Страница 25 из 26
Ночью ему написала леди Экдикос.
Она открыла глаза и зажмурилась от яркого света. Солнце заливало комнату, – значит, она еще не в аду.
Она повернула голову и увидела мужчину, сидящего в том же кресле. Она прекрасно помнила, что он пытался задушить ее подушкой. Значит, память начала возвращаться, хотя ей и хотелось бы забыть это страшное мгновение.
Она чуть приподнялась, застонав от боли. Они смотрели друг на друга несколько долгих секунд.
Она была ярко освещена. Он же сидел в полумраке.
– Память вернулась?
Она отрицательно качнула головой. Внутри все так же было пусто, вернее, голову как будто окутывал густой туман. Она помнила, что было накануне, но ее мозг отказывался погружаться в прошлое.
– Помню вчерашний день, – прошептала она.
– Незабываемо, я знаю, – ответил Габриэль с улыбкой. – Ладно, говорить ты можешь нормально, а это уже кое-что! Голодна?
Она не знала, в какую игру он играет. Может быть, он решил ее не убивать? Может, хочет поиграть с ней сначала в кошки-мышки? Растянуть удовольствие…
– Я хочу в туалет, – застенчиво сказала она.
Он указал рукой на поставленное у кровати ведро.
– Оно тут для этого.
Он вышел, она же замешкалась. Как будто любое движение могло стать последним. Спустя несколько мгновений ценой нечеловеческого усилия она села на край матраса. Пододвинула ногой ведро поближе к себе. У нее не было выбора, и ей пришлось облегчиться в более чем неудобном положении. Она взяла со столика платок, чтобы подтереться, затем натянула трусы. Все это с помощью одной руки, с болью в животе, рана на котором продолжала ее терзать.
Она снова легла, ее силы уже были на исходе, и стала ждать, что будет дальше.
Габриэль вернулся несколько минут спустя с кофе и бутербродом с маслом. Он смотрел, как она с аппетитом ест, а затем принес ей тазик с горячей водой, мыло, банную рукавичку и полотенце. Открыл шкаф, вытащил чистую футболку и новые трусы.
– Думаю, тебе хочется помыться, – сказал он, положив вещи рядом с ней. – У тебя четверть часа.
Он расстегнул наручники и положил ключ в карман.
– Советую не делать глупостей, – уточнил он холодно.
Затем закрыл за собой дверь, и она осторожно поднялась с кровати. У нее сразу закружилась голова. Она оперлась о стену и приблизилась к окну, которое выходило на крышу и кованую решетку. Оставалась дверь, но мужчина, вероятно, стоит за ней.
Тогда она помылась, как могла, каждую секунду боясь, что он войдет в комнату. Но он сдержал слово, и, когда появился, она уже оделась и сидела на кровати.
Он вытащил из кармана ключ от наручников, и она искоса на него посмотрела:
– Зачем?
– Ты угрожала мне оружием. Не помнишь?.. А я не забыл. Представляешь, как у меня к тебе сразу доверие выросло! – добавил он с циничной улыбкой.
Он схватил ее за запястье и приковал к перекладине кровати. Затем ушел, а она снова легла на постель. Положила руку на рану и закрыла глаза.
«Ты угрожала мне оружием».
Такое не забывается.
42
День перевалил за половину, и над горами начали собираться грозовые облака, готовые вот-вот разразиться молниями.
Габриэль забрал из абонентского ящика в небольшом почтовом отделении почту и сел в машину, собираясь уезжать из деревни. Как обычно, он отъехал на несколько километров, чтобы вскрыть конверт.
Он долго смотрел на фотографию будущей жертвы. На обратной стороне – адрес и некоторые сведения, благодаря которым он может выиграть время.
Он еще никогда не убивал двух человек подряд, но леди Экдикос объяснила ему, что мужчина собирается покинуть Францию и поселиться в Южной Америке. Так что его нужно срочно ликвидировать.
Габриэль включил зажигание и отправился во Флорак. Заехал на вокзал, чтобы купить билет, который оплатил наличными.
Он снова должен оставить свою незнакомку одну.
Бушевал ветер, верхушки деревьев пригибались к земле, дождь хлестал по фасаду дома.
Габриэль собрал сумку и перекусил, сидя у камина. Потом зашел к своей гостье. Она не спала, лежала, прислонившись к изголовью кровати.
– Завтра утром я очень рано уезжаю, – сказал он. – Меня не будет сутки…
Она не знала, что ответить, но он думал, что от этой новости ей станет легче. Он поставил на столик бутылку воды, положил коробку печенья.
– Если хочешь, чтобы вернулась память, надо спать, – добавил он.
– А… А если я все вспомню, вы меня все равно убьете?
Габриэль ухмыльнулся. Чтобы скрыть неловкость.
– Кто из нас двоих пристегнут к кровати? – спросил он, приблизившись к ней вплотную.
Она громко сглотнула.
– Кто из нас двоих пристегнут? – повторил Габриэль.
– Я, – прошептала она.
– Значит, вопросы здесь задаю я. Ясно?
Она решила не реагировать, погрузившись в молчание.
– Так что советую тебе подготовить правильные ответы, – заключил он. – Спокойной ночи.
Он закрыл дверь, и она начала плакать.
Спокойной ночи. Даже если эта ночь будет последней.
43
Я прихожу к Маргарите около восьми утра. Мне она кажется уставшей, и я спрашиваю, как она себя чувствует.
– Все в порядке, дитя мое, – уверяет меня она. – Что это у тебя с лицом?
– Ерунда. Ударилась о дверной косяк. Чертова дверь…
Я надеваю блузку, и из-за этого движения след от ожога начинает страшно гореть. Я морщусь, дыхание перехватывает, у меня не получается сдержаться, и я кричу.
– Тебе больно? – волнуется Маргарита. – Ты поранилась?
Я отрицательно качаю головой. Это даже не вранье, потому что меня поранили.
– Не волнуйтесь.
Утюг был позавчера. У меня все еще высокая температура. Несмотря ни на что, я начинаю работать. Я так рада провести день здесь, вдали от Межды. Но из-за ожога работать сложно. Каждое движение вызывает острую боль, которая меня постепенно убивает. Я постоянно вытираю со лба пот, слезы катятся из глаз, и я ничего не могу с этим поделать.
В полдень я все еще не закончила убирать. Я сделала в два раза меньше, чем обычно. Когда Маргарита зовет меня обедать, я захожу в кухню.
– Присаживайся, – приглашает она. – Сегодня я тебе купила рулет с сыром, а на десерт будет сюрприз!
Я сажусь и задеваю спинку стула. И снова кричу.
– Да что с тобой, Тама?
Врать, снова и снова. Потому что, если я скажу ей правду, она может захотеть поговорить с Междой, а если поговорит, то, думаю, можно прощаться с жизнью.
– Спина болит. А когда сажусь, то становится хуже.
– Ах, бедняжка! И кажется, у тебя температура?
– Небольшая. Наверное, простудилась, насморк подцепила или еще что-нибудь такое…
– Межда дала тебе таблетки?
Нет. Только мораль прочитала.
– Подожди, я сейчас приду.
Маргарита берет палку и ковыляет в подсобку. Там она открывает ящик с лекарствами и приносит мне зеленую упаковку.
– Это аспирин, чтобы температуру сбить.
– Спасибо, мадам Маргарита.
– Можешь звать меня просто Маргарита! – сказала она и чуть улыбнулась.
Мне хочется плакать, но я сдерживаюсь. Выпиваю таблетку и вгрызаюсь в рулет, слушая Маргариту, которая рассказывает мне о своей молодости в Алжире. О том, как она встретила мужчину своей жизни, как они поженились. Она мне об этом рассказывала уже раз пять, но мне не надоело, наоборот. Это такая прекрасная история!
– Ты тоже однажды встретишь мужчину. И с первого взгляда поймешь, что это он! – добавляет она, подмигивая.
Я вдруг вспоминаю об Изри, и сердце у меня сжимается.
Маргарита говорит, чтобы я достала из холодильника маленькую коробку. Внутри лежит великолепное слоеное пирожное.
– Это «наполеон»! Ты такое уже ела?
– Нет.
Этот десерт – само объедение. Каждый кусочек смягчает мои боль и страдания.
– Ты дочитала книгу, которую я тебе дала две недели назад?