Страница 4 из 13
– Значит, парень прибывает с миротворческой миссией? Пацифиздить? – Я старался не материться. Но коварная пантера мгновенно уловила скрытый подтекст.
– Он тебе понравится. У него такое природное очарование… Он душка!
Сарказм растравленного монстра трещал по швам:
– Хочешь устроить мою личную жизнь?
– О, да ты теперь её подружка?! – демон оживился. – А вам, херувимам, можно? Твои ужимки бабника настолько устарели, что тебя определили в геи.
– Польщен, – я прошипел в адрес демонического оппонента и принял в лоб:
– Если позволишь… У меня есть и другие претенденты. Целая «орава». – Ангел возмездия в упор посмотрела на мрачного джокера. – Я охотно отдам тебе их на съедение. – «Согласен. Заслужил», – играя желваками, хищник молча выстраивал защиту, чтобы с достоинством принять её карательное правосудие. – Кого предпочитаешь? Блондины? Брюнеты? Шатены? Зеленоглазые и рыжие? Курчавые мулаты? А может, трогательные очкарики метросексуалы?
Камилла бессовестно загибала пальцы, перечисляя потенциальных жертв ревнивого вампира. Я разбил в бешенстве ещё пару плит и резко перебил:
– Начну с того брюнета с фотографии! – «Хана мне!» – сжатая пружина выдержки амортизировала. Из её рук выскользнула ржаво-коричневая раковина Рапана и разбилась у моих ног. «Чёрт! Какое-то мгновение не удержал блокады», – предчувствуя ответную реакцию на атаку, я подорвался к ней, поднял подбородок и, восстанавливая пробой энергетического тела, врал в её потрясённые звёзды. – Смотри на меня. Дыши, родная. Всё хорошо… Просто в наклоне пережала артерии.
Довольный демонический цензор уже склонял мою потерю самоконтроля:
– Снова корреляция. Парой контейнеров резус-положительной эритроцитной массы групп А и В тут не обойдёшься. Или нас потянуло на свежую цельную кровь?
Отгораживаясь от ретрибуций, хищник гневно рыкнул вслух, и Камилла ожила:
– Марк не участвует. – Золото угасло. Зрачок расплывался кофейной кляксой и практически закрыл подсвеченную солнцем радужку. – Он мой близнец.
Я смотрел на эти метаморфозы в её глазах, параллельно анализируя информацию: «Какой близнец? У неё есть брат?! Бриги купили дом дочери. Вероятно, семейные конфликты. Зато легионером меньше». Хищник уже регистрировал первые признаки отдачи, и старался отвлечь её на лёгкий трёп:
– Ну так устрой нам встречу. – Камилла высвободилась из объятий и стала собирать с пола осколки. Пауза затянулась. Я пошёл на вызов. – Я ему понравлюсь.
– Я так не думаю. – Она отрезала на грани слышимости, и моё время вышло.
Загнувшись от острой загрудинной боли, хищник вывалился в сад. Экстренная мутация: «Ебическая сила, эта корреляция!». Физиология вампира исключила кардиогенный шок нового инфаркта миокарда, но спровоцировала жажду. Хищника накрыло с головой. Зверь бульдогом метался в каземате. А я матерился, не в силах выявить триггеры, предшествующие её виктимизации. Провокативность Камиллы снова ослепляла, превращая меня в монстра. Хищник решил страдать физически, чем рисковать в обличии смертельно оголодавшего вампира и вышел из мутации.
Чтобы отвлечься от диких позывов и боли, как-то переживая регрессию, я переключился на собак. Они были увлечены разделыванием арбуза. Вкусовые пристрастия распределялись странным образом: Ли предпочитала сочную сладкую мякоть, а мой чайник с завидным остервенением грыз жёсткие корки.
– Парень, ты тоже извращенец, как и твой хозяин – «гей». – Под мой ржавый хохот на подъездную дорожку въехал автомобиль. Все действия гостя были предельно тихими. Бриг старался не провоцировать болезненную чувствительность дочери к шуму. Ли едва поскуливала, в то время, как мой бестолковый лопух метался с возмущённым лаем возле двери. После напряжённого шиканья из гостиной загремел встревоженный бас:
– Детка? Ты где? Не пугай седого папу. Тебе плохо?! Дочь?!
Бледный, хладный, как мой чешуйчатый пресмыкающийся, я шагнул в формацию. Камилла откладывала материал и собиралась спуститься со стремянки:
– Папа, я работаю. Всё хорошо.
Рискуя, хищник бережно подхватил девочку на руки, и в тот момент, когда я опускал Камиллу на пол, в оранжерею тяжёлыми шагами вторгся грузный флагман. Беспокойство на его лице сменилось шоком. Я уловил стойкий негативный оттенок.
– Гордон?! – Вид у Глеба Борисовича был обескураженный. Он так и застыл посреди оранжереи, пока я не подошёл для рукопожатия. Бриг совладал с эмоциями и забасил. – Я не поверил твоему отцу, когда он сказал, что ты самовольно покинул отделение реанимации. Попросту, сбежал! Буквально, из-под ножа. А в чём? Сорочке! Как сказал твой отец? Ах, да. «Этюд на актёрскую смелость прошёл блестяще!». Вы! Вы оба – два безответственных ребёнка, два эгоиста – ты и она!
Он грозил пальцем в сторону удивлённой дочери и жаловал меня нещадным компроматом. Глаза Камиллы всё больше округлялись. Репутация практикующего куроса для обнажённой постановки мне не улыбалась. Я перенаправил Брига:
– Благодарю Вашу семью за сочувствие и поддержку моих родителей.
– Да ну? И что ты вообще тут делаешь? – Бриг недоверчиво обозревал двух каменотёсов в фартуках и резиновых перчатках. Штабеля каменных плит, картонные мешки завидных экземпляров раковин Рапана и двустворчатых моллюсков, живописных отшлифованных морем, голышей. Рядом – ведро с водой, лотки с песком и цементным раствором. Прямо на кафельном полу – скомпонованный коллаж из чучел морских звёзд. Несколько эскизов, сделанных на кальке и инструментарий с ветошью, разложенные на небольшом рабочем столике. При таком антураже на утренних тяжелобольных мы абсолютно не были похожи. Я усмехнулся и ответил правду, шокировав бедного родителя ещё больше:
– Прохожу курс экстренной реабилитации.
Бриг перевёл вопросительный взгляд на озорную дочь:
– Детка? Как ты? Почему не в кровати? А уколы? Капельница?
– Мы реабилитируемся оба. Папа, чем тебя порадовать на ужин? – Дочь уже протягивала встревоженному родителю стакан воды. Бриг пил большими глотками и, захлёбываясь, бормотал:
– Родители с ума сходят, а они? Тут. Оба. С ракушками и булыжниками, на строительных лесах и в робе, развлекаются с собаками и травят анекдоты. У этого – инфаркт, а у тебя – прединсультное состояние. Один Шульгин – послушный сын. Уф!
– Стас?! Что с ним? – Дива побледнела, а я раздавил в ладони раковину. Невинное создание только моргала повлажневшими глазами и взывала ко мне в немом смятении. Бриг промокал испарину гигантским носовым платком и отдувался:
– Что с ним? Приехали родители домой. Вот, как и мы. И не узнали сына. Все признаки психогенной амнезии. То ли перепил чего, то ли не доел, то ли обо что ударился… – Бриг продолжал возмущаться, а разгневанная фурия уже развязывала фартук. Я опомнился, только когда она зловеще прошипела:
– Люк? Объяснись.
Я немедленно отрапортовал тоном компетентного специалиста:
– Очевидно, нарушение мозговой функции вызвано дефицитом тиамина на фоне алкогольной интоксикации или приёмом чрезмерного количества транквилизаторов.
Камилла только картинно закатила глаза и всплеснула руками за спиной отца, а Бриг опомнился, не меняя укоризненного тона:
– Так и сказали. Интоксикация. Но он не сбежал со своей реабилитации. А мы поседели на всю голову! – Стараясь смягчить встревоженного родителя, Камилла прильнула к отцу. Но тот задался риторическим вопросом. – Да что тут за аномалии?
Такой аффектированной реакции она не ожидала. Мне пришлось вмешаться.
– Магнитные бури, локального характера. – Я досадливо сдвинул брови и применил пси-коррекцию. Острые эмоции нейтрализованы, негативная энергетика поглощена, мыслительные процессы перенаправлены. Бриг всполошился:
– Отлично! — «Папа?» – Камилла старалась понять причину резкой перемены в настроении отца. – Я за мамой. Ну, восстанавливайтесь. И Лука, извини. Погорячился. – Отец трепетно обнял дочь, кивнул в мою сторону и удалился так же стремительно, как и появился. Камилла перевела на меня разоблачающий взгляд.