Страница 48 из 140
— Нет, — брат подозрительно потупился.
У Дейны рука зачесалась отвесить оплеуху по опущенной голове, но вместо этого женщина подозрительно принюхалась.
— Чем так воняет?
Чем воняет, в целом и так было понятно. Не понятно было откуда.
Дейна осмотрелась, а розовый светляк брата услужливо отлетел в сторону, озаряя канал с…
— Дерьмо, — вырвалось у женщины.
— Оно самое, — подтвердил брат.
Дейна тут же начала ощупывать себя, проверяя не уронил ли её брат по дороге. Плевать уж на голову!
— Вот если будешь упрямиться, окуну туда, — неубедительно пригрозил Шерр. — Тш-ш-ш! Слышишь? — парень резко вскинулся и щелчком погасил светляк.
На другой стороне канала с нечистотами показался яркий свет. Он лучами подпёр очертания невидимого до этого хода и озарил появившегося в проёме нага. И Шерр, и Дейна одновременно легли наземь и сползли вниз по насыпи.
«Твою мать!» — одними губами произнёс Шерр.
Дейна с сомнением посмотрела на канал. Она была готова бросить туда брата, чтобы спасти его жизнь, но спасти собственную жизнь таким же способом у неё решимости уже не хватало.
Наг, прикрывая лицо рукавом, осмотрелся. За его спиной замаячили другие хвостатые фигуры.
«Беги!» — беззвучно велела Дейна.
«Только с тобой!» — грозно поиграл бровями Шерр.
«Совсем ополоумел, паршивец?!»
Времени на споры не осталось. Наги двинулись направо к каменному мостку, по которому можно было перебраться на другую сторону. Брат и сестра на животах поползли прочь от канала до ближайшего тоннеля. Там они разогнулись и бросились в темноту. Пару раз Шерр ловил Дейну за локоть и молча пихал в другой коридор, но уже через десять минут беганий по тёмным подземельям брат и сестра поняли, что сплоховали, удалившись от канала и его вони, которая перебивал нюх змеехвостым. Ползали наги быстрее, чем Дейна и Шерр бежали. Беглецы порой ловили за своими спинами на стенах отблески огня, а до ушей долетало жутковатое шуршание многочисленных хвостов.
Пару раз брату и сестре удавалось оторваться, протиснувшись в потайные двери, закрывавшиеся за их спинами, но наги неизменно их нагоняли.
— Они нас загонят! — Дейна резко остановилась и, щелчком пальцев запалив серебристый светляк, начала осматриваться.
— Я лучше знаю подземелья. Чего стоишь?! — Шерр дёрнул её за рукав.
— Вот и беги, а я останусь.
— Я не оставлю тебя!
— Не съедят они меня, — зло зашипела Дейна. — Вали давай!
— Да тебе здесь действительно оставаться нельзя! В отцовском доме и то безопаснее.
Дейна устала спорить с тугоумным Шерром и, молча развернув его, пихнула в сторону очередного коридора. Шерр упрямо упёрся пятками в камень, но забыл о коварстве своего близнеца: сестра огрела его кулаком по затылку и, подхватив обмякшее тело, поволокла к примеченной нише.
Точнее, ниши там не было. Была широкая плита, самую малость отходящая от стены. Бросив брата на пол, Дейна ухватилась за торчащий край, упёрлась ногой в стену и с натугой отодвинула плиту. Вот за ней нашлась ниша, правда, уже занятая чьим-то скелетом, что женщину мало смутило. Подхватив брата, она запихнула его туда, безжалостно сминая прежнего жителя, и, сорвав с пояса брата один из мешочков и наскоро проверив амулеты на его шее — не потерял ли он амулет, скрывающий запах, — задвинула плиту плотнее, чем она стояла раньше.
Наги были уже совсем рядом. Женщина осмотрелась, приметила цепи на стене и затушила светляк.
Впереди раздался грохот и звон, и стремительно выползшему из-за угла Ссадаши открылся вид на упругую задницу Дейны, которая, видимо, запуталась в брошенных на полу цепях, и теперь поспешно поднималась. Впрочем, увидев нага, она обречённо поморщилась и торопиться перестала.
Ссадаши замер в какой-то пяди от неё, с трудом подавляя желание схватить и убедиться, что пропажа цела и невредима.
— Где он? — страшно прошипел наагалей, осматриваясь.
Его подчинённые мрачными тенями уже расползлись по коридору, заглядывая во все ниши и проверяя все щели.
— Кто? — досада на лице Дейны сменилась искренним недоумением.
— Тот, кто тебя украл, — прошипел Ссадаши.
— Меня? — изумилась женщина. — Господин, — Дейна вскинула подбородок и неожиданно высокомерно улыбнулась, — а вам не пришло в голову, что я сама могла… выйти?
Уголки губ Ссадаши нервно дёрнулись, и он уже хотел ответить, но замер. Глядя на высокомерное, улыбающееся лицо Дейны, он вдруг кое-что вспомнил. Точнее, память проснулась, когда он увидел её глаза. Большие, тёмные, уверенные, но с нервно дрожащим отблеском огня. Вспоминалось с большим трудом, наг словно продирался через саженные слои корпии.
— Я сейчас не охраняю вас и могу выйти, куда пожелаю, — женщина пожала плечами. — Не могу понять, почему вы меня преследуете? Я грешным делом подумала, что спугнула тать, пробирающуюся во дворец. Что вы здесь делаете?
— А что ты здесь делаешь? — сквозь зубы прошипел Ссадаши.
— Я слуга императора и ответ несу только перед ним, — спокойно отозвалась Дейна. — Можете обратиться к нему.
Ссадаши допустил, что она не врёт. Всё же при первой встрече он предположил, что император приставил к нему соглядатая. Но эти дрожащие огни в глазах… Память продолжала мучительно продираться через века.
И неожиданно перед глазами развернулось воспоминание.
Молоденький светловолосый наг с фиолетовым хвостом сидит на берегу ручья и всматривается в своё лицо. Надменное выражение, снисходительная усмешка, ленивый прищур… Нервную внутреннюю дрожь выдавал только зрачок, сокращающийся и подрагивающий.
— Меня это нисколько не трогает, — с пренебрежением произнёс наг, а в глазах нервно задрожали солнечные блики.
Ссадаши удивлённо моргнул. На берегу ручья сидел он сам, совсем юный, лет семьдесят вроде. Сидел и примерял свою первую маску, которой он пытался защитить своё по-детски ранимое нутро. Первая маска «Меня это нисколько не трогает» — презрительное пренебрежение чужими насмешками. Первый щит, слабый и уязвимый.
А вот сейчас в лице Дейны он почему-то увидел своё юное отражение, только-только нацепившее первую маску.
И Ссадаши вдруг показалось, что он начинает понимать Дейну. Поэтому он приказал:
— Обыскать здесь всё.
Дейна не испугалась, только досадливо поморщилась и виновато посмотрела на нагов, мол, простите, что из-за меня вам приходится напрягаться.
Ссадаши же опёрся плечом на стену и с томительно-радостным удивлением смотрел на хранительницу. Внутри росло ощущение, что он подобрал ключ к её пониманию, но пока не мог даже себе объяснить, что это за ключ.
Дейна заставила его вспомнить себя же, юного, обозлённого, испуганного, пытающегося защититься от нападок мира за то, каким он родился. Сейчас Ссадаши забавляли те детские переживания и обиды, юный Ссадаши казался ему ребёнком, который в каждой мелкой неурядице видит конец мира. Тот мальчишка пытался всем вокруг доказать, что он что-то может, что он не слаб, что им нельзя пренебрегать. Нынешний Ссадаши никому ничего не доказывал. Он знал, чего стоит. Понимал свои силы и могущество. А если кто-то ошибался на его счёт, то это не его проблема. Он мог позволить себе любое поведение и давно уже не слушал, что о нём говорят и кем считают.
Тот юный мальчик с берега ручья давно вырос.
Но сейчас Ссадаши смог увидеть его отражение в чужом лице. Нет, даже не отражение его самого, а его маски.
— В купальнях витала снотворная пыль, — лениво протянул наг.
— Прошу прощения, что запутала вас, — без всякой вины извинилась хранительница и хлопнула по мешочку на своём поясе. — Это моя пыль. Для вас берегу.
Ссадаши с наигранным изумлением изогнул бровь, и женщина пояснила:
— Чтобы быть готовой, если вы опять за приключениями соберётесь.
Обернувшиеся наги посмотрели на хранительницу с уважением, покоробившим их господина.
— Наагалей, в радиусе десяти саженей никого нет, — отчитался Оршош.