Страница 9 из 11
– Вы серьёзно?
– Абсолютно.
– И… как будет проходить обряд? Здесь?
– У нас есть штатный священник. Но предупреждаю, во избежание недоразумений, что ваше с… – он заглянул в бумаги, лежавшие перед ним на столе, – Дианой совместное проживание будет проверяться представителями власти по месту… Где вы планируете жить?
– У родителей, – процедил я сквозь зубы.
Офицер опять сверился с документами и назвал адрес моего семейного гнезда.
– Всё верно, – кивнул я.
– Значит, вы согласны жениться? – бодро заключил полицейский, взял в руки ручку и чуть не начал писать, но я остановил его:
– Мне нужно посоветоваться… с невестой.
Он удивлённо приподнял брови. В самом деле, к чему спрашивать женщину о таких мелочах? Это я в России одичал, всё-таки феминизм и там разросся пышным цветом…
– Пожалуйста, – пожал плечами представитель власти.
И меня проводили к Диане.
– Жениться?! – оторопело повторила она, хлопая глазами.
Я к тому времени успел несколько успокоиться, поэтому даже не стал напоминать ей о нашем споре. Гиперопека в её случае не поможет. Только если в кандалы…
– Меня вышлют, да? – уточнила девушка безнадёжным тоном.
– Сначала расследуют, не занималась ли ты проституцией здесь. Если да, то меня посадят в тюрьму как твоего клиента.
Диана покачала головой:
– Это не может быть правдой! Это же… полнейшая дикость… Вы что, сумасшедшие все здесь? На полном серьёзе исполняете такие вот законы?!
– Да. И нам кажется дикость – это публичный разврат, пить алкоголь, играть в азартные игры…
– Вы воруете людей!
– Это делают бандиты.
– Если бы ваши так называемые добропорядочные граждане не покупали их себе в рабство, этот гнилой бизнес давно бы загнулся!
– Да. Есть ещё пережитки прошлого. У вас нет?
Она вдруг уронила личико в ладошки и горько зарыдала, всхлипывая:
– Прости… Прости, Гияс… Что же я натворила..! Ты был прав… я совсем ни на что не гожусь… А уже вообразила себя Ларой Крофт…
Я привлёк её к себе на грудь, и она как следует выплакалась, вымочив мне всю рубашку, но, к счастью, не испачкав. Поразительно, что она так хороша даже без косметики.
– Тебе ведь ничего не грозит, да? Я же не проститутка, значит, тебя не посадят в тюрьму…
– Только штраф.
– За что?!
– За нарушение порядка. Разврат в публичном месте.
– О, боже… – Она опять ткнулась лбом мне в плечо, но быстро воспряла: – Скажи, сколько, я заплачу. Мне невыносимо думать, что я принесла тебе одни проблемы и несчастья!
Что-то острое и горячее кольнуло мне в грудь. Она хорошая, просто глупенькая, и уж точно принесла мне не только плохие переживания, но и очень приятные. Вот как сейчас: я обнимаю её, утешаю и чувствую такое тепло внутри… Ну как отослать её домой, да ещё подвергнуть всем этим дознаниям..? А потом, вдруг она и там вляпается в какие-то неприятности? От них я уж точно не смогу её спасти, находясь так далеко…
– Не нужно. Мне не нужно платить штраф, если мы поженимся.
Диана замерла в моих руках. Ткнулась мокрым носом мне в шею, потом подняла голову.
– Ты… ты же не можешь жениться на мне..?
– Почему?
– Но ведь это… такое… как же..? Неужели ты пойдёшь на такое ради незнакомки?
– Мы немного знакомы.
Она приложила ладошку ко лбу и виновато улыбнулась:
– Гияс… Я даже не знаю, что сказать… мне кажется, что это слишком большая жертва, но если ты согласен…
– У меня есть условия.
– Какие?
– Ты должна слушаться. Делать, что я говорю, без споров.
Она прикрыла глаза, прикусила губу. Представляю, что за борьба идёт там внутри. Между демоном своеволия и сестринской любовью. Не на жизнь, а на смерть.
– Хорошо, – наконец выдохнула девушка. – По крайней мере, я буду очень стараться. А у вас… есть разводы? Мы сможем потом развестись?
– Да.
Они не поощряются обществом, и мне потом будет сложнее найти себе настоящую жену, но – я не мог поступить иначе.
– Хорошо. Тогда я согласна… Но настаиваю на заключении брачного контракта!
Я усмехнулся:
– Не надо беспокоиться. У меня ничего нет.
Глава 8. Наваждение
Диана
– Как это? Тебя лишили наследства? Но ты же едешь к семье…
– Вьерно. Всё правильно. У нас такой закон: всё имущество и бизнес отца переходит старшему сыну. Я второй.
– И у тебя нет никакой собственности?
– Совсем. Даже машина, которую я вожу, – отца.
Он очень пристально разглядывал меня, объясняя это, явно ожидая какой-то реакции. А мне с каждым словом становилось всё легче: меня точно не обвинят в алчности, если даже придётся столкнуться с его родственниками.
– Прекрасно! – откликнулась я. – Так ещё легче. Можно не писать договор.
Гияс кивнул и повёл в другой кабинет.
Вид у меня был, конечно, не самый свадебный. Волосы растрепались, платье частично развалилось, местами повылезав из подъюбника, я прихрамывала на одну ногу. Она не то чтоб очень критично болела, но ощущалась дискомфортно, особенно при трении ткани о рану. Куда делся пистолет, я, кстати, не успела заметить. Надеюсь, мой будущий муж успел его припрятать.
Меня отправили в уборную – привести себя в порядок, но это не слишком сработало, учитывая отсутствие расчёски и умения пристраивать этот чёртов тряпочный наряд. Я умылась и запихала край ткани в подъюбник, пригладила волосы – но всё равно выглядела, как беженка из Индии. Не хватало только грозди детей в заплечном мешке. Что ж, такими темпами – не удивлюсь, если скоро они у меня появятся. Я всего один день здесь, а уже обзавелась оружием и нашла мужа.
Церемония была не очень долгой, но утомительной. Священник – большой грузный мужчина с курчавой седой бородой в длинном белом балахоне – то бормотал, то фальшиво напевал, время от времени совершая замысловатые пассы руками. Он порой касался Гияса, меня – нет. Только махал вокруг, а ещё вручил полупрозрачную красную тряпочку, вышитую золотом, и жестами приказал положить её на голову. Тряпочка была не то чтобы сильно потрёпанная, но ею явно пользовались не в первый раз. На поток у них тут поставлено уголовно-брачное дело… Ну разве не дикари?
Ещё пару раз Гияс попросил меня повторить за священником непонятные фразы на их языке – по всей видимости, клятвы верности, любви и послушания. Получилось у меня с трудом. Непроизносимый язык! Вряд ли у меня когда-нибудь получится говорить на нём.
Наконец голос священника перешёл в крещендо и, видимо, достигнув пределов своих возможностей, внезапно оборвался. Воцарилась тревожная тишина. Гияс взял меня за руку и негромко сказал:
– Всё. Мы тепьерь супруги пред лицом Господа.
Прозвучало это торжественно, в противовес церемонии, больше напоминавшей фарс. Может, дело в глубоком и низком голосе моего мужа или его внушительном виде, но у меня по спине пробежала дрожь волнения.
– И что теперь? – так же тихо спросила я.
– Едем в отель собирать вьещи.
– Мы переезжаем?
– Да. К моей семье, в М****к.
– Что?! Ты не говорил, что надо будет после свадьбы покинуть столицу!
– А ты объещала слушаться!
– Но при условии, что мы будем искать сестру, иначе какой смысл мне оставаться в этой дикой стране?!
– Теперь ты здесь живёшь, – процедил Гияс сквозь зубы. – Любая женщина, которая вышла замуж за одного из нас, становится гражданкой.
Я похолодела. И разозлилась. Да, вот такая ледяная бешеная злость.
– Тогда я хочу развестись. Немедленно!
– Ты не сможешь вернуться. Тебья не пустят в страну.
– Что-нибудь придумаю! Сменю фамилию… Я не стану жить тут рабыней, как моя сестра!
Священник какое-то время наблюдал наш спор с выражением терпения на лице, но потом отрывисто сказал что-то Гиясу.
– Он говорит, ты не должна спорить со мной, – мрачно перевёл тот.
– Он мне не указ!
Гияс вздохнул:
– Диана, ты опьять ведёшь неразумно. Сразу после как обещала вести разумно. Я знаю, что нам надо дьелать сейчас. Ехать к родным. Это закон.