Исправляя ошибки

Как в черную дыру провалилась. Когда я открыла глаза, то сразу поняла, что в комнате слишком тихо. Я не слышала дыхания Дана. За время скитаний, да и вообще с тех пор как я стала мамой, сладкое сопение сына было для меня лучшей музыкой. Но сейчас я находилась в спальне совершенно одна.

Самый страшный сон стал явью. Я вскочила с кровати и помчалась куда-то, не успевая толком глаза разлепить.

– Данис! Дан! – орала я на всю квартиру. – Где ты, малыш? Где мой сын?

Я, черт побери, чуть не споткнулась о ребенка, который невозмутимо играл на полу. От моего вопля Дан, конечно, испугался и заплакал. Я подняла его на руки, прижала к себе и сразу же увидела Марата, который стоял посреди кухни.

– Что ты собирался делать с моим ребенком? Хотел забрать его, да? – кричала я, не в силах убавить громкость.

По лицу потекли слезы. А я думала, что выплакала всю жидкость из организма за ночь. Дан тоже заревел и упирался в меня кулачками. Он умел быть очень сильным и упрямым. Совсем как его отец, черт подери.

От этих мыслей мне становилось еще больнее и страшнее. Марат ведь может забрать его, если узнает. Что я буду делать?

Сквозь слезы я пыталась успокоить Дана, хотя знала, что сейчас он тоже испуган и не находит во мне поддержки или утешения. Наоборот, психует вместе со мной. Но и отпустить сына я тоже не могла.

Все еще плача, я видела, как расплывчатое огромное пятно приближается ко мне.

– Ты совсем головой поехала, Саш, – проговорил Марат.

В этот момент Дан перестал меня отталкивать. Я ослабила хватку и через секунду уже не держала сына. Его забрал Марат. Собираясь выдрать ребенка обратно даже ценой жизни, я бросилась к нему, но Марат осадил спокойно и тихо:

– Уймись и не ори. Ты его пугаешь до усрачки. Менять подгузник с какашками я пока не готов.

Вытерев глаза, я наконец обрела зрение и рассмотрела Марата с Даном. Ребенок успокоился у него на руках моментально. Я снова вспомнила все, что читала про спокойствие, уверенность и особую чувствительность маленьких детей к этому.

Марат был в адеквате, и Дан это чувствовал. А вот во мне спокойствия не было ни грамма. Я все еще не понимала, как мы оказалась в такой ситуации. Почему я ничего не слышала? Как Дан очутился на кухне, если должен был спать в кровати?

– Он проснулся, и я забрал его из спальни, – объяснил Марат, словно мысли мои прочитал. – Мы поели, промочили штаны, и я его переодел. Похищать детей – вообще не мой стиль.

– Я бы услышала, что он проснулся! – не верила я.

– Ну, скорее всего, услышала бы, если бы легла спать, как я велел, а не шароебилась всю ночь, как сопливый вампир.

Не поспоришь. Я вытерла нос тыльной стороной ладони, не заботясь, что это выглядит просто ужасно. Плевать на красоту. Мне нужны все детали пазла.

– Ты забрал его из кровати?

– Да.

– И он не заплакал?

– Мы взяли медведя. Медведь не ревел, и Дан тоже не стал.

Я не верила своим ушам. Вот так аргумент. Медведя мне крыть решительно нечем.

– Ты кормил его?

– Медведя? Нет, мы не нашли мед. Но Дан поел кашу.

– Ты сварил кашу?

– Господь с тобой, Саша. У тебя какая-то растворимая хрень в коробке. Я залил ее водой, как написано в инструкции. Вроде, педиатры советуют. Хотя, наверно, пиздят для маркетинга. Предупреждая продолжение допроса – да, я поменял подгузник. Пацан много ссыт. Я не сразу дотумкал, но он начал хныкать, пришлось все проверить. Чистые трусы у тебя по всей квартире валяются. Ты неряха, знаешь?

– Пошел ты! – гавкнула я зло, но на этот раз тихо. – Попробовал бы сам гулять, кормить, купать, работать, а потом еще прибирать все среди ночи. Умник!

– Ну… ладно. Я тоже не сказать, что фанат порядка, – пошел на попятную Марат.

– Ты не собирался забирать Дана? – решила я уточнить в лоб.

– Если бы собирался, то уже бы забрал, а не варил бы тут кофе и не жарил бы омлет.

– Ты приготовил омлет?

Марат в два шага вернулся обратно на кухню и снял с огня сковороду.

– Да, приготовил, – крикнул он оттуда. – Надеюсь, он не сгорел, пока ты тут устраивала сцену.

Я хотела сказать многое, но не стала. Оправдываться точно не хотелось. На меня накатила какая-то ужасная усталость и тоска. Я вообще ничего не хотела. Все мои планы разрушены огромным красивым мужчиной, которому хочется упасть на грудь и рыдать, пока не отпустит.

Стараясь дышать и успокоиться, я продолжала стоять посреди гостиной. Марат отпустил Дана, и он возился на ковре с игрушками. Я уставилась на него, ища силы в моем маленьком мужчине. Марат подошел ко мне и не говоря ни слова стоял рядом.

– Я обещал, что заберу вас к себе, – проговорил он. – Я никогда тебя не обманывал.

– Ммм, – протянула я. Не поспоришь. Это я все время вру, а он весь такой правильный, безупречный рыцарь в белых латах.

Марат погладил меня по плечу.

– Тебе бы умыться.

– Ммм, – повторила я, как немая.

– Я не нашел штаны для мелкого. Да и тебе бы не мешало прикрыть зад.

Спохватившись, я вспомнила, что выскочила из комнаты в одной майке и трусах. Посмотрев на себя, я охнула и скорее убежала в комнату, чтобы надеть брюки. Дану тоже захватила штанишки и носки. В голове все еще не укладывалась реальность происходящего. Я хваталась за обыденные рутинные действия, чтобы не начать психовать снова.

Одеть себя и сына, умыть себя и сына, вернуть Дана играть, пройти на кухню, чтобы поесть. Обычно я ела вместе с ребенком, но сегодня он управился раньше меня. Спасибо Марату. Пришлось сломать привычный график и разделить трапезу с незваным гостем.

Омлет оказался вкусным, совсем не подгорел. Я перманентно краснела из-за взглядов Марата. Он ел молча, но смотрел красноречиво и думал очень громко. Уверена, он все это время «переваривал» мой неприкрытый зад или вспоминал, как я выгляжу голой. Его ухмылочка не оставляла других вариантов.

Но я вспомнила, как мужчина-врач на обходе в роддоме проверял мои соски и критиковал кормление лежа, и сразу стало плевать на косые взгляды Марата. Ну… почти плевать. Как ни крути, а мне льстило его внимание. Уж точно больше, чем внимание дежурного врача.

– Ты все еще не решил, что с нами делать? – аккуратно спросила я во время завтрака.

Думала, мне кусок в горло не полезет, но запах был прекрасный, а на вкус оказалось еще лучше. Марат тоже ел с удовольствием и не спешил отвечать. Он прожевал, намазал кусок хлеба маслом, откусил и только тогда соизволил просветить меня.

– Я решил, что ты должна быть под присмотром. Посоветовал бы еще прекратить истерить, но с таким сложным заданием ты вряд ли справишься.

– Я все это время не попалась, потому что не истерила, – обиделась я на его издевки.

– Угу, опять я виноват. Ты, наверно, и Женьке не изменяла, пока не застряла со мной в лифте.

В его тоне было слишком много укора и обиды. Марат, может, и не выдаст меня сразу, но рассчитывать на него в качестве союзника точно не стоит.

– Представь себе, – буркнула я сквозь жевания, изучая куски омлета на тарелке. А, проглотив, добавила уже четко. – Можешь сколько угодно звать меня шлюхой, Марат. Я уже говорила тебе ночью и сейчас повторю: за свое дерьмо я расплатилась сполна.

Больше он ничего не говорил и улыбаться перестал. Мы ели в тишине. Я слишком скоро заскучала по язвительным репликам Марата. Извращение, конечно, но мне нравилось ругаться с ним. Было что-то азартно возбуждающее в нашем противостоянии.

Дан наигрался и приполз к нам. Разбивая мне сердце, сын выбрал Марата. Он схватился за его джинсы, встал и попросился на ручки. Очередной ком подкатил к горлу.

– Эй, приятель, соскучился по мне уже? Ну, садись.

Дан с видом исследователя сразу решил попробовать еду из тарелки.

– Ой, давай только не будем пачкаться, чувачок! – Марат поймал ручонку.

Я усмехнулась, одновременно ревнуя и обожая этих мужчин.

– Ему можно? – предусмотрительно поинтересовался Марат, отделив немного омлета.