегда приходил сюда повидать еще оставшихся старых друзей и подышать пряным воздухом детства.
Не оставляющий его в покое Воланд снова вмешался: – «Заканчивай! Заканчивай одной фразой!».
Да, отстань! Не закончил я. Еще долго вспоминать.
Глава 3. Вставай страна огромная!
Они стояли с женой в Вене у памятника Советскому Воину Освободителю 9-го Мая в день Великой Победы. Ровно 60 лет назад воздух этой европейской столицы полной грудью вдыхала его мама, представляя, какой счастливой жизнью они заживут теперь в дотла разоренной стране.
И вдруг, его поразило странное обстоятельство. Он подумал, что в их Волоконовке, в свое время оккупированной и достаточно долго удерживаемой фашистами, не наблюдалось явных признаков нашествия захватчиков – страшных злодеяний и разрушений, типичных для того военного времени. Странно, что эти мысли к нему никогда не приходили в голову раньше. По-видимому, эту территорию просто, каким-то удивительным образом, пощадила Война, оставив её на периферии основных, печально знаменитых боев за Прохоровку, Курск, Орел, Белгород и Воронеж, а для серьезного партизанского сопротивления в этих местах просто не существовало необходимых условий – крупных лесных массивов или подземных лабиринтов. Лишь на убогом здании железнодорожного вокзала мемориальная доска напоминала, что именно здесь было впервые вручено Гвардейское знамя одному из героических армейских подразделений. Местные события времен Войны были впечатаны своими клеймами только в памяти их непосредственных участников, которые ничего не скрывали, но и не испытывали особого желания тревожить воспоминаниями свои души.
В большом зале на втором этаже Волоконовской средней школы № 1, которую впоследствии довелось заканчивать и нашему герою, Женя, Костя и их ровесники получали аттестаты зрелости, в которых сквозь рукописную дату 21 июня 1941 года уже проступали огненные всполохи их боевой юности. Они принадлежали к тому поколению, из которого домой после Победы вернулся лишь один из десяти ушедших на фронт. Но они этого пока еще не знали. Им еще предстоял последний школьный бал, прощание со своим классом и любимыми учителями. Теплая июньская ночь ласкала их тела сквозь праздничные наряды, уже подозревая, что они скоро сменят их на гимнастерки и шинели.
В местном военном комиссариате было не протолкнуться от добровольцев, желающих уйти на фронт и уверенных в скорой победе над врагом. Сразу Костю на фронт не взяли по возрасту и тогда он ушел туда «по блату». Тогда так понималась выгода от имевшихся преимуществ. Поскольку все врачи Волоконовской больницы его прекрасно знали, а некоторые были и его соседями по дому, с их помощью он добился подлога, изменившего на 2 года его официальный возраст. Так, затем он всю жизнь и считался старше, чем был на самом деле.
Женя ушла на фронт не сразу, а с отступающими войсками, когда фашисты уже были на подступах к Волоконовке. Мать, желая спасти дочь от неизбежной, по ее мнению, гибели в тот период катастрофических отступлений на всех фронтах, заперла ее в чулане. Разбив окно, Евуська, как называла ее Соня, выбралась из «плена» и вернулась домой уже только после Победы в звании Старшины с орденом «Красной Звезды» и другими боевыми наградами. Среди ее фронтовых фотографий была и почти точная копия знаменитого снимка, на которой она тоже регулирует движение на фоне дорожного указателя – «На Берлин». Именно эта фотография была помещена в местной газете «Красный Октябрь» уже через много лет вместе с некрологом о ее кончине.
Никаких особых подробностей о их боевых дорогах в детстве он не знал и только сейчас что-то выуживал из старых документов, привозимых частями в Москву из Волоконовки уже после смерти родителей. Так, например, он сейчас с удивлением рассматривал Удостоверение, в котором подтверждалось, что старший сержант Маньковская Евгения Афиногеновна Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 декабря 1942 года награждается медалью «ЗА ОБОРОНУ СТАЛИНГРАДА».
Точно такое же Удостоверение, выданное Опачанову Константину Дмитриевичу, он обнаружил сейчас тоже с удивлением. Оказывается, они оба сражались с немцами, защищая Сталинград, но тогда не встретились, а лишь в конце Войны случайно нашли и полюбили друг друга. Где и как это произошло он тоже не знал. Знал только, по рассказам отца, что у них было 3 «свадьбы»: – одна в Вене, где окончила Войну мама, вторая в Праге, где, уже даже после объявленной Победы, еще продолжал добивать фрицев отец, а третья в Волоконовке, куда они вернулись с фронта, зарезали козла и, наконец, стали по-настоящему мужем и женой.
Перед ним лежала Справка от 28 марта 1945 года за № 08/18с, выданная Гвардии Старшему Лейтенанту Опачанову Константину Дмитриевичу в том, что ему, как участнику боев против немецко-фашистских войск, за отличные боевые действия приказами Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища СТАЛИНА объявлены БЛАГОДАРНОСТИ: