Люк у моря

*      *      *

– Как ваша фамилия? – Тётя Паша, кастелянша студенческого общежития, открыла толстую тетрадь в клеточку.

– Аветисова. – Диана посмотрела на Романа, стоявшего рядом, и зачем-то добавила: – Отчества нет.

– А мне отчество без надобности. – Тётя Паша развернула тетрадку на сто восемьдесят градусов: – Распишитесь.

Диана послушно поставила свою подпись и получила взамен комплект постельного белья и ключ от комнаты.

– Вам повезло, – сказала тётя Паша, глядя на Романа. – Сегодня как раз одна студентка-практикантка уехала, место в двухкомнатном блоке освободилось. Надолго девушка к нам?

– На неделю, – не задумываясь, ответил Роман и взял рюкзак Дианы.

Комната была небольшая, но чистая и уютная. Диана положила постельное бельё на свободную кровать и оглянулась на Романа.

– Спасибо вам.

– Пойдёмте, я покажу вам, где кухня. – Спохватившись, Роман спросил: – Вы, наверное, голодная?

– Есть немного.

– Пойдёмте поужинаем. Здесь неподалёку приличный кафетерий. Он ещё работает, вкусно и недорого можно поесть.

После ужина расставались как добрые друзья. Роман проводил девушку до общежития.

– Скажите, имя «Диана» вам дали в детском доме?

– Да. Заведующая любила интересные имена давать детям без роду без племени. Пусть, говорит, детишки откликаются на красивые имена, у них и так жизнь тяжёлая. А фамилии давали – кому какие в голову взбредут. Мне дали в честь завхоза, Аветисова Петра Даниловича. Добрый такой старикан, хромой, с палочкой. Одинокий. Переживал, что единственная дочь его совсем забыла. Он поэтому и пошёл в детский дом работать, чтобы поближе к ребятишкам быть. – Диана кинула быстрый взгляд на провожатого. – Скажите, Роман, почему вы сказали, что я на неделю поселилась?

– Так вам же ехать в Москву, сдавать экзамены в университет. А они начинаются в первых числах июля. Надо ещё успеть документы подать. А вы что, уже не хотите в МГУ поступать?

– Очень хочу! Я просто думала… вы же сказали, что на одну ночь…

– Раз вы здесь оказались, глупо было бы не воспользоваться возможностью и не посмотреть Южный берег Крыма. Готов вас сопровождать, – Роман помедлил, – в свободное от работы время.

– Спасибо! Вы такой добрый. Пока вы работаете, я буду готовиться к экзаменам. Книжки у меня с собой.

На следующий день, как договорились, Диана ждала Романа у телескопа РТ-22 в четыре часа дня. Огромное двадцатидвухметровое блюдце смотрело почти в зенит. Отдыхающих на пляже было мало; наверное, пережидали послеполуденный зной в гостиницах или кафе неподалёку.

– Смотрите, какое прозрачное море! – Диана, не снимая сарафана, зашла в воду по колено и провела рукой по воде, создавая мелкую рябь.

– Это потому, что здесь много моллюсков – устриц и мидий. Они пропускают воду через жабры и очищают её от ила и загрязнения. От микробов и бактерий, кстати, тоже. Поэтому вода здесь ещё и целебная.

– Вы и это знаете? – Девушка смотрела на Романа с восхищением. – Значит, вы не только в астрономии, но ещё и в биологии специалист?

– Нет, конечно. – Роман смутился. – Просто я на днях пристроился к одной экскурсии: захотелось послушать, что гиды рассказывают про местные телескопы. Попутно экскурсовод рассказала про чистоту воды и прозрачный воздух – объясняла, почему именно здесь поставили телескопы. В 60-х годах тут ещё один радиотелескоп работал, для изучения энергии солнца. Очень удобно, когда двести солнечных дней в году! Редко где столько ясных дней бывает. Это тот – стационарный, бетонный, который мы с вами уже видели.

– Как же бетон улавливал солнечное излучение?

– Что вы! Улавливал не бетон, а специальные пластины. Их в конце пятидесятых годов демонтировали. А нижняя часть бетонной чаши сама разрушилась со временем: солнце, воздух и вода – не только друзья.

Роман внимательно посмотрел на Диану, которая не торопилась зайти в море. Вдруг он понял:

– Вы не умеете плавать?

– Не умею. – Девушка потупилась. – Нас из детского дома одних не отпускали, а все вместе мы на пляже бывали максимум три-четыре раза за лето. Так и не научилась. Поэтому и взяла матрас, что хотелось в море, а плавать не умею.

Роман ещё раз подивился беспечной отваге девушки, которая, не умея плавать, отправилась покорять на надувном матрасе морские дали.

– Диана, давайте перейдём на «ты». Не возражаете… то есть не возражаешь?

– Не возражаю. По крайней мере, попробую.

– Знаешь, Диана, я тебя понимаю. Когда я отдыхал по путёвке в Артеке, нас тоже водили на море всей командой, строго по расписанию. Всё время было расписано: то мы помогаем на стадионе траву укладывать в газоны, – тогда новый большой стадион как раз строили, – то маршируем и разучиваем песню к общелагерному смотру. Да мало ли чего ещё! Шахиншах Ирана, помню, приезжал, мы разучивали приветствие на персидском. Все дружины собирались на стадионе, когда встречали именитых гостей. На экскурсии нас часто возили, в походы мы ходили. Аю-Даг, Роман-Кош… – Роман увлёкся воспоминаниями, было видно, что ему приятно вспоминать дни пионерской юности, проведённые в знаменитой на весь Союз детской здравнице. – Я бы тоже за эти краткие «выходки» к морю не научился плавать, если бы до этого не умел. Однажды умение плавать мне помогло, одной девочке из нашего отряда помог выбраться из глубоководья. Она, как и ты, не умела плавать. Совсем. Случайно попала в то место, где ноги не доставали до дна, и запаниковала. Я оказался рядом и вытащил её. Она меня так благодарила! Мне даже неудобно стало. Называла меня своим спасителем.

– Значит, вы… ты не только меня спас? А потом что с этой девочкой стало?

– Не знаю. Мы разъехались после смены домой, и всё. Иногда ещё некоторые из ребят писали друг другу, а потом как-то само собой всё заглохло. Жалко, конечно. Я бы не возражал сейчас встретиться с этими юношами и девушками, расспросить, как они живут.

Роман задумчиво посмотрел на Диану:

– Хочешь, я научу тебя плавать?

– Очень хочу!

Через два часа занятий Диана уже вполне прилично держалась на воде и даже могла преодолеть на спине небольшое расстояние вдоль берега, метров десять. Решено было продолжить учёбу завтра, а пока забраться на гору Кошка.

Неделя промелькнула быстро. Ездили на экскурсии в Ботанический сад, в Ливадию, гуляли по Воронцовскому парку. Совершили восхождение на Роман-Кош по артековской тропе от Краснокаменки, названной так по имени скалы Красный камень. Для Романа это был второй подъём на вершину, в первый раз он взбирался на гору вместе с пионерским отрядом из Артека семнадцать лет назад.

– Вон там Чуфут-Кале, а неподалёку Крымская астрофизическая обсерватория в посёлке Научный. Видишь, там белый купол на солнце блестит? – рассказывал Роман, стоя с Дианой в высочайшей точке Крыма. – Если хочешь, мы там с тобой побываем. Эх, жаль, времени мало осталось! А море в другой стороне, но оно видно только в условиях очень хорошей видимости. Лучше всего в бинокль, но мы с тобой его не взяли.

– Роман, это же твоя гора! Твоя тёзка, – радостно объявила Диана, вглядываясь вдаль в надежде увидеть море.

– А ты знаешь, «орман» или «урман» по-татарски означает «лес», а всё вместе – «лесной загон для скота». Так что никакой романтики.

– Есть романтика, – упрямо тряхнула Диана своей пышной гривой. Её роскошные волосы разлетелись на ветру, блестя на солнце, как золотой ореол обрамляя лицо. – Само твоё имя – уже романтика. Послушай, – и она нараспев произнесла: – Ро-о-ма-а-н.

– По легенде, в здешних местах живёт сказочный олень с серебряными рогами и копытами, хранитель горных родников и источников Крыма. Он высекает рогами из туч белые молнии и вызывает дожди, когда источники начинают высыхать. А если кто его увидит, тот будет жить долго и счастливо. Но чтобы его повстречать, надо выпить воды из всех родников и искупаться во всех источниках Крыма.

Диана задумалась, взор её затуманился.

– Какая красивая легенда. Да, ты прав – времени мало осталось, все родники мы уже никак не обойдём, – и девушка рассмеялась звонким мелодичным смехом, а Роман вздрогнул от переливов чистого и светлого тембра её голоса.