Страница 9 из 18
…контроль.
…Стихия галлюциногенных бедствий, приведшая к краткому выпаду из мира, убралась прочь. Рассудок, лишившись миражного образа, наполнился потоками моих разношёрстных мыслей и эмоций. Пелена кромешного отречения сменилась привычной бледной серостью. Ударная волна ядовитого солнечного луча облепила пронизанные паутиной капилляров веки и глаза лениво раскрылись.
Кипящие истерикой души уже исчезли в Центре Молитв. Остались лишь спокойно идущие и не ведающие об опасности. Десятки, что были ранены во время в давки, до сих пор лежали на площади тягостным грузом.
– Смерть близка, Дариолл, – саркастическим спокойствием промолвил Ахиллес, встряхивая головой. – Вот-вот тебе предстоит аудиенция с Паромщиком. Последняя аудиенция.
Ахиллес поднялся на ноги. Агрессию он, видимо, больше не излучал и потому толпа спокойно плелась мимо.
– Что со мн…
– Как сложен и загадочен этот мир. Как непредсказуемы мы – обитатели его, – Ахиллес насильно погрузил мой голос в безмолвие. – Наша суть одарена таким невероятным захоронением чувств и мыслей… Для чего? Зачем мы способны причинять друг другу боль? Уводить в печаль? Веселить окружающих? А затем снова приносить страдания? Зачем? Ответ прост – это есть стремление к совершенству, а где совершенство, там абсолютное сознание. Ты спросишь: «Что есть совершенство?». Совершенство – есть величайший из воинов. Непобедимый и несравненный. Тот, чей образ вселяет в сердца остальных воителей трепет и пример для подражания. С таким безупречным сыном войны не спорят, ибо в нём великое могущество. И не позволь здравому смыслу усомниться в правде сильного, ведь сим бросаешь вызов ему, – я попытался вырвать из себя гневные слова, но, захлебнувшись Ахиллесовым запретом, сдался. – Молчи… молчи, Дариолл. Теперь бесполезно бороться. Скоро ты исчезнешь. И знаешь, где окажешься? Там…
…где огонь слова сжигает тех,
кому молчать лишь суждено.
Слова в телах горят – во рту и в легких.
Где даже мысли прогорают тех,
кому и думать не дано,
кому в рядах стоять навечно меж душонок робких…
Тут я осознал новизну ощущений. Точнее, их отсутствие. Меня покинули все чувства. Осязание, притяжение, координация, обоняние. Весомая доля восприятий бесследно испарилась, оставив произвольный взор на мир, отражение звуков, головоломку запутанных размышлений и нелёгкую ношу эмоциональных потрясений. И не одно слово моих мыслей не могло пробить преграду сознания Ахиллеса. Занявшись развитием своих идей, он стал избегать моего присутствия. Намертво погружённому в заточение, мне оставалось лишь ждать и наблюдать.
Призыв продолжался.
Округа, как и всё городское вместилище, продолжала кишеть душами. Они большими группами утопали в беззубой пасти Центра Молитв и устремлялись в подземелье. Хладнокровный Ахиллес, заперев меня под замок мучительного ожидания, разглядывал эту картину с высоты. Он устроился на карнизе третьего этажа здания, которое стояло аккурат напротив входа в храм. Пока сюда поднимался, он незаметно забрал сферы ещё нескольких бедолаг, и теперь стал полноценным мечом с невероятной силой.
– Пока они не созреют, их судьбы творцам безразличны, – в стенах одного из верхних ярусов храма послышался жёсткий звон металла, понудивший вздрогнуть Центр Молитв целиком. Испуганная пыль стремительно сорвалась со стен и обволокла здание занавесом тревоги.
– Но, если их умрет слишком много, вмешательство неминуемо, – послышался треск разбивающихся каменных глыб.
– И потому Оберег должен сбросить с себя оковы сна, – последовал оглушающий животный рёв, что вырвался ледяной волной звука из всех дверных и оконных проёмов.
По наружной стене верхней залы Центра Молитв поползли рваные трещины. Некто безумно сильный вырывался наружу.
– Смотри внимательно, – в голосе Ахиллеса отражалось торжество, – он идет, чтобы остановить меня. Но не подозревает, что именно его энергией я поставлю точку в истории Дариолла.
Словно взорвавшись, стены верхних этажей посыпалась на площадь грудой разбитых каменных блоков. Куски камня обрушились прямо в толпу. В единый миг сотню духов смяло, а тысячу окунуло в безумие и хаос. Толпа вновь взревела, заполнив площадь океаном страстей!
– Оберег! – Ахиллес внимательно посмотрел на раненную верхушку храма. В проёме пробитой стены появилась огромная троллеподобная тварь, высотою в пять метров. Объемное тело с непропорционально большими и длинными руками было обтянуто зеленой кожей, как у рептилии. Многослойный панцирь доспехов обтягивал его грудь и спину. Так же тяжёлые щитки защищали окутанные мышцами конечности. Громоздкий шлем с едва видимыми решетками полностью лишал возможности погасить головную сферу.
Какое-то время он стоял на краю. Видимо искал основание, по которому его пробудил Центр Молитв. Определив Ахиллеса, как причину хаоса, монстр еще раз издал боевой вопль, и бесстрашно сиганул вниз. Увесистые кубы, прикованные к рукам монстра длинными цепями, уволоклись за хозяином в свободное падение.
Ахиллес последовал примеру монстра. Акробатически бросился в бурлящую агонию толпы навстречу грозному противнику. Едва поравнявшись с душами, воин проткнул грудь попавшего под руку. Пронзённые лёгкие красной вспышкой разорвали половину его туловища и породили небольшой упругий сгусток энергии, который Ахиллес ловко ухватил левой ладонью. Сгусток обтянул половину предплечья, слился с браслетом и образовал спираль. Отринув тело убитого, воитель устремился к точке, куда должен был приземлиться монстр, вновь и вновь повторяя процесс изъятия легких.
Браслет, превратившийся в спираль, обмотал руку Ахиллеса по локоть, когда чудовище, подобно метеориту, упало на площадь. В радиусе десяти метров вкруг монстра ходоков швырнуло во все стороны.
Цунами брошенных тел доставило проблем Ахиллесу. Но он предвидел это и потому без замешательства скользнул меж летящих душ. Пока Ахиллес уворачивался от толпы, оберег дёрнул цепями и грузы кандалов оказались в его руках. Увесистые кубы уже слились с кистями чудища, когда Ахиллес, выскочил на расчищенную арену.
В унисон вдыхая благовоние свежего воздуха и выдыхая его безвкусное перевоплощение, антагонисты застыли друг перед другом. Крохотные щёлки на шлеме оберега бросками света выливали наружу невыспавшееся негодование.
– Мне приказано лишить тебя нелепого дыхания, – пробасил оберег суровым хрипом. – Твоё имя?
– Я лорд Ахиллес. Величайший воин всех времен, – определяя число слабых мест, ответил он. – Нарушил сон Оберега, чтобы отобрать его нелепое дыхание.
– Лорд Ахиллес мёртв, – равнодушно выпалил монстр.
– Ахиллес воскрес! – надменно он возразил, окинув взглядом сияющую спираль на левой руке, которая, похоже, служила накопителем энергии.
– Значит, лорд умрет снова!
Оберег метнул правый куб. Несмотря на то, что камень прошипел в воздухе со скоростью молнии, Ахиллес успел увернуться, а затем столь же стремительно прыгнул на врага. Но чудовище тоже обладало хорошей реакцией и без проблем заблокировало этот выпад, отбросив воина в сторону. Затем правый куб взмыл вверх и снова атаковал Ахиллеса. В этот раз он уже не успевал увернуться и заблокировал сокрушительный удар рукой со спиралью. Треть спирали погасла и воина засыпало синими искрами. Глыба еще не упала на землю, а Оберег не успел даже дернуть её обратно, как Ахиллес с разворота ударил по ней, потратив еще треть энергии. Словно танковый снаряд, глыба выстрелила и поразила цель, разбив верхний слой нагрудного доспеха. Мощнейший удар опрокинул оберега в толпу.
Он еще не успел во весь рост распластаться, как Ахиллес прыжком приблизился с очередной атакой. Не утерявший бдительности даже при падении, тяжеловес успел прикрыть грудь левым кубом. Спираль вновь ударила по кубу и тот покрылся сетью трещин.