Река Времени

Так и оставшись в пограничном состоянии с самим собой, и не приняв конкретное решение, что же делать дальше, он начал засыпать. Кошка, улегшись к нему под бок, ласково мурлыкала и Николай, улыбнувшись себе, кошке и всему миру, уснул.

Глава 6

1

Утро начиналось робко, с неясного просветления черного неба на востоке. За фермой, там, откуда ночью пришла гроза, начала пробиваться над лесом, тонкая полоска розовой материи рассвета. Вначале она была тоненькой, похожей на ниточку, потом она стала расширяться и уже раздавалась в стороны и ввысь. В розовый оттенок вплетались более насыщенные красные тона. По мере того, как вставало солнце, краски менялись, постепенно переходя от красного к зеленому, затем все это буйство цветов смешалось и в небе расцвело бирюзовое сияние, заливающее своим нежным светом горизонт. И вот показался маленький краешек, он постепенно становился все больше, и над лесом уже вставало во всю свою красу яркое и ласковое солнце.

Все живое трепетало и радовалось наступлению нового дня. Птицы щебетали и пересвистывались между собой, рассказывая друг другу, как пережили ночь, и грозу. Где-то забрехала собака, ей в ответ мяукнула кошка. Деревья стояли как солдатики, стройно и ровно, было тихо, лишь легкое дуновение воздуха шевелило их листья. Дома были отмыты от пыли и выглядели свежо и ново. Воздух был напоен ускользающей свежестью ночи и насыщался ароматом зарождающегося дня.

Николай спал крепко и безмятежно. Так спокойно спать, может, только человек, у которого нет в душе зла и который надеется, что будущее принесет ему больше удачи, нежели прошлое. Снилась ему прежняя жизнь, как будто бы с женой, но без ее зримого присутствия. И он ощущал, что ему хорошо, он сидит у себя дома, а его супруга, готовит на кухне, что-то вкусненькое, он даже слышал запах, весьма вкусный и возбуждающий аппетит.

– Коля, вставай. Наступает новый день и новая жизнь! – Прозвучал голос, вроде жены, но, гораздо ниже тоном. Николай открыл глаза, и спросонья не понял, где находится. Потом к нему вернулись вчерашние события, и он сообразил, что это за место. В голове мгновенно мелькнула мысль «хорошо то как». Он сел на диване и увидел входившего в комнату старика, со вчерашней сковородой в руке, из нее шел знакомый запах жареной картошки.

– Надеюсь, ты Коля, не княжеских кровей? – И видя недоумевающий взгляд учителя, дед, ответил, – я это к тому, что на завтрак у нас давешняя картошка.

– Доброе утро, Степан Васильевич, – поприветствовал старика Николай. – Я не благородных кровей, и картошечка ваша, очень подойдет на завтрак. – Где у вас умыться можно?

– А вон, на кухне умывальник, и рушник там же на гвоздике, – мотнул головой дед в сторону печки. Николай заправил диван, сходил, умылся, вода была холодной и придала ему бодрости и настроения. Вернувшись в комнату, он подошел к окну, на улице уже встало солнце, воробьи на заборе деловито чирикали, обсуждая какую-то важную для них тему.

– Давай, Коля, садись, поедим, чем бог послал, – позвал его старик.

Завтракали они молча, каждый думал о своем. Подкрепившись, дед опять закрутил табачок, и, глядя на Николая, спросил:

– Так, что же ты решил? Домой будешь пробираться, али здесь останешься?

– Я решил остаться, Степан Васильевич. Возвращаться мне все равно некуда. Да и что меня там ждет, опять бичевание и голодуха? Попробую начать жизнь заново здесь. Хотя и сложно будет смириться с тем, что радиация, да и людей нет. Но, чем черт не шутит. Где только люди не живут, – ответил задумчиво Николай.

– Ну, вот и ладно. Решил, значит, так тому и быть, – старик даже вроде обрадовался его ответу. – Дом выбирай любой, но, я бы тебе посоветовал вон тот, с зеленой крышей. Он и покрепче остальных будет, да и внутри почище.

– Хорошо, Степан Васильевич, – улыбнулся Николай, – спасибо вам. Теперь мы соседями будем.

2

Спустя некоторое время, бывший учитель музыки, а ныне, новый житель деревни без названия, вышел из дома Степана Васильевича и направился к своему новому жилищу, стоявшему практически в конце деревни. Дом был крепкий с виду, крыша как будто была везде целой, бревенчатые стены стояли ровно. За долгие годы без хозяев он, естественно весь зарос травой и молодыми деревцами. Войдя внутрь, Николай огляделся, его жилье было небольшим, практически как у старика. Повсюду лежал толстый слой пыли в палец толщиной, но вся мебель и вещи были в порядке, ничего не сломано, не разбито.

Мебель в доме состояла из самодельной деревянной кровати, покосившегося от времени шифоньера, колченогого стола с двумя венскими стульями и табуреткой. На угол, к окну и стене была прибита широкая доска вроде полки, на которой стоял приемник и вычурная ваза с некими засохшими и переплетенными паутиной растениями. В другом углу стояла покрытая пылью радиола, на ней стопкой лежали пластинки. На полу лежали истлевшие от времени самовязанные половики. На окнах висели простенькие занавески в синий горошек. На стенах, оклеенных обоями прямо поверх бревен, висело множество выцветших фотографий.

Кухня была маленькой, почти всю ее площадь, занимала русская печка. За печкой у единственного окна, притулился столик с лавочкой. Вся посуда на месте. В доме стоял затхлый запах старых вещей. Николай вздохнул и взялся за дело.

На приведение дома в порядок, у Николая ушел весь день. Он вытер везде пыль, перетряхнул всю одежду, некоторые вещи истлели, другие еще можно носить. По своей натуре, Николай был немного брезглив и носить чужие вещи, в обычной обстановке, не стал бы, но, здесь обстановка была совсем иная, поэтому оценив состояние вещей, и оставив хорошие, он сказал себе, «теперь это мое». Жизнь всегда корректирует наши желания. Избавившись от ненужного хлама, он произвел влажную уборку, благо за водой далеко бегать не пришлось, колодец находился во дворе. Вода в колодце пахла тиной, но не была мутной или зеленой. Все фотографии со стен, он решил убрать, не желая, чтобы на него смотрело множество чужих людей.

После уборки, Николай растопил печку, как это сделать, ему объяснил дед. После долгого бездействия, печка начала дымить, но по мере прогревания, все наладилось и огонь, весело и с треском побежал по дровам. Картошку, лук и немного свиного жира, дал Степан Васильевич. Сварив картоху в мундире, Николай поужинал и лег спать. За день он натоптался, руки, ноги, спина, все гудело и требовало отдыха. Он лег на старую, рассохшуюся кровать, укрылся таким же, старым одеялом и уснул.

Весь следующий день, он разбирался в доме, решив, что если начинать жизнь заново, то и все должно быть по-новому. Кровать разобрал и вынес во двор, половики вынес туда же, поскольку, по его мнению, они только собирали пыль. В вазу он поставил ромашки, надергав их во дворе. Вышло очень даже ничего. Шифоньер, как он не старался, не хотел стоять ровно, и Николай отправил его вслед за кроватью, на двор. После всех перестановок в доме стало просторнее и как-то даже пустовато. Но это его не заботило. Зато больше воздуха.

Прошло два месяца его жизни здесь. Мысли об опасностях и страхах отступили на второй план. Частенько он ходил к деду Степану в гости, тот учил его ставить капканы и силки на мелких зверей. Они несколько раз ходили в лес, дед объяснял Николаю, как ориентироваться в лесу, какие растения и грибы съедобны, а какие ядовиты. Он показывал, как выживать в лесу, каким образом развести костер в дождь, как идти по болоту, как читать следы животных, как спокойно ночевать в лесу, не боясь ни хищников, ни холода.

Постепенно, прошлое начало забываться. Город, автомобили, поезда и прочие атрибуты цивилизованной жизнь подернулись дымкой забвения. Теперь, из учителя музыки, он становился человеком, который сможет постоять за себя и не пропадет нигде. В ловушки и силки, расставляемые им, попадались зверь и птица. Если человек хочет жить – он выживет везде. Излишки мяса он вялил про запас, этому его тоже обучил дед Степан. Постепенно Николай превратился из тощего заморыша, в рослого, умудренного опытом мужика. Близлежащий лес, он знал, как свои пять пальцев и теперь часто уходил из деревни в поисках новых впечатлений, но, всегда возвращался домой.