Страница 70 из 96
— Не верю я в магию, — с ехидным пафосом ответил анатомщик. — Ставлю на кон блок сигарет, что эти гаш — кучка избранных, которые захватили власть и паразитируют на религии, держа под контролем сверхважные технологии. Остальные эльфы — даже близко не допущены к святыне. Гаш подмяли под себя и эльфов, и гномов, разделив по кастам. Гномы — добытчики ресурсов. Тоже когда-то покорённый народ. Эльфы — техническая элита и бюрократы разных звеньев. Плюс, если гаш победят в войне, длинноухие станут прослойкой между людьми и гаш. Надсмотрщиками над нашим концлагерем. Ставлю мешок самосада. Высшие твари не захотят сами пачкать руки общением со скотом.
— У тебя сигарет не хватит, долг отдавать, — произнёс Никита и подошёл ближе. — Это и есть гаш? С виду обычный эльф.
— Это и есть обычный эльф, — с ухмылкой ответил самодовольный док. Он неспешно надел прозрачные перчатки и снова взял скальпель. — Я ещё ни разу не проиграл спор. Но вот смотри.
Анатомщик уткнул остриё в шею чуть пониже черепа. Был бы я сейчас в своём теле, поморщился и отвернулся, но Никита заставлял смотреть, не отводя взора.
Док сделал ровный разрез до середины спины, отложил инструмент и достал откуда-то снизу сигареты.
— Ты же говорил, кончились, — усмехнулся древний.
— Заначка, — пояснил док, зажёг сигарету и с наслаждением вдохнул. После третьей затяжки потянулся и выключил свет. В темноте несколько секунд горел только огонёк сигареты, а потом вспыхнула тёмно-синяя лампа, от которой и всё остальное принялось сиять разными цветами. И тело тоже. — Вот, смотри.
Док дотронулся кончиком скальпеля до какой-то жилки, пылающей ядрёно-фиолетовым огнём.
— Сорок эльфов порезал. У всех вот эта жилка, три ветки: самая длинная и толстая тянется вдоль позвоночника; две потоньше уходят под кожей к коникам ушей. Ещё надо провести много анализов, но ставлю на кон три ящика сигарет, что это что-то вроде органического вайфая. Скорее всего, выращено из тканей самого же эльфа. Эти кудесники — мастера биотехнологий. А с помощью жилки длинноухие получают дозированный доступ к магическому серверу. И заметь, гномы этой особенности не имеют. У них своих приколов полно.
— Серверу? — переспросил Никита.
— Не знаю. Это я его так назвал. Как его называет контрразведка, понятия не имею. Но он есть. Имя ему Великое Древо. Эльфы его боготворят.
Док снова затянулся.
— Мне нужен один гаш, живой или мёртвый.
— Я тут при чём? — осторожно спросил Никита, уставившись на анатомщика.
Док затянулся и замолчал почти на минуту, нагнетя угрюмости в обстановку морга, и без того мрачную.
— Я подал запрос командованию. Тебя с отрядом отправят на охоту на гаш. Нам позарез нужен кто-то из их элиты. Потому-то нам нужны свои маги, иначе проиграем войну. И если понадобится, командование проведёт полноценную войсковую операцию, добывая этого гаша из загашника. Ставлю огород с табаком.
Наваждение плавно растаяло, как утренняя туманная дымка, оставив меня наедине с Риной и нехорошими мыслями.
— Сервер? — чувствуя бьющееся сердце, прошептал я и огляделся.
Но дневник древнего не отпустил. Я словно вынырнул из реки, в которую упал с берега, сделал шумный судорожный вдох и снова ушёл с головой в холодный омут чужой памяти.
«Поиск по тегу сервер!»
И снова перед глазами другой мир. Давно стёртый с лица земли, словно карандашный набросок ластиком.
— Вперёд! — орал я, держа в руках автомат, только другой, куда большего калибра, да ещё и с дополнительным оружием под главным стволом. Там вообще дуло как у пушки, хоть снаряд запускай, если по длине влезет.
Перед глазами мелькали серые подвалы и исписанные стены. Рядом показался здоровяк, снова молодой, двадцатилетний, словно я перелистнул полкниги назад.
Раздались тяжёлые выстрелы, визг механизмов и ругань.
Взрыв.
Никита приподнял руку, застыл на месте и глянул на здоровяка, потом на других солдат, одетых в зелёную броню.
— Это первый отряд, — проронил он, а затем бросился с новой силой вперёд.
Несколько раз по пути попались неподвижные андроиды, распластавшиеся на полу, и вскоре отряд выскочил на открытое пространство.
— Да ну в задницу. Нахрена мне этот зомби-апокалипсис?! — громко выругался здоровяк и вскинул пулемёт, который держал в руках.
Впереди на них медленно шла огромная толпа роботов. Обычных бытовых, если правильно понял. Пластиковые фигуры, размалёванные разноцветными картинками и кляксами, словно рекламные плакаты. Перед ними на потрескавшемся асфальте лежали окровавленные тела вперемешку с похожими на изрешечённых пулями марионеток роботами.
— Держите их, — прокричал Никита. — А мы поверху! Хакеры, создавшие вирус, на третьем этаже. Сервера брать целыми и невредимыми! Людей по ситуации!
Отряд рассыпался и занял позиции. Загрохотали пулемёты и автоматы. Кто-то из бойцов швырнул в механическую толпу гранату, вспышка которой подчистила небольшой пятачок среди нападающих механизмов.
А Никита с товарищем уже ухватились за нижние прутья пожарной лестницы.
— Да твою ты жраную мать! — с надрывом прокричал здоровяк. — Худеть надо! Он подтянулся с перекошенной рожей и стал взбираться наверх.
— Кумулятивными подствольными! Огонь! — прокричал один из оставшихся солдат.
Залп, и передняя линия роботов потонула в дыме. Брызнули искры. А из чадящей гари выбежали новые андроиды.
— Стоим! Стоим! — орал солдат, поливая движущуюся на них волну из пулемёта. Когда осталось полсотни метров, отдал новый приказ. — За дверь!
Никита замер на лестнице, взволнованно глядя, как солдаты отступают внутрь здания. Лишь когда последний скрылся, сделал быстрый выдох, глянул вверх, где мелькала задница здоровяка, и продолжил подъём.
Товарищ добрался до этажа и перевалился через перила площадки, где три секундочки полежал и встал.
— Никита, блин, они следом прыгают!
Древний быстро нагнал друга и уставился вниз.
Роботы лезли верх, мешая друг другу, но всё же неумолимо приближаясь.
Здоровяк перехватил пулемёт и начал стрелять. Задёргался ствол, замелькали звенья пулемётной ленты, полетали вниз стреляные гильзы. Одни подбитые роботы стали падать на асфальт. Другие повисали на лестнице, как мёртвый клещ, не разжавший челюсти.
— Сейчас я их, — проронил Никита и достало откуда-то из-за спины бластер. Тот самый, что я держал в руках. На нём тот самый рисунок воина в броне и чудовища.