Страница 2 из 13
Уже, запрыгивая в джинсы, выхватил телефон:
– Родная! – Вместо ответа – её выдох. – Прими. Я ни на что не претендую.
– Ты живой… – Тихие рыдания.
– Уже еду. Слышишь? Еду! – Я терзал телефон, пока не вылетел из такси перед её домом. Одновременно открылась дверь, и в проёме показалась ослабевшая девочка. Она смотрела на галопирующего хищника и, зажимая рот ладонью, медленно сползала по стене на мраморный порог. Я перемахнул через закрытую кованую калитку, приземлился на крыльце, успел подхватить своё сокровище, и естество сотряс невероятный взрыв. В груди – пробитая воронка.
Гравитация вихревого потока массированно поглощала информацию, затягивая в себя дифференцированные сигналы, некорректные аудио, видео образы, абстрактный психоэмоциональный фон. Сознание выхватывало рваные фрагменты. Вспышки пульсирующих кровеносных сосудов, большие полушария, ствол мозга, вытягивающиеся и расширяющиеся ветви наружной сонной артерии, позвоночный столб. Пробился отчёт с текущим статусом. Физические повреждения устранены. Включились сенсоры.
Хищник обнаружил в объятиях притихшую звезду, глубоко вдохнул запретный аттрактант и услышал шёпот на груди:
– И что это было?
Я крепко прижал её к себе, накинул маскировку и оказался за домом Бригов на густом газоне. Упал спиной в траву и малодушно опустился до уговоров:
– Я всё ещё могу быть нужным. Не гони! – Не обратив внимания на передислокацию, девочка приподнялась на локтях и захлебнулась в эмоциях: «Прости!». Я с трудом привлёк её внимание. — Стоп. Слушай и принимай. Виновен я! Я выместил всю злость и справедливо поплатился. И исправлять всё буду я.
Вампир аккуратно отвёл прядку ото лба. Но растроганное чудо обхватила ладонями моё лицо, грозя снести всё самообладание:
– Нет, это риск. Неоправданный. Бессмысленный. Я не соглашусь на твоё самопожертвование. Давай, простим друг друга и… Прошу. Не трать на меня своё время, – меня умоляла заплаканная королева. А я смахивал слезинки с её щёчек:
– Сокровище, не плачь. Я это уже слышал. И я, на удивление, понятлив. Хотя, порой, произвожу противоположное впечатление. Однако Вашу просьбу отклоню.
– Почему? – Она выглядела настолько трогательно и правильно на моей груди, что я раскинул руки на травяном ковре и открыто засмеялся в небо:
– Ты нужна мне. – Я с трудом контролировал свой темперамент. Но сдержать девочку, доверчиво лежащую на мне, влюблённому вампиру оказалось не под силу:
– Да ты не понимаешь, насколько больше ты даёшь, чем получаешь! Я боюсь! – Я терял голову от близкого горячего шёпота. Но её слова меня заинтриговали:
– Чего же ты боишься, если мы друзья? – Определение вызвало оскомину.
Леди отстранилась и отвела влажные глаза:
– Зависимости. – Камилла воспользовалась моим шоком и выскользнула из объятий. – Лучше вернуться к бета-блокаторам, антидепрессантам и антагонистам серотонина, чем зависеть от тебя.
Снова подминая под себя гибкое тело, я рисковал, но притворно возмущался:
– У меня снова конкуренты? Пожалей моё самолюбие, Камилла! – Жадно вглядываясь в лицо печальной королевы, хищник грезил опиатом и эксплуатировал образ обольстительного негодяя. И вдруг сквозь слёзы она рассмеялась:
– Гордон, ты авантюрист! – Леди была красноречива в средствах убеждения. Цитрусовый аромат стихийно трансформировался в манящий опиат. Я сделал вдох, и меня парализовало. Сладкий, леденцовый, ласковый, как моя девочка, афродизиак иланг-иланг и чувственная роза. Камилла восстанавливала баланс нервной системы и возвращала мне легальный доступ. А мои железы гипофиза были атакованы. Отдуваясь от экспансии эндорфинов, я придерживался правил нашего безобидного флирта:
– У меня есть и другие исключительные таланты. – Я пожирал своё сокровище голодными глазами. Ладонь уже скользнула вверх по грациозной шее, пальцы запутались в тяжёлых локонах. Язык рвался ощутить вкус тёплой кожи. Усилием воли хищник сосредотачивался на диалоге. Но она не поддержала игру:
– Есть. Ты моя идеальная анестезия. – На меня навалилась вина. Я резко сел и рефлекторно прижал черноволосую голову к груди. Изумлённая моей экспрессией, Камилла трепетно поглаживала пальчиками область сердца и мягко успокаивала кающегося грешника. – Всё это очень странно. Но когда ты рядом, я… живу. – Умиротворяющий тон постепенно уступал место гипнотическому шёпоту, под действием которого оголодавшее животное впадало в транс. Чтобы не загреметь в отставку по второму кругу, я оказался на ногах, но свою добычу из рук не выпустил. Из окна донёсся настойчивый сигнал телефона. – Я должна ответить. Это родители.
Камилла категорично высвободилась из тисков и поспешила к двери. Мгновенно взбунтовавшийся хищный инстинкт напомнил о прогрессирующей аддикции, пока до мраморного истукана не дошло:
– Ты одна?! – Я не дышал: «Чёрт, она была одна. Одна! Пять дней!».
– С двумя динозаврами. – Только сейчас я обратил внимание на непрекращающийся собачий вой. Голоса звучали контрапунктом. Ли – сдержанный рык и жалобный скулёж моей казанской сироты. – Жак потерял голову без папочки.
Едва Камилла открыла дверь, как меня атаковали любвеобильные питомцы. Пока я обнимался с истосковавшимися гигантами, на крыльце появилось моё чудо с телефоном. Я только застал конец её прощания с обеспокоенной Тамарой Львовной и безраздельно завладел её вниманием:
– Как ты себя чувствуешь?
Рычащая пантера озорно сощурила глаза и закусила ворот моей рубашки:
– Голодной хищницей. – Обескураженного гостя подхватили под руку и повели в кухню. Камилла уже была гостеприимной заботливой хозяйкой. – А теперь завтрак!
После двух часов жёсткого оспаривания моего исключительного права на участие меня всё-таки снабдили спецодеждой. Мы вошли в зимний сад. Хищник просканировал оранжерею и не совладал с иронией:
– Не я один подвергся репрессиям? Мой несчастный апельсин, в лучшем случае, вянет на помойке? – Смутившись, Камилла отвернулась к декорированной стене. Я двинул себе по лбу и уже был за её спиной. – Простите, леди. Но мне придётся потрудиться, чтобы найти аналог.
Её натянутый голос оборвал мой фарс:
– В нём нет необходимости.
Демаскированный хищник похолодел и обречённо уточнил:
– Нет? Ты аннулировала мой… п-подарок?
– Он наверху. – Она резко развернулась и уставилась в моё удивлённое лицо. – Он был со мною рядом. Все эти дни. Я очень волновалась. А он – всё, что у меня осталось от тебя. – Я беспрекословно привлёк её к себе и уже гладил по плечам рыдающее чудо. – Это было ужасно. Я сразу не сообразила, что ты ушёл. Жак остался. Твоя машина перед домом. А потом, отец. Он позвонил тебе. И… и…
– Шш, мой Ангел. Я с тобой. – Я обхватил ладонями её затылок и прижал своё сокровище к ноющей левой стороне грудины. Повинуясь импульсу, она справилась с пуговицами моей рубахи, и её горячая мокрая щека прильнула к обнажённой коже. Хищник со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы: «Как же хорошо! Кожа к коже. Как я проголодался…». Боль затихала. Но она не унималась:
– Но как? Ещё день тому назад у тебя был рецидив. Папа сказал, что тебя готовят к сложной операции. Он разговаривал с твоим отцом. Ты был без сознания. И вдруг звонишь. Я уже думала, что у меня очередная галлюцинация.
Она отстранилась, чтобы посмотреть в моё лицо, и я включился:
– А вот об этом я бы хотел узнать подробнее. Мигрень – заболевание в основном, наследственное.
– Я скорее, вхожу в то немногое число счастливчиков, у которых ассоциированная мигрень развилась на почве стресса и нервного перенапряжения.
– Давно? – Я зацепился за ничтожные улики в надежде напасть на след её аномальной виктимности2. Но леди моментально задраила щиты и, побледнев, уклончиво ответила не своим высоким голосом:
– Нет. Я впервые обратилась к специалистам. До этого у меня были приступы обычной мигрени. От переутомления. Но такое я испытывала впервые. – Она не просто отошла от меня к деревьям, а абстрагировалась от присутствия постороннего субъекта. Я не давил, ждал естественного раскрепощения. Аромат вибрировал. Но хищник только сжал челюсти и отвлекал себя замысловатыми мотивами панно. – Всё это жутко неприятно.
2
Повышенная способность человека в силу некоторых качеств (духовных, физических и профессиональных) становиться при определённых обстоятельствах объектом преступления. Здесь – со стороны представителей демонического мира.