Тонкости зельеварения

Все промолчали. Подозревать, что некто решит перебить почти тысячу чужаков рядом со своим городом, где среди жителей осталось полсотни магов? И это лишь малая часть магов, которые приехали с нами? Только глупец мог подумать такое.

— Ксандр, выдели магов в охрану храма, но не посильнее, а поумнее, кто умеет работать ювелирно. Все-таки, здесь будет толпа. И подготовь новые артефакты. Ты знаешь, о чем я, — тот кивнул. — Поставь их по кругу лагеря. В приоритете — стороны, которые смотрят на тракт и рядом. — На тракт? Не на конбрийскую армию?

Гроам кивнул: — Именно так. Я сомневаюсь, что намерения Его Высочества остались тайной для его отца или для "ястребов". Хоть принц и уверен в своих людях, но противная сторона наверняка пытается вызнать его замыслы, и едва это случится, как конный курьер может поднять близкие к Глариусу войска "ястребов".

Демоны! Я так надеялась, что со свадьбой все закончится, что не подумала — заговорщики не опустят руки просто так.

* * *

Утром мы выехали на конбрийскую сторону. Впереди Гроам, Ирканд, Ксандр, мы с Эдвардом, а за нами — пятьдесят магов. Остальные следовали на расстоянии.

У поворота к храму нас ожидало два лейтенанта из отряда принца. Я помахала Люку, он меня тоже узнал. Глядя на нас, Ирканд перестал сверлить лейтенантов подозрительным взглядом и перемолвился с ним парой слов. Отряд магов отправился за Люком к храму. Второй лейтенант дожидался еще одной сотни наших солдат, чтоб расставить по дороге вместе с риконтийскими.

С оставшимся отрядом мы выехали на окраину города, где в поле стояла команда принца. Солдаты принялись разбивать лагерь, а нас встретили Азалия с Оливером. Принцесса обняла меня: — Мадлен! Как хорошо, что вы приехали! Я так волнуюсь… Вы тоже волновались перед свадьбой? — Азалия, мне не дали времени волноваться. Не помните, кто это был? — О… — принцесса рассмеялась. — Жаль, никто не оказал мне подобную услугу. Но нам нужна прилюдная свадьба, чтобы все узнали о будущем объединении. Но где отец? — Его Величество решил, что его здоровье может задерживать войска, и не рискнул отправиться в дорогу. К тому же, сейчас в столице и в войсках выявляют тех, кто действовал во зло Риконтии.

Я пересказала, что произошло во время чтения письма. — Никогда не любила Мраканда, — фыркнула принцесса. — Мадлен, прошу вас, помогите мне собраться. У нас нет никого из женской прислуги, кому мы могли бы доверять. Вы не против сыграть роль моей камеристки сегодня? Вас это не оскорбит? — Азалия, я дочь лавочника, — рассмеялась я в ответ. — Помогать Ее Высочеству в день исторической свадьбы большая честь для меня. Если бы мне кто-нибудь сказал пять лет назад, что я буду укладывать волосы принцессе, я бы решила, что он сошел с ума.

Мы сделали все, что возможно. Азалия рассказала, что еще вчера из города привезли швею. Девушка совершенно не знала, куда и зачем ее вызвали, и страшно боялась. В палатке произошла заминка. Никто не желал оставлять принцессу наедине с незнакомой девушкой, хоть и шанс на то, что в случайно выбранном модном салоне среди двух дюжин швей окажется убийца, был ничтожен. Решили, что в палатке останутся два самых старших по возрасту офицера и сам принц. Выбрали двух солидных давно женатых мужчин, которые в отцы годились и принцессе, и принцу. Принцесса вышла в тонкой сорочке поверх белья, и швея робея, дрожащими руками измерила ее, пообещав, что за ночь подгонят платье, на котором есть шнуровка, чтоб можно было лучше посадить по фигуре.

Платье и две теплые накидки на выбор — из белого и серебристого меха — доставили с утра. Вместе с ними хозяйка передала просьбу принцессе начертать своей рукой записку, чтоб вывесить в салоне. Принцесса написала: "Благодарю за свадебный наряд. Азалия Риконтийская" и отправила назад с посыльным. Полагаю, разорение этому салону не грозит.

Платье висело в солдатской палатке, белое с золотой вышивкой, с кружевом и тесьмой. Для облачения принцессы в такое платье нужны трое, и пришлось снова звать на помощь проверенных отцов семейств. Дальше я занялась невестой сама.

Эдвард вынул из магсхрона краски, и они мне понравились даже больше обычных женских красок тем, что обещали дольше держаться на лице. День будет длинный, принцесса должна быть прекрасна до самого вечера. Я уложила волосы, вставила в прическу Азалии диадему и позвала Эдварда, чтоб он сотворил водяное зеркало. Принцесса засияла от счастья. — А теперь оденем вас. — Азалия, — простонала я. — Я совсем забыла про платье на вашу свадьбу. Кажется, у меня было выходное платье в вещах, которые оставались в лагере…

Но Азалия, смеясь, показывала пальчиком мне за спину. Я обернулась. Эдвард с хитрой улыбкой держал в руках чехол, откуда выглядывало нечто воздушное, из голубого шелка. — Теперь я буду вашей камеристкой! — захлопала в ладоши принцесса. — Эдвард… но как? — Дорогая, мы ехали на свадьбу. Когда я вспомнил, что нужно вынуть из магсхрона и почистить мой фрак, я подумал, что у тебя нет платья, но ты уже спала. Пришлось немножко потрясти дворцовый гардероб.

Вдвоем с Азалией мы уложили мои волосы, и она отдала мне вторую накидку. Внутри палатки был греющий артефакт, но снаружи ходить в одном легком платье было уже холодно.

Из другого салона Азалии привезли дюжину пар тонких светлых сапожек на выбор, и там нашлась обувь для нас обеих.

Выйдя наружу, мы поняли, что если пойдем сами, то ни светлые платья, ни светлая обувь этого не переживут — осеннее поле было истоптано и перепахано множеством ног. Под смех и подбадривающие возгласы солдат обоих королевств Эдвард и принц перенесли нас к карете на руках, после чего принялись очищать собственные сапоги. Сами они ехали верхом.

Уже в карете я достала припрятанный флакончик и протянула Азалии: — Выпейте. Однажды это зелье уже помогло вам.

Азалия порозовела, но флакончик взяла.

О свадьбе горожанам сообщили только сегодня утром, но улицы были полны народу. Ошарашенный бургомистр встречал нас у храма — ему всё рассказали в четыре утра, разбудив беднягу и влив в него полстакана бодрящего зелья. Его коллеге с Риконтийской стороны повезло не больше. — Я… я так рад! — бормотал один из них, а у второго доставало сил лишь приветственно взмахнуть рукой и улыбнуться.

Но радость их была искренней — в случае войны такие приграничные города пострадали бы первыми.

Весь этот день я была сосредоточена и напряжена, и лишь когда в храме зааплодировали, снаружи взревела толпа, а Азалия с Оливером слились в поцелуе, я осознала, что все закончено. Задуманная несколько недель назад в военном лагере интрига завершилась.

Надеюсь, в учебники истории мое имя все-таки не попадет.

* * *

Из храма мы приехали в особняк городского главы Конбрийской стороны. Я совсем не знала, что будет дальше. Что задумал принц?

Он собрал нас, приехавших из Риконтии, и нескольких своих приближенных офицеров в кабинете главы города, бесцеремонно выставив того вон, вдвоем с Эдвардом они наложили плотный полог тишины, и принц объявил: — По донесениям, сюда движется два полка из полутора тысяч человек. Это немногим меньше того, что мы здесь собрали. Но вслед за ними идет еще столько же. Первые войска будут здесь самое позднее завтра после полудня. Верные мне части находятся дальше.

В дверь постучали: — Пакет Ее Высочеству!

Один из офицеров забрал пакеты, их проверили все присутствующие маги, и Азалия открыли послание. — Отец пишет, что арестовано с полсотни участников заговора. — Заговора? — Да. Его Величество счел, что неверные сведения и подталкивание королевства к войне — это заговор и государственная измена. И еще две фамилии. Кто-то из них стоит за обеими партиями "ястребов", вознамерившись сесть на трон. У этих семей есть ветви и в Риконтии, и в Конбрии.

Голос принцессы дрогнул, а в глазах блестнули слезы. — Дорогая, — подошел к ней принц и взял ее руки в свои. — Какие фамилии? — Висчеры и Крокусы, — прошептала принцесса в наступившей тишине. — Да, Мадлен, Мелинда Крокус, которая погибла со своей семьей летом, из этой семьи. Но ни она, ни ее родители не были "ястребами", в отличие от остальных Крокусов. За это их не пожалели, когда устраивали покушение.